Глава 15
Прежде чем выбраться на шоссе Санта-Моника, я остановился в гавани. За ночь пластиковый бон, протянутый через вход в бухту, сорвало, и пленка нефти проникла внутрь вместе с утренним приливом. Нефть затянула всю поверхность замкнутого водного пространства, налипла на лодках, стоящих на причале, на прибрежных скалах и постройках, окружающих внутреннюю гавань. Мрачная картина вряд ли оживлялась белыми чайками с черными от нефти ногами.
Было еще очень рано, на входной двери ресторана Бланш висел замок. Откуда-то сзади доносились дикие звуки, я принял их за шум драки, в которой кого-то избивали до смерти.
Оказалось, что это всего лишь повар на кухне ресторана отбивает мясо для ростбифа. Я спросил у него через дощатую дверь, не явилась ли миссис Бланш.
— Бланш никогда не приходит так рано, она появится к десяти часам.
— Где она живет?
Он не ответил на вопрос.
— Не спрашивайте меня. Ей нравится делать из этого тайну. Даже своего телефона она никому не сообщила. Это очень важно?
Я не знал. С того места, где я стоял накануне вечером, я наблюдал, как парень, сопровождавший мужчину в твидовом костюме, задал Бланш какой-то вопрос, отвечая на который, она указала на юг. Поэтому я решил, что, возможно, она мне подскажет, куда они намеревались пойти.
Поблагодарив собеседника, я вернулся назад. У ресторана остановились две машины, из которых вышло несколько человек. В костюмах и с пластиковыми касками на голове они похожи были на инженеров или газетчиков.
Среди них я увидел капитана Сомервилла, выглядевшего замкнутым и опустошенным. Я поднял руку, приветствуя его, но он не заметил меня или просто не узнал. Капитан со своей свитой проследовал мимо ресторана к причалу, на котором шла разгрузка тяжелых барабанов.
По дороге в Санта-Монику я услышал по радио, что компания «Леннокс Ойл» привезла широко известную бригаду ремонтников из Хьюстона и надеется в скором времени справиться с утечкой нефти. Я выключил радио и стал наслаждаться тишиной, нарушаемой только шумом моей машины.
Дорожное движение еще не было слишком интенсивным, а день стоял такой ясный и тихий, что хорошо просматривались горы, возвышавшиеся на востоке, как границы неведомой страны. Некоторое время я предавался своим дорожным мечтам: я здоров и свободен, довольно молод и могу поехать в такие места, где никогда не бывал, и у меня хватает ума выбрать себе занятие по душе.
Грезы прервались, как только я приехал в Санта-Монику. Это была всего лишь часть территории, протянувшейся от Сан-Диего до Вентуры, которую я знал как свои пять пальцев.
Я нашел портновскую мастерскую Джозефа Сперлинга на боковой улочке недалеко от бульвара Линкольна. Я помнил ее как прелестный торговый уголок с многочисленными лавочками, однако время и транспорт ее испортили. Рядом с портновской мастерской находилась пустая контора по продаже недвижимой собственности, в покрытых пылью витринах которой были выставлены фотографии непроданных домов.
Дверь в ателье Джозефд Сперлинга была закрыта. Картонные часы с подвижной стрелкой, висевшие в окне, указывали, что он будет в восемь часов. У меня еще оставалось несколько минут. Я запер машину и отправился на поиски местечка, где можно позавтракать. После второй чашки кофе я согрелся, меня перестал бить озноб.
Когда я снова подошел к мастерской, Джозеф Сперлинг был на месте. Невысокого роста, с вкрадчивыми манерами, за толстыми стеклами его очков поблескивали живые глаза, седые волосы кудрявой шапкой поднимались над головой. Он посмотрел на меня так, словно мысленно уже снял с меня мерку и прикидывал, как сшить костюм.
— Чем могу быть вам полезен, сэр?
— Знаете ли вы Рольфа П. Мангана?
Глаза его широко раскрылись, будто он ожидал неприятностей, и тотчас сузились.
— Когда-то я знал его очень хорошо... Что, Рольф попал в беду?
— Хуже не придумаешь.
Он облокотился на стол, на котором был разложен какой-то материал.
— Что значит «хуже не придумаешь»?
— Он умер.
— Печально это слышать. Весьма печально.
— Вы были близкие знакомые, мистер Сперлинг?
Тот сразу же погрузился в воспоминания.
— Близкими друзьями мы никогда не были, но я знал Рольфа еще во Фреско, где мы выросли. Я был на несколько лет старше Рольфа и Марты и первым перебрался в этот большой город. К тому времени, когда они тоже решили тронуться с места, у меня уже был этот домик и соседний. И я сдал его им.
Он, очевидно, опасался, что я могу ему не поверить.
— Это произошло недавно?
— Ну нет, очень давно. Они приехали сюда более двенадцати лет назад, и вот уже прошло около десяти, как они уехали. Но что же все-таки случилось с Рольфом?
— Утонул в океане близ Пасифик Пойнта.
Сперлинг побледнел.
— Вы из полиции?
— Я частный детектив.
— Он покончил с собой?
— Сомневаюсь. Как вы считаете, Рольф был способен на самоубийство?
— Иногда он об этом болтал, особенно выпивши. Рольф был страшно недоволен своей жизнью; все получалось иначе, чем он хотел. Я вовсе не собираюсь оскорблять память покойника, но в свое время Рольф много пил. Он сам да и его жена Марта так напивались, что устраивали дебоши, скандалили. Когда я жил в задней половине дома,— он качнул головой в сторону помещения, отделенного зеленой занавеской,— то иногда слышал их ссоры через стену.
— Мне бы хотелось поговорить с его женой. Вы ее недавно видели?
— Нет, что вы. Я многие годы не встречался ни с кем из них. Однако я слышал, что они живут врозь.
— Развелись?
— Так мне говорили. И все же Марте надо бы сказать о случившемся. Знаете, будет лучше, если эту новость сообщите ей вы, а не я. Или она уже извещена?
— Вряд ли, потому что это случилось или сегодня ночью, или рано утром. Я сам вытащил его тело из воды.
Сперлинг сочувственно посмотрел на меня.
— То-то я обратил внимание на то, что вы неважно выглядите. Почему вы не сядете? Посмотрю, удастся ли мне найти его адрес.
Он встал, подал мне стул и вышел из комнаты. Зеленая занавеска раздвинулась и тут же сомкнулась за его спиной. Я сидел и прислушивался к звукам бульвара, то резким, то едва слышным.
Сперлинг вернулся через несколько минут с листком бумаги в руке, который тут же протянул мне.
— В книге нет телефона ни Марты, ни Рольфа, но я разузнал его адрес у нашего общего друга, дом которого располагается по соседству. Оказывается, Рольф живет на Беверли Хиллз, то есть недавно там жил. Похоже, что в конце концов он добился своего.
Мне в это не верилось. Старый, тщедушный, совершенно лысый человечек, который повстречался мне в заведении Бланш, судя по внешнему виду, совсем ничего не достиг в жизни. Но адрес, указанный на листке,— Боттлбраш Драйв, скорее, говорил об обратном: это была дорогая улица на шикарном курорте.
— Полагаю, можно позвонить ему домой,— сказал Сперлинг,— там должен кто-то быть. Следует сообщить о несчастье... Мне думается, Рольф мог еще раз жениться. Одни мужчины поступают так, другие — нет. Но если вас интересует мое мнение, Рольф как раз мог.
Однако я не решился позвонить, у меня появилось ощущение, что я допустил ошибку.
— Не могли бы вы мне подробно рассказать о Рольфе, мистер Сперлинг?
— Что именно вас интересует?
— Например, шили ли вы ему костюм в 1955 году?
— Верно, шил. Вообще-то он не мог себе позволить такую роскошь, но я взял с него только за материал, ну а работа пошла в счет подарка на день рождения.
Он помолчал, о чем-то задумавшись, потом его блестящие глаза с удивлением обратились на меня:
— Значит, он был в моем костюме, когда вы нашли его?
— Да.
— Он, должно быть, сильно похудел. Когда я видел его в последний раз, у него появилось такое брюхо, что в мои брюки он не влез бы при всем желании. Тогда мы даже пошутили по этому поводу. Конечно, излишняя полнота кого угодно портит, но он все еще оставался красивым малым.
— Красивым?
— Я всегда считал его красивым. Да и миссис Сперлинг говорила то же самое.
— Откуда у него ожоги на лице и голове?
— Ожоги?
— Да, они его страшно обезобразили.
— Это, наверно, случилось уже после того, как я видел его.
— А как давно это было?
— Пару лет назад, а то и все три года. Я встретился с ним случайно в Сентури Плаза. Он куда-то спешил, так что мы толком и не говорили. Но*никак«х ожогов у него не было. Помнится, я даже позавидовал тому, какие у него прекрасные волосы.
— Не могли бы вы описать его, мистер Сперлинг?
— Ну, он средних лет, сейчас ему около пятидесяти. Со склонностью к полноте. Но Рольф всегда был легок на подъем и всегда в хорошем настроении, за исключением тех дней, когда сильно напивался.
Он смотрел мимо меня на свет, падавший из окна.
— Трудно поверить, что Рольф умер.
Я уже и сам этому не верил. Совершенно ясно, что произошла ошибка. Я попросил у Сперлинга разрешения воспользоваться его телефоном. Он провел меня на заднюю половину дома, где на плечиках были развешаны незаконченные костюмы, и деликатно удалился, едва я стал набирать номер Беверли Хиллза.
Мне ответила женщина ровным голосом:
— Резиденция Мангана.
— Могу ли я поговорить с мистером Манганом?
— Как передать ему, кто звонит?
Я сообщил свое имя и род занятий. После минутного ожидания в трубке послышалось:
— Говорит Рольф Манган. Экономка моей жены сказала, что вы частный детектив.
— Да, частный детектив', сотрудничающий с полицией округа Ориндж. Сегодня у Пасифик Пойнта приливом выбросило на берег труп мужчины.
— Какого мужчины?
— Он был в костюме с этикеткой, на которой было написано ваше имя.
Манган немного помолчал и произнес:
— Мне это не нравится. У меня такое чувство, будто кто-то ходил по моей могиле. Как могло такое случиться?
— Не знаю. Мне бы хотелось подъехать к вам и обсудить это.
— Зачем? Разве утонул кто-то из моих знакомых?