— На дороге три бульдозера, — сообщил он, выходя наружу.
— Мы в курсе, — ответил Вилли Бёрк. Он встал со своего места и подошел к Клинту. Его бронежилет и свисавшие вдоль бёдер красные подтяжки довольно сильно контрастировали друг с другом. — Тиг сообщил по рации. Билли держит северную сторону. Я засяду здесь и попробую сделать пару точных выстрелов. Можете присоединиться ко мне, только возьмите это, — сказал он и протянул Клинту противогаз.
Оказавшись перед главными воротами, Фрэнк постучал по борту бульдозера — сигнал Альбертсону, что нужно поворачивать на 90 градусов. Джек так и сделал — начал медленно поворачивать вправо. Люди начали перемещаться за бульдозер, дабы металлическая махина оставалась между ними и зданием тюрьмы. На Фрэнке был надет бронежилет, а в руке он держал пистолет «глок». Вдоль дороги тянулись струи сизого дыма. Это было ожидаемо, до Фрэнка доносились шлепки выпущенных на парковку гранат с газом. Много их быть не должно. В оружейной комнате участка противогазов и масок было гораздо больше, чем гранат.
Первый бульдозер завершил манёвр и четыре человека забрались на его заднюю часть, прижавшись друг к другу плечом к плечу.
Находящийся в кабине Джек Альбертсон находился в безопасности, металлический щит был поднят максимально высоко, что полностью перекрывало обзор. Он нажал на педаль газа и тронулся вперед.
Фрэнк включил рацию, хотя таковые были далеко не у всех в отряде. Он решил, что остальным передадут устно.
— Всем приготовиться. Сейчас начнётся.
И ради бога, подумал он, поменьше крови. Штурм ещё не начался, а они уже потеряли двоих.
— Что думаешь? — спросил Клинт у Вилли.
Перед ними первый бульдозер, высоко подняв грейдер, медленно тащился вперед. На долю секунды за громадой машины промелькнул чей-то силуэт.
Вилли не ответил. Старый самогонщик в этот момент мысленно находился в отдельно расположенном филиале ада в юго-восточной Азии в 1968-м. Всё было тихо и спокойно, под самым горлом хлюпала вода, над головой витал плотный дым, а между всем этим был зажат он. Всё было тихо, рядом с ним всплыла большая красно-сине-желтая птица, мёртвая, с закатившимися глазами. Птица эта казалась такой яркой и нелепо выглядящей при таком свете. Она проплыла мимо него, задев плечо Вилли, и течение унесло её прочь в дымку.
Однажды он рассказал об этом случае сестре. «Никогда таких птиц раньше не видел. Ни разу за всю службу. И потом, тоже, конечно, не встречал. Иногда мне кажется, что она была последняя из своего вида». К тому времени болезнь Альцгеймера уже почти целиком поразила её разум, но в тот момент, ещё оставался небольшой уголок сознания и она сказала: «Может, это была просто… боль, Вилли». И он ей ответил: «Ты же знаешь, я очень тебя люблю». Сестра покраснела.
Грейдер бульдозера врезался в тюремный забор, послышался скрежет. Решетка подалась вперед, прогнулась и рухнула прямо на второй, внутренний забор. Бульдозер продолжал неумолимо давить ограждение, его окутал клубок слезоточивого газа. Вторая ограда тоже рухнула, под гусеницами машины заскрипели обломки. Бульдозер продолжил свой путь, в его передней части застрял кусок колючей проволоки.
За ним, тем же путём проследовали остальные машины. С левой стороны от бульдозера показался ботинок, Вилли выстрелил. Человек вскрикнул и свалился с машины, не выпуская из рук дробовик. Им оказался какой-то кривоногий коротышка в противогазе и бронежилете. Это был владелец «Скрипучего колеса» Падж Мэроун, но Вилли, всё равно не узнал бы его — он уже много лет не бывал в барах. Хоть голова и торс мужчины были спрятаны за бульдозером, его руки и ноги торчали наружу. Для Вилли этого оказалось достаточно, он совершенно не желал никого убивать без необходимости. Он снова выстрелил, не туда, куда хотел, но этого хватило. 5,56мм пуля, выпущенная из автоматической винтовки М4, ещё вчера принадлежавшей департаменту полиции Дулинга, снесла Паджу большой палец на руке.
Из-за бульдозера высунулась рука, чтобы втащить раненого под прикрытие машины. Очень понятный жест, однако, совершенно неразумный. Рука принадлежала бывшему полицейскому Нейту Макги и именно ей он прошлым вечером спустил на игру в кости почти сотню долларов. В голове у Нейта мелькнули две ложные мысли. Первая: если бы он точно знал, что миссис Макги однажды проснётся, то вообще бы не стал играть в азартные игры. И вторая: с этим ранением чёрная полоса в его жизни, наконец, прервалась. Оказалось, не так. Вилли выстрелил в третий раз, целясь в локоть высунутой руки. Послышался вскрик и Макги упал на землю. Вилли потратил ещё четыре пули, проверяя на крепость металлический заслон на кабине, но услышал лишь рикошет.
Из-за первого бульдозера высунулся Фрэнк и произвел несколько выстрелов в сторону Вилли. В 1968-м Вилли быстро бы определил по положению руки Фрэнка и направлению ствола, что тот промажет, остался бы на месте и снял его. Но 1968 год случился 50 лет назад и выстрелы в твою сторону слегка выбивают из колеи. Вилли и Клинт пригнулись.
К тому моменту, как машина Джека Альбертсона, скрипя мусором под гусеницами, преодолела дымовую завесу и направилась прямиком на дом на колесах, перегораживавший главный вход, второй бульдозер, за рулём которого сидел тренер Уиттсток преодолел пролом в заборе.
Как Джек Альбертсон перед ним и Карсон Стратерс позади, Уиттсток поднял грейдер бульдозера так, чтобы тот мог его защитить. Он слышал выстрелы, слышал крики, но он совершенно не видел, лежавшего на земле и державшегося за локоть Нейта Макги. И когда гусеницы проехались по нему, Уиттсток решил, что это была очередная сгоревшая покрышка.
Он издал радостный вопль. Он прорывался вперёд с тем же упорством, какому постоянно учил своих игроков, неумолимо и безжалостно.
Сидевший на своей позиции у окна в комнате отдыха Рэнд какое-то время выжидал, пока первый бульдозер преодолеет половину пути от дыры в заборе к главному входу. Затем он начал стрелять, пули попадали по машине, рикошетя и не причиняя никакого вреда.
Пит Ордуэй, братья Уиттсток и Дэн «Отрава» Трит, сидевшие на второй машине, внезапно увидели перед собой раздавленное тело Нейта Макги. Маска на его лице была густо залита кровью, тело представляло собой месиво из внутренних органов и пластин бронежилета. Из-под гусениц вылетали куски плоти. Руп Уиттсток закричал, отскочил в сторону и оказался в прямой видимости у Рэнда Куигли.
Первая пуля Рэнда пролетела от цели на расстоянии нескольких сантиметров, вторая в считанных миллиметрах. Рэнд тихо выругался и третью пулю отправил прямо в спину Рупа. Пуля попала в бронежилет и тот качнулся вперёд. Пытаясь сохранить равновесие, он вскинул руки, как болельщик на стадионе, запускающий волну. Рэнд выстрели в четвертый раз, целясь ещё ниже. Пуля попала в ягодицы и парень упал.
Офицер Трит сохранил концентрацию. Прошел всего год, как он завершил службу в 82-й воздушно-десантной дивизии и пока не растерял сноровку под обстрелом, каковую Вилли Бёрк утратил уже много лет назад. Без лишних раздумий он спрыгнул с бульдозера. На самом деле, он даже наслаждался переходом в боевой режим. Бой для него был возможностью хоть ненадолго перестать думать о собственной дочери Элис, лежавшей в данный момент на столе в их доме, опутанной паутиной, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью второклассницы. Бой позволял ему ненадолго забыть о годовалом сынишке, оставленном на попечении других мужчин. Выбежав из укрытия, Отрава открыл огонь из автоматической винтовки.
Торчавший в окне Рэнд, упал на стол, на котором стоял. По затылку и шее покатилась бетонная крошка.
Отрава схватил Рупа и потащил под прикрытие тлеющих покрышек.
Головная машина врезалась в заднюю часть дома на колёсах и вдавила её во входную дверь, послышался грохот металла и звон бьющегося стекла.
Джаред сидел на полу прачечной, пока Микаэла заваливала его кучей грязного белья.
— Я похож на дурака, — сказал он.
— Нет, ты не похож на дурака.
— Чувствую себя, как баба.
Микаэлу раздражало это сравнение, а учитывая, стрельбу снаружи, просто бесило. Это сравнение предполагало некую мягкость, но, хоть Микаэла сама и была женщиной, мягкой она не являлась. Дженис Коутс вырастила её отнюдь не мягкой. Она взяла с пола платок и слегка, не сильно, но ощутимо хлестнула парня по лицу.
— Э! — вскрикнул Джаред, хватаясь за лицо.
— Никогда так не говори.
— Что не говорить?
— Не употребляй слово «баба», имея в виду трусость. Если твоя мать тебе этого не объяснила, то ей, определенно, стоило бы, — Микаэла швырнула платок ему на лицо.
— Это, блядь, просто преступление, если никто не снимает всё это на камеру, — заметил Лоу. Через оптический прицел гранатомёта он видел, как второй бульдозер проехался прямо по бедняге, видел, как с него соскочил какой-то Рэмбо, начал стрелять и самоотверженно бросился на помощь товарищу. Он не без восхищения наблюдал, как первая машина впечатала дом на колёсах во входные двери. Завязался настоящий бой и будет даже лучше, если они приправят это блюдо тремя-четырьмя выстрелами из гранатомёта.
— Когда мы уже начнём? — спросил Мэй.
— Как только копы увязнут в этом ещё глубже.
— А как мы найдём Китти? Там же полно этих коконов.
Лоу не понравилось нытьё брата.
— Если осматривать каждую, времени, конечно, потратим много. Поэтому мы просто сожжём их всех к хуям. Учитывая обстоятельства, думаю, мы можем надеяться на благоприятный исход. Так, что, повеселимся? Или, может, я буду стрелять, а не ты?
— Хорош, Лоу. Я такого не говорил, — возмутился Мэй. — Давай по-честному.
На 32 уровне «Бум Тауна» в игру Эви начали вмешиваться маленькие розовые пауки. Пауки кусали пузыри и превращали их в мигающие синие звёздочки, что полностью рушило весь её труд. В крыло «А», то и дело доносился звук стрельбы, но Эви не обращала на это никакого внимания. Она бесчисленное множество раз слышала звуки боя. Её сильнее беспокоили розовые пауки.