— Дейли, ты что тут забыл? — спросил у парня Рид. — Я тебя чуть не пристрелил.
— У меня послание, — ответил Кент, почёсывая затылок. Крови не было, но пальцы нащупали здоровую шишку. — Для Терри или Фрэнка, или для обоих сразу.
— Что тут за хуйня? — спросил подошедший Дон Питерс. Он где-то раздобыл футбольный шлем. Его близко посаженные глаза, спрятанные в тени шлема выглядели как глаза злой голодной птицы. — Это кто такой?
Фрэнк оттолкнул Дона в сторону и присел рядом с парнем.
— Я Фрэнк, — сказал он. — Что у тебя за послание?
Терри присел рядом. Он него сильно пахло перегаром.
— Давай, парень. Вдох… выдох… Соберись.
Кент попытался собрать воедино разбегающиеся мысли.
— У женщины из тюрьмы в городе остались друзья. Вас настоятельно просят отступить, иначе полицейский участок станет только началом.
Улыбка Фрэнка растянулась до ушей. Он повернулся к Терри.
— Что думаешь, шериф? Будем послушными мальчиками и отступим?
Мелкий Лоу Гринер, конечно, не был семи пядей во лбу, но был достаточно хитрым, чтобы шесть лет проворачивать свои делишки, прежде чем их повязала полиция. Сам Лоу винил во всём своё добродушие. Они оставили эту суку Макдэвид в живых, и она вот так отплатила. У него было некое интуитивное понимание человеческой психологии и мужской психологии, в частности. Когда говоришь мужчинам чего-то не делать, они обязательно поступят строго наоборот.
— Ни в коем случае, — немедленно ответил Терри. — Удивим их. Пускай взрывают хоть весь город.
Собравшиеся мужчины издали такой громкий боевой клич, что Кент вздрогнул. Ему хотелось вернуться домой, запереть все двери и уснуть.
Адреналиновая буря продолжала бушевать. Ванесса колотила в дверь дома Фритца Мешаума так сильно, что трясся даже дверной косяк. Наконец, дверь открылась, высунулось заспанное лицо. Фритц открыл, было, рот, но Ванесса схватила его за грудки и принялась трясти, как терьер трясет крысу, не давая вымолвить ни слова.
— Что ты им продал, мелкий ты пиздюк? Гранатомёт? Гранатомёт продал, спрашиваю? Сколько эти твари тебе заплатили, чтобы устраивать взрывы посреди города?
Они уже были внутри, Ванесса метала Фритца по всей гостиной. Он беспомощной колотил её по плечу одной рукой, другая была затянута в какую-то самодельную шину, кажется из спинки кровати.
— Хватит! Прекращай! — выкрикнул Фритц. — Они и так мне руку вывихнули!
Ванесса швырнула его в старое кресло, заваленное древними журналами.
— Говори.
— Это старый гранатомёт российского производства, за который я отдал семь штук на распродаже в Уиллинге, а эти твари его просто украли!
— Ну, конечно, всё был именно так, да? — воскликнула Ванесса.
— Я правду говорю, — Фритц взглянул ей в глаза, затем опустил взгляд на объёмную грудь, на бёдра и снова посмотрел в глаза. — Ты — первая женщина, которую я вижу за два последних дня. Сколько уже не спишь?
— С утра четверга.
— Ёлки-палки, прям, рекорд.
— Даже не рядом, — Ванесса уже проверила в «Гугле». — Не важно. Они только что взорвали полицейский участок.
— Я слыхал взрыв, — согласился Фритц. — Видимо, гранатомёт отлично работает.
— О, да, прекрасно работает, — сказала Ванесса. — Полагаю, ты не знаешь, куда они отправятся дальше?
— Ни малейшего понятия, — Фритц оскалил гнилые, очень давно не знавшие руки дантиста, зубы. — Но могу узнать.
— Как?
— Эти дебилы слишком торопились и, когда я им сказал, что черная коробка на гранатомёте — это инвентарный номер, они поверили! — он рассмеялся, звук был похож на скрежет металла.
— Ты о чём, вообще?
— Это GPS-трекер. Я ставлю их на всё своё оружие, потому что его постоянно крадут. И на гранатомёт поставил. Могу отследить с телефона.
— И ты мне его отдашь, — заявила Ванесса и вытянула руку.
Фритц посмотрел на неё из-под густых бровей.
— Если достанешь гранатомёт, верни мне его до того, как уснешь, ладно?
— Нет, — отрезала Ванесса. — Но я не сломаю тебе вторую руку, идёт?
Старик хохотнул и ответил:
— Ладненько. Но это потому, что я всегда добр к женщинам.
Если бы Ванесса чувствовала себя лучше, она бы хорошенько его избила за такие заявления. Сделать ей это было бы не трудно, к тому же, она бы оказала всему обществу хорошую услугу. Но она совершенно измотана, вынуждена была признать Ванесса.
— Давай телефон.
Фритц поднялся с кресла.
— Телефон на кухне, — она отошла назад, держа его под прицелом.
Он позволил ей пройти дальше и скрыться в коридоре. Там лежала большая куча пепла.
— Что ты тут жёг?
— Кэнди.
— Кэнди? — пахло здесь отнюдь не конфетами[124]. Пепел был похож на сожженные газеты и валялся по всему полу.
— Это мою жену так зовут — Кэнди, — пояснил он. — Звали. Хватило одной спички. Никогда не думал, что в ней может быть искра, — его рот изогнулся в ухмылке. — Дошло? Искра!
Сомнений у неё не осталось. Сейчас она сломает этому гаду всё, что можно сломать. Это было первой её мыслью. Второй мыслью было: на обклеенном линолеумом кухонном столе не было никакого телефона.
Прогремел выстрел и из легких Ванессы, внезапно, вышел весь воздух. Её отшвырнуло на холодильник, и она рухнула на пол. Из бедра у неё пошла кровь. Ружьё выпало из рук. Из-под стола перед креслом тянулся дымок. В следующий миг Ванесса разглядела ствол пистолета, прицепленного скотчем под столешницей.
Фритц освободил пистолет и обошел стол.
— Осторожность никогда не бывает излишней. В каждой комнате должно быть по заряженному оружию, — он присел напротив неё и приставил ей ко лбу ствол. Изо рта у него пахло табаком и мясом. — Этот принадлежал моему бате. Что скажешь, свинья?
Ванесса не размышляла. Её правая рука — та, что уложила Хэлли «Ломщицу» О'Мира в финале женского чемпионата Огайо в дивизионе от 35 до 45 лет в 2010 году, и вывихнула локоть Эрин Мейкпис в матче-реванше в 2011 — вырвалась, будто пружина под напряжением. Она схватила Фритца Мешаума за запястье, сжала его стальными пальцами и резко потянула вниз, отчего он накренился вперед. Дуло старинного пистолета наклонилось вниз, прогремел выстрел, пуля попала в пол между рукой Ванессы и её боком. Он надавил на её рану в бедре, Ванесса зарычала, но продолжала выкручивать его запястье так, что стрелять он мог теперь только в пол. Пистолет, наконец, выпал из его ладони. Хрустнула кость. Фритц завопил. Он укусил её за руку, но Ванесса лишь усилила нажим и принялась колотить его по затылку левой рукой, рассекая кожу алмазом на обручальном кольце.
— Ладно! Ладно! Сдаюсь! Сдаюсь, блядь! Прекрати! — визжал Фритц. — Хватит!
Но Ванесса так не считала. Её бицепс с татуировкой могильного камня и надписью «Твоя гордость» только напрягся.
Она продолжила сжимать его запястье и колотить свободной рукой по затылку.
Глава 12
Опустилась ночь, дождь прекратился, тучи рассеялись, открылись звёзды, призывая животных задрать головы, принюхаться и начать общение друг с другом. Никаких трёх суток. Никаких вторых шансов. Утром всё изменится. Животные чуяли это, как чуяли приближающуюся бурю.
Эрик Бласс сидел в кресле автобуса на пересечении Шоссе-31 и Уэст Левин и слушал храп Дона Питерса. Все его сожаления относительно сожжения старой Эсси исчезли. Раз никто не вспомнил о ней, то чего, вообще сожалеть?
Рэнд Куигли был более сообразительным человеком, чем считали люди. Он расположился в кресле в комнате для гостей. В руках он держал вверх ногами детскую машинку. Эта машинка долгое время служила источником разочарований для посетителей. Дети заключенных брали её в руки, катали по полу и очень расстраивались, когда машинка не поворачивала. Проблема заключалась в сломанной оси. Рэнд извлек из ящика с инструментом тюбик с эпоксидкой и склеил поломанное место и теперь крепко держал, дабы позволить клею схватиться. Судя по всему, это последние часы, когда он может не изображать офицера Куигли. Ему нравилось приносить пользу, сколько бы времени это ни заняло.
На поросшем лесом холме сидел Мейнард Гринер и смотрел на звёзды, мечтая о том, как было бы круто выстрелить в них из гранатомёта Фритца. Будут ли они лопаться, как лампочки? Кто-нибудь когда-нибудь проделывал в космосе дырку? Думали ли пришельцы с других планет пострелять по звёздам из гранатомета или поразить их лучами смерти?
Лоуэлл, стоявший у кедра, приказал брату, который лежал в траве на спине заткнуться. Свет звёзд, погасших миллиарды лет назад, осветил лицо Мейнарда. Лоу был в дурном настроении. Он терпеть не мог ждать, но не в их интересах было расчехлять артиллерию, пока копы не сделают первый шаг. Повсюду жужжали комары, а в отдалении, с самого раннего вечера не переставала ухать сова. Валиум отлично поднял бы ему настроение. С этим справился бы даже «никвил». Если бы рядом была могила Большого Лоу, он бы не постеснялся раскопать её и вырвать из его сгнивших пальцев бутылку «Rebel Yell».
Внизу виднелось t-образное здание тюрьмы, освещенное прожекторами. С трёх сторон её окружал лес. С четвертой, восточной стороны тянулось поле, переходящее в холм, на котором расположились братья. Это поле, подумал Лоу, должно быть, отлично простреливается. Однако здесь ничто не мешало стрелять из гранатомёта. В своё время, здесь полыхнет шикарный фейерверк.
Перед главными воротами тюрьмы, за автобусом Барри Холдена сидели двое.
— Предоставить эту честь тебе? — спросил Тиг у Клинта.
Клинт не считал это честью, но согласился и зажег спичку. Он поднес зажженное пламя к бензиновому следу, который они протянули от кучи покрышек чуть раньше.
След вспыхнул, огонь побежал через парковку прямо к забору, пока не добрался до покрышек между воротами. Те, поначалу, не хотели разгораться, но вскоре ветер раздул пламя. Вскоре яркий свет огня отделил их от тьмы за воротами. Запахло едким дымом.