И хотя Лэмпсон неплохо держал себя в руках, мне невольно пришел на ум Эллис с его истерическими самообвинениями.
— Не вы один чувствуете ответственность за случившееся с Нелсоном Бегли, — сказал я. — Сегодня днем в морге Пасифик Пойнта я столкнулся с человеком, уверенным, что он один повинен в смерти Бегли. В прошлом он был автол-инженером на танкере «Кэнон Саунд», где служил и Нелсон, и все эти годы он терзал себя мыслями о том, что из-за допущенной им ошибки на судне возник пожар. Эллис вел себя как невменяемый, у него начались форменные галлюцинации. Он десятки раз повторял, что труп Нелсона все эти двадцать пять лет находился в воде, пока не приплыл сюда из Окинавы.
— Как вы назвали фамилию офицера, Эллис?
— Да, Эллис.
— Объяснил ли он вам, что вызвало пожар на судне?
— Он считает, что. превысил допустимую нагрузку в цистернах, поэтому одна из них дала течь.
— Видимо, так оно и было.
— Значит, вы тоже разговаривали с Эллисом?
— Нет, я разговаривал с Нелсоном. Теперь это не имеет значения, раз он умер. Дело в том, что к нему постепенно возвращалась память. Как раз на прошлой неделе он мне рассказывал об аварии с бензобаком на танкере. Именно это было последним, что он запомнил о своей службе на «Кэнон Саунде» и не забывал на протяжении всех этих лет.
— Что вернуло ему память, доктор?
— Мне хотелось бы приписать это моему искусному врачеванию, но дело в том, что я даже не психиатр. Большую роль сыграли визиты Глории. Уж не знаю, о чем они беседовали, но я воочию видел, что нашими совместными усилиями мы возвращаем его к жизни. Так мне казалось, а на самом деле мне удалось... лишь отправить его на тот свет. И теперь я думаю, что мои старания только навредили ему. Амнезия еще не самое страшное...
— Почему вы так говорите?
Он придвинулся ко мне, пластиковый стул застонал под его тяжестью.
— Я вот о чем думаю — во всяком случае, это возможно,— не убили ли Нелсона из-за того, что к нему стала возвращаться память? В нашей последней с ним беседе он обронил слово о смерти какой-то женщины. Сначала я решил, что она была его женой. Я даже проверил его историю болезни. Нет, Нелсон никогда не был женат.
— Что же случилось с этой женщиной?
— Кажется, ее убили много лет назад, вероятно, в том самом году, когда произошла авария на танкере и Нелсон упал в море, потому что он оба эти инцидента увязывал воедино.
— Так вы беседовали об этом на прошлой неделе?
— Да.
— Как погибла эта женщина?
— Ее застрелили. Возможно, конечно, что ее застрелил сам Нелсон, но он ничего такого не говорил.
— Вы допускаете, что Нелсона убили из-за того, что он вспомнил про убийство этой женщины?
— Я вовсе не выдвигаю это в качестве несомненной версии, но такая возможность не исключена. Назрейте хотя бы один убедительный мотив для убийства такого бедняги, как Нелсон Бегли. У него не было ни денег, ни связей, о которых мне было бы известно.
— Вы не пытались выяснить, кто была эта убитая?
— Я собирался поговорить с ним на эту тему в ближайшем будущем.
— Как ее звали?
— Нелсон называл ее Элли.
— А почему вы считаете, что он сам мог ее убить?
— Он винил себя в ее гибели.
— Вы не помните, что в точности он говорил?
— Нет, фактически я не совсем разобрался, то ли он убил женщину, то ли он с ней спал, или и то и другое, не то он сам, не то кто-то еще... Скажите, вы ведь приехали в госпиталь не ради одного Нелсона, потому что не знали этих подробностей... Может, вас интересую я? — Он начал нервничать.
Я покачал головой:
Мне нужна ваша помощь, доктор. Я пытаюсь разыскать женщину, которую похитили вчера вечером. Сегодня днем Гарольд Шерри получил за нее выкуп в размере ста тысяч долларов и ранил ее отца. Путь к исчезнувшей женщине, мне кажется, лежал через этот госпиталь, поскольку тут находился Нелсон.
— Как зовут пропавшую женщину?
— Лорел Руссо.
Лэмпсон буквально подпрыгнул на месте и вцепился мне в запястье:
— Руссо?
— Ну да, а что?
— Но ведь Руссо была фамилия убитой женщины.
— О которой говорил Нелсон?
— Да, Эллис Руссо.
Несколько минут мы сидели, молча уставившись друг на друга. Я с трудом выдернул у доктора руку, которую он машинально сжимал все сильнее и сильнее.
— Вы случайно не записывали свои беседы с Нелсоном?
— Ну, кое-какие записи у меня имеются.
— Могу ли я взглянуть на них, доктор?
Заметив его нерешительность, я напористо заговорил:
— Я понимаю, что существует врачебная этика, запрещающая разглашать то, что доктор узнал от больного. Но ведь Нелсон умер, ему теперь все безразлично, а надо думать об исчезнувшей женщине. Очевидно, она находится в руках опасного человека. Это куда важнее, чем право покойного на сохранение тайны.
Лэмпсон внимательно посмотрел на меня и согласился:
— Вы правы, конечно. Пойдемте в мой кабинет.
Письменный стол в кабинете доктора был завален бумагами. Он порылся в них, создав еще больший беспорядок, и протянул мне желтый бланк, на обороте которого было написано карандашом:
«Имя было Эллисон Руссо, я хотел на ней жениться, но она была настроена против меня. Я имел привычку следить за ней, чтобы знать, какую жизнь она ведет. Однажды вечером я наблюдал сквозь венецианские ставни, как она занималась любовью, кровь ударила мне в голову, и я решился на ужасный поступок. Я просил Бога простить меня, но он не простил. Он взорвал бензоцистерну и устроил пожар, и с тех пор я живу в настоящем аду».
G минуту мы с Лэмпсоном сидели в полном молчании. Его небольшой кабинет казался наполненным событиями прошлого.
— Как вы думаете, что он с ней сделал? — спросил я.
— Как будто он считал себя виновником ее смерти. Но в действительности он мог быть невиновным. Люди нелсоновского склада ума зачастую приписывают себе всякие прегрешения только потому, что их настигла слишком жестокая кара.
Глава 32
В доме Руссо горел свет. Я постучался в дверь и через некоторое время услышал медленные шаги. Дверь приоткрылась.
В темноте мне показалось, будто на пороге стоит Том, только лицо его искажено гневом. Потом я увидел, что это был старый мужчина, похожий на Тома.
— Том дома? — спросил я.
— Чего вы от него хотите?
— У нас с ним общие дела,
— Какие еще дела?
Будь он помоложе, его вопросы показались бы мне грубыми, даже .враждебными. Но я чувствовал за этим беспокойство и ранимость пожилого человека.
— Я частный детектив, помогаю Тому разыскать его жену. Вы случайно не знаете, где он сейчас?
— Он уехал куда-то отвозить свою двоюродную сестру.
— В Редондо-Бич?
— Кажется, он действительно упоминал Редондо, Том просил меня побыть тут на случай, если что-то произойдет. Но вообще-то ему пора было давно вернуться»
— Вы его отец?
— Верно. Между нами всегда было большое сходство. Мне об этом многие говорили. Хотите войти? Том должен вот-вот приехать.
— Спасибо, я его подожду... у меня для Тома есть кое-какая информация.
Старик провел меня в комнату, и мы сели друг напротив друга. Он был довольно красив, лет семидесяти, с шапкой курчавых седых волос. На нем был темный пиджак, похоже недавно отпаренный.
— Сведения о его жене? — поинтересовался он после долгого молчания.
— Да, о жене и матери.
— Я был женат на матери Тома.
— Что с ней случилось, мистер Руссо?
— Ее застрелили в этом самом доме, когда Том был еще маленьким ребенком.
Старик с тревогой поглядел на меня:
— Том задавал вопросы о своей матери?
— Сегодня утром в бреду он говорил о ней.
— Что он говорил? — Руссо нетерпеливо наклонился ко мне.
— Большого смысла в его словах не было. Знает ли он, что с ней случилось, мистер Руссо?
Тот покачал головой.
— В свое время он, разумеется, знал, но потом забыл. Я содействовал этому... Возможно, это было ошибкой. Когда он сегодня приехал за мной, я с трудом узнал своего сына. Правда, он никогда не был веселым и беззаботным ребенком. Но если я допустил ошибку, у меня на то были веские основания. Том был очень мал, когда это произошло, всего лишь пять годочков, и я надеялся, что для него это пройдет бесследно. Я надеялся, мы сможем вернуться сюда вместе и заживем без страшных воспоминаний.
— Откуда вернуться, мистер Руссо?
— Из Бремертона, штат Вашингтон. Все началось во время войны, когда я поехал работать в Бремертон на судоверфь. Этот дом я сдал, а Элли и маленького сына взял с собой. Но они там недолго оставались. Элли решила от меня уйти. Она увезла сына сюда, они вдвоем занимали весь дом, пока я работал в Бремертоне.
— Когда вы вернулись?
— Уже после смерти Элли. Когда ее тело было обнаружено, я сразу же приехал сюда. Кто-то ее застрелил... Впрочем, об этом я уже вам говорил.
— Где было найдено тело, мистер Руссо?
— На полу в комнате. В спальне.
— А где был Том?
— Тут же, в доме, с ней. Должно быть, в течение нескольких дней. Полиция установила, что она пролежала здесь мертвая почти неделю. Том пошел к соседям только после того, как ему стало нечего есть. Не спрашивайте меня, почему он не сделал этого раньше. Такой малыш, да разве он чего-нибудь понимал? Наверно, испугался и проплакал все эти дни.
— Вы с ним говорили об этом?
— Немного. Не хотел бередить старые раны. Может, вы тоже считаете, что нам с Томом не следовало оставаться в этом доме? Но дом ведь мой собственный, я имею полное право в нем жить. Я купил его в 1937 году, когда женился на Элли... Позднее, когда Том поступил в фармацевтическое училище, я дом заложил и получил за него хорошие деньги. Сейчас Том сам неплохо зарабатывает в аптеке и выкупает у меня дом. Так что я не представляю, что бы делал без этого дома.
— Никто вас не осуждает, мистер Руссо.
— Это вы так считаете. Родственники его матери до сих пор ругают меня за то, что я жил здесь с Томом... Ну а что Том говорил сегодня утром? Помнит ли он свою мать и то, что с ней случилось?