– Мы с князем знакомы, Арвис, – говорит графиня, протягивая руку для поцелуя. – Мы с отцом гостили в доме лорда Вельского в Родгарде.
Она удивительно хороша в этом платье. Ярко-синий цвет делает ее старше, но эффектно подчеркивает глубину глаз. Открытые плечи сияют белизной, а шея кажется очень длинной благодаря декольте и собранным в замысловатую прическу, украшенным цветами волосам. Хотя разбросанные в беспорядке по его подушке, они выглядят намного лучше. И тут Дара накрывает от мысли, что Арвис тоже видит эти волосы разбросанными по подушке. Он тоже видит это тонкое гибкое тело обнаженным, делает с ним все, что только пожелает.
Из-за звона в ушах Дар плохо понимает, о чем говорят император и его любовница. Звуки словно пробиваются сквозь толщу воды. И сам он как будто уходит под воду. Иначе почему ему вдруг не хватает воздуха на вдохе? Перед глазами плывут разноцветные круги, вызванные, вероятно, чрезмерно ярким магическим освещением. Во рту резко пересыхает. Не следовало пить так много вина. Он чувствует, как наливаются свинцовой тяжестью мышцы, как мутная пелена застилает глаза, а сердце сжимается – не иначе, от усталости. Дар хочет уйти, но нельзя, он на службе. Еще слишком рано, его уход будет воспринят как оскорбление.
– Да, милая? Я совсем позабыл об этом. Князь хорошо обращался с тобой?
– Он был очень предупредителен.
– Что ж, князь, благодарю вас за заботу о нашей подданной.
Дар механически отвечает что-то заученное. Должно быть, его слова звучат остроумно. Монарх благожелательно смеется. А она смотрит на Дара со страхом. «Не бойся, я не выдам тебя, я же обещал». Он замечает на ее лице беспокойство за него, но, возможно, ему только кажется.
Когда император оставляет Дара, чтобы уделить внимание другим гостям, и уводит фаворитку с собой, он вздыхает с облегчением. Ему стоило большого труда сдержаться и не смыть с лица Арвиса самодовольную улыбку собственника крепким ударом кулака. Он берет с подноса проходящего лакея бокал вина, рука заметно подрагивает.
Поймав его в лабиринте коридоров, Тали шепчет чуть слышно:
– Я приду к тебе сегодня. Арвис будет занят до самого утра.
– Как пожелаете, графиня, – с деланым равнодушием отвечает он.
Равнодушие оставляет его, когда над окном появляется кудрявая голова. Он за шкирку, как котенка, втаскивает девушку в комнату и грубо швыряет в стену. Она сильно ударяется, но не издает ни звука. Дар смотрит на нее, а перед глазами – обрюзгший император, засовывающий ей… От бешенства у него пелена перед глазами. Ему хочется избить Тали, чтобы она испытала хотя бы половину той боли, что терзает его.
Он несколько раз ударяет кулаком в стену рядом с ее лицом. Девушка не шевелится, даже не вздрагивает. Спокойно стоит и ждет, когда схлынет приступ ярости. Смотрит в его глаза чистым, незамутненным взглядом человека, который прав. И от этого взгляда ему становится еще хуже. Он прислоняется спиной к стене. Сползает по ней, положив руки на колени и упираясь в них подбородком. Он по-прежнему зол, но злость уже поддается контролю.
– Объясни, – выдыхает он.
Она садится рядом. Прижимается плечом к его плечу. И молчит. Может, ждет, когда он успокоится окончательно. Может, ей просто нечего сказать.
– Ты отказалась от меня потому, что планировала пробиться в императорские фаворитки?
Дар хочет, чтобы она страдала, и у него это, кажется, получается. Тали вздрагивает.
– Нет, я отказалась от тебя потому, что думала, ты не любишь меня… Что я не нужна тебе… Что я лишь очередная игрушка в руках избалованного женским вниманием высокомерного лорда.
Он громко и фальшиво смеется. Во рту разливается горечь.
– Да я чуть не сдох, когда узнал о твоей смерти! Ты понимаешь это? Я с ума сходил от мысли, что тебя не стало! Я же себя винил в твоей гибели! Каждый день встречал с мыслью, что твоя кровь на моих руках! Ты не представляешь, в каком аду я был, пока не увидел тебя! Вены вскрыть собирался! А сейчас мне кажется, я готов сожалеть о том, что ты жива. По крайней мере, память о тебе была чиста. Теперь же…
Ему хочется сплюнуть на пол. Но он сдерживает себя.
– Ну, извини, – хмыкает она. – Мне жаль, что я не умерла в замке герцога д’Ирва.
Остатки гордости требуют, чтобы она встала и ушла. Но плевала она на эту гордость. Она не уйдет, пока не объяснится с ним.
И тут девушку словно прорывает, и она, захлебываясь словами, старается успеть, пока ее не перебили, рассказать обо всем, что с ней произошло. Дар слушает молча. Он верит каждому ее слову. Больше не злится, не ревнует. Теперь он очень сильно боится за нее. Боится снова потерять самое дорогое.
– Тали, то, что ты сейчас делаешь, называется не местью. Это чистой воды шпионаж. Ты подумала, что будет, если тебя раскроют? По законам любого королевства подобное преступление карается смертью.
– Дар, меня не раскроют. Я осторожна. И потом, Ильрохира я боюсь больше, чем Арвиса. Я дала клятву. Теперь я его с потрохами. По крайней мере, до тех пор, пока не исполню обещанное.
– Давай уедем в Родгард! Я смогу защитить тебя!
Она качает головой.
– Дар, я не за себя боюсь. За тебя. Ты все, что у меня осталось! Услышь меня, пожалуйста! Ильрохир не убьет меня, но заставит страдать. Он знает, что ты мое единственное слабое место. Однажды он уже сыграл на этом. Я не хочу в один прекрасный день проснуться и обнаружить в постели тебя с перерезанным горлом! Ильрохир непредсказуем. Его поступки не поддаются логике. Если я уйду сейчас, не исполнив клятвы, он найдет меня, где бы я ни спряталась. И отомстит. Он повернут на долге. Дай мне довести дело до конца. А потом я вернусь к тебе. Если ты, конечно, захочешь меня принять.
А куда он денется? Он полностью в ее власти и уже смирился с тем, что она делит постель с другим, с омерзительным развратным стариком. Если Тали попросит, он лично вобьет в грудь ненавистного соперника фамильный кинжал. Он готов убить императора и без ее просьбы, если это поможет вернуть ее.
Императорская спальня была роскошна, особенно потолок. Прекрасные светлоликие дриады сплетали руки в грациозном танце на фоне цветущей поляны. Яркое голубое небо над ними озарялось сиянием полуденного солнца. Ей нравилась роспись потолка, то, как играли краски в приглушенном свете канделябров. Картина примиряла Тали с тем, что происходило в этой комнате. В этой кровати. Император дернулся пару раз, протяжно застонал и замер, блаженно улыбаясь.
– Милая, я так люблю тебя! Я уже позабыл, каково это, – прошептал он, нежно целуя ее губы.
– Арвис, ты любовь всей моей жизни, – фальшиво пропела Тали, с едва скрываемым отвращением отвечая на поцелуй. – Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой, – выдохнула она с облегчением, когда мокрое тело скатилось с нее.
– Много их было у тебя?
– Кого? – не поняла Тали.
– Эльфов. – Арвис завел свою любимую песню героя-спасителя.
– Ты же знаешь, я не хочу вспоминать об этом. Зачем ты мучаешь меня? – притворно возмутилась она.
Придворный маг, магистр Реддер, проверявший Тали на предмет благонадежности, доложил императору о том, что увидел в мыслях подаренной эльфами наложницы. Теперь ум Арвиса будоражили фантазии на тему жестких игрищ с фавориткой. Однажды он попытался воплотить их в реальность, но, после того как напуганная девушка разразилась нешуточной истерикой, для купирования которой пришлось приглашать того же магистра Реддера, бросил затеи со связываниями и забавы с плетью. Придворный маг посоветовал императору не шутить с поломанной психикой молодой графини, добавив настойчивым шепотом, что полуголым гвардейцам находиться в императорской спальне в самые интимные моменты тоже не следует. И Арвису ничего не оставалось, кроме как прокручивать в собственной голове все, что он хотел проделать с принадлежащим ему девичьим телом. Однако он продолжал попытки подвести свою любовницу к тому, чтобы она сама предложила ему вожделенную игру. Мечты императора не являлись для Тали загадкой. Мысли о подобных забавах вызывали омерзение, но она была готова пойти на уступки в самом крайнем случае. Нынешняя ночь к таковым не относилась.
– Ну, прости меня, – провел он рукой по ее обнаженной груди.
– Ненавижу их! Всех! А этого ублюдка Ильрохира – особенно! – Последнее она сказала совершенно искренне.
Тали действительно в моменты близости с императором посылала в адрес эльфийского принца страшные проклятия, после которых тот должен был не только беспрестанно икать, но и полысеть, одряхлеть и растечься по земле склизкой вонючей массой.
– Видеть их не могу!
– Мне очень жаль расстраивать тебя, милая, но, боюсь, тебе придется не раз увидеться с этилийским принцем. Признаться, он мне самому крайне неприятен, однако интересы империи требуют проявлять определенную сдержанность в эмоциях.
– Если встречу его, расцарапаю эту самодовольную рожу!
– Он был с тобой?
– Нет! Видимо, не счел достойной столь высокой чести! Но все делалось с его одобрения. И я ненавижу его! Не спрашивай меня больше об этом!
– Не буду, не буду. Прости, малышка. – Арвис прижал девушку к себе. Она дрожала от отвращения, которое не нужно было скрывать, так как оно принималось на счет эльфов. – Прости, но тебе предстоит увидеться с принцем Ильрохиром. И я прошу не демонстрировать так явно свои чувства к нему.
– Почему?
– Скоро состоится большая королевская охота. Раз он находится в Дирме, я не могу не пригласить его. Игнорирование будет расценено как оскорбление. Тебе придется потерпеть его присутствие несколько дней.
– Ох, Арвис! Это так сложно! Об одном прошу: не оставляй меня с ним наедине.
– Ну что ты, милая. Конечно же, я не оставлю тебя. Но и ты пообещай быть хорошей девочкой.
– Обещаю, – удрученно выдохнула Тали, чувствуя, что император готов ко второму раунду.
Откуда только у него в таком возрасте и при таком образе жизни силы берутся? Она принялась пристально рассматривать безмятежное лицо третьей слева дриады.