Лес оглушил. Птицы орали, свистели, верещали... Изредка издалека доносился грозный рык. Но верблюд величаво шествовал сквозь буйство дикой жизни.
В день делали несколько остановок. Для Анны разбивали крохотную палатку. В ней помещался только мягкий ковер и низкий столик. Но даже в этой клетке она не оставалась одна - маги и целители продолжали лечение. Обратно в паланкин Анна попадала, измученная процедурами донельзя.
На второй день джунгли сменились равниной. Вдоль дороги раскинулись рисовые поля, вдалеке виднелись дома, крытые соломой.
Но караван в деревни не заходил, оставляя позади даже богатые дворцы, манящие тенью садов и прохладой фонтанов. А прохожие, едва завидев верблюда и рорагов, отступали в сторону, сгибаясь в низком поклоне.
К вечеру поменялся и этот пейзаж. Зелень уступила место бурой, жесткой растительности.
Из-под широких подошв верблюда белесым облачком взметывалась пыль, и вскоре сопровождающие Анну инкубы замотали лица тканью.
- Наири, прикройте рот и нос, - привстав на стременах, Эйр поплотнее задернул занавески паланкина.
Тени удлинились и почти слились по цвету с землей, когда пустыня заключила караван в душные объятия.
В этот раз палатки поставили для всех, взяв шатер Анны в кольцо. Весело заплясал костер, аккомпанируя себе треском хвороста.
Вымотанная дневным переходом Анна мечтала о покое, но пришлось подчиниться Тапару. Он отпустил её, только когда целители промассировали тело от шеи до пяток и намазали спину вонючей буро-зеленой мазью. Анна радовалась, что хоть теперь её не соблазняют и мечтала о сне.
Но на смену магу явился капитан королевских телохранителей:
- Простите, Наири, в дороге еда незамысловата. Прошу, поймите правильно и поужинайте.
Эйр совершенно неверно истолковал взгляд на тарелку. Анну не разочаровала рисовая похлебка, её просто мутило.
- Я не хочу есть.
- Госпожа? - рораг встревожился. - Вам нехорошо?
- Наверное, укачало. Я спать пойду, ладно?
Толстый ковер, мягкие подушки и теплые покрывала. Что еще нужно для хорошего отдыха? Но усталость гнала прочь сон. Анна лежала, вглядываясь в узкую полоску плохо занавешенного входа, слушала, как тихо переговариваются рораги. И не понимала ни слова.
Будить её пришли до восхода.
- Госпожа, сегодня предстоит долгий переход. Будет тяжело, но, пожалуйста, потерпите.
Про "тяжело" Эйр не обманул. Взошедшее солнце разгулялось. Раскаленный песок включился в игру, выплевывая в путников горячие воздушные потоки.
Рораги вскинули на четырех шестах широкое полотно, закрыв паланкин от неласкового светила. Но помогло мало - одежда моментально намокла. И постоянно хотелось пить. Благо, в воде не ограничили.
- Еще немного, Наири. К вечеру станет легче.
Оазис встретил тенью пальм, зарослями тростника и огромным круглым озером. С одной стороны в него изливался водопад - невысокий и очень узкий, так что можно было спокойно стоять под струями воды.
Караван вступил в царство зелени, солнце закатилось за горизонт, но темнее не стало - сотни факелов заменили угомонившееся светило.
В дороге рораги просто помогали Анне спуститься со стоящего верблюда. Теперь же к животному поднесли высокую лестницу. Широкие ступени украшал золотой галун и кисти. Анна осторожно спустилась, но встать на голую землю ей не позволили.
По траве зазмеилась ковровая дорожка, черная в неровном свете факелов. Над головой повис такого же цвета зонт исполинских размеров. Мужчина сгибался под его тяжестью, но старался держаться прямо.
- Удержишь? - участливо поинтересовалась Анна.
Рораг промолчал.
Анна огляделась – Эйра не видно. Как и знакомых рорагов. Вместо них вдоль дорожки выстроились в шеренгу незнакомые мужчины и женщины. Они все терпеливо чего-то ждали, разглядывая траву под ногами.
Топтаться на месте стало казаться глупым. Анна собрала волю в кулак и сделала шаг.
Женщины мягко стекли на землю, так же, как когда-то Лаир. Рораги, легко узнаваемые по мундирам, в едином порыве опустились на правое колено, салютуя. Мужчины уткнулись лбами в траву.
Анна шла между воздетых к ней в молитвенном жесте рук, оглохшая от приветственных криков. Хотелось развернуться и бежать. Все равно куда – в джунгли ли, что окружали охотничий домик, или в горячую пустыню… Но сзади шел мужчина с зонтом, перекрывая пути к отступлению. А Эйра или Пайлина, чтобы защитить и успокоить – не было.
Ковер привел к большому шатру. Его стены покрывал замысловатый орнамент, а крыша устремлялась вверх металлическим шпилем. Вокруг, заключив временное жилье Наири в кольцо, замерли рораги. Анна углядела среди них Пайлина, но он даже не ответил на улыбку. Стоял, глядя в одну точку, как и остальные.
Обида разлилась в груди жгучей кляксой. И все же надежда приподняла крылья, заставив задохнуться - у входа поджидал Тапар. Он не стал делать вид, что незнаком. Но прежде, чем Анна приблизилась, церемонно опустился на колени:
- Маг-полукровка Тапар Айк приветствует кара-наири, будущее воплощение Великой Матери, Дарующую Жизнь.
Анна не знала, как себя вести теперь. Целитель понял её замешательство. Откинул занавеску, заменяющую дверь, и чуть отступил.
Но отдых снова сорвался. Внутри ждали девушки. Церемония приветствия повторилась, а Тапар делал вид, что не замечает жалобные взгляды Анны.
Отбив положенное количество поклонов, служанки окружили кара-наири с явным намерением раздеть. Она взбунтовалась – Тапар, хоть и лечил, никогда не видел её полностью голой. Маг тут же отвернулся.
О том, что простое переодевание может превратиться в длинную церемонию, Анна и не подозревала. Девушки окружили плотным кольцом. Старшая снимала одежду, предмет за предметом, и с важным видом передавала его остальным. Наконец, на Анне не осталось ни клочка ткани.
Предводительница служанок критично осмотрела смущающуюся Анну. И что-то сказала. Тут же между ней и Тапаром водрузили ширму. Анна возмутилась: раньше нельзя было? Но на неё не обратили внимания.
Из-за перегородки тихо прозвучал голос мага:
- Госпожа, Рийта говорит, ваше купание займет много времени. Я не осмелюсь мешать омовению и вернусь позже.
Анна разрывалась между стыдом и страхом остаться наедине с незнакомыми людьми, имеющими над ней полную власть. Но её не спрашивали. Укутали плечи мягким покрывалом и раздвинули занавеску, делящую внутреннее пространство шатра на комнаты.
Прямо перед Анной исходила паром огромная деревянная бадья. Ноги увязли в рассыпанных по полу лепестках цветов. Их аромат кружил голову. Вокруг этого ковра яркими бутонами трепетали огоньки свечей.
Невысокая лесенка в три ступени. В бадье, под водой, скрывалась низенькая скамейка. Анну усадили и, подложив на жесткий край бочки свернутое полотенце, занялись волосами.
Их намыливали чем-то душистым, смывали пену, расчесывали и снова намыливали. Затем, замотав голову подобием тюрбана, принялись очищать Анну от пыли странствий.
Просто помыться не позволили. Намазали тело зеленой пастой, дали схватиться и смыли. Потом повторили с белым снадобьем. Вода помутнела, в ней плавали неприятные на вид хлопья. Но Анну уже вывели из бадьи и, слегка промокнув с кожи влагу, перевели в следующую «комнату». Посреди неё возвышалась кушетка. Женщина заставили Анну лечь и продолжили издевательства. Только теперь занялись и ногтями. Маникюр, педикюр… Анна уже плохо понимала, что происходит. Чего от нее хотят… Мечтала оказаться в кровати и заснуть, давая отдых уставшему телу и сознанию. Но её не отпускали. Скрабы, пенки, мази… Наконец, вернулись к бадье. В ней успели сменить воду. Теперь она доставала Анне до подбородка, так что душистые цветы, качающиеся на поверхности, касались лица. Их запах одурял, кружил голову, и стало трудно отличить реальность от сна…
Наконец, Анне позволили выйти. Вытерли, укутали в теплую простыню и проводили до кровати. Она не стала осматриваться, а исполнила мечту – закопалась в покрывала и подушки и отключилась.
А потом кошмарным сном явился Тапар. Анна застонала, когда он вошел в сопровождении трех девушек и целителей:
- Опять? На мне после твоего лечения места живого нет!
- Прошу прощения, кара-наири. Но ваша спина…
- К черту спину. Я устала.
- Позвольте хотя бы ноги размять, иначе завтра болеть будут.
Они не ограничились массажем. Вскоре из ступней торчали иглы, а Анна с ненавистью следила за действиями целителей.
Но их усилия увенчались успехом. Утром тело двигалось легко, и мир казался прекрасным.
Пока не явились служанки.
В этот раз купание в бадье ограничили по времени. Но последующие сборы заняли большую часть утра. Анну долго причесывали, наносили макияж... Так она даже к собственной свадьбе не готовилась! Да и наряд оказался куда роскошнее её подвенечного платья.
Уже привычная узкая юбка обняла бедра. Голубой цвет ткани почти скрылся под серебряной вышивкой. Сверкающие цветы с блестящими прозрачными камешками на лепестках, бабочки с жемчужными усиками... Анна ощутила тяжесть роскоши.
Юбку закрепили широким серебряным поясом. С него свисали цепочки, на концах которых покачивались голубые бусины в форме запятой. Пока Анна рассматривала их, грудь стянули шелковым шарфом.
Широкое ожерелье, больше смахивающее на оплечье, скрыло декольте. Запястья украсили браслеты, надетые выше тех, что в свое время вручили Анне в охотничьем домике, а пальцы перестали гнуться от большого количества колец. Апофеозом ювелирного безумия оказался головной убор. Он напоминал шлем, сотканный из серебряной паутины. В местах, где проволочки соприкасались, сверкали крохотные бриллианты. Надо лбом, окруженный крупным жемчугом, сиял огромный сапфир.
Тяжесть украшений пригибала к земле. Служанки подхватили под руки, помогая стоять ровно, и повели к выходу. Перед занавеской задержались - к парадному наряду кара-наири прилагались сандалии с серебряными цепочками вместо ремешков.
Еще раз убедившись, что все готово, Рийта подала знак.