— Этого не будет, — не слишком уверенно ответил Клинт.
Хлопнула дверь. Какое-то время все трое продолжали сидеть в машине.
— Скажите, Эви, — начал Фрэнк, — если вы — лишь посланник, то, кто вас послал? Какая-то… не знаю… жизненная сила? Мать Земля решила нажать кнопку перезагрузки?
— В смысле, какая-нибудь Великая Лесбиянка в небесах? — спросила Эви. — Какое-нибудь низкорослое жирное божество в брючном костюме и лакированных туфлях? Так вы, мужчины, представляете женщин, решивших самим думать, что делать в жизни?
— Не знаю, — Фрэнк чувствовал себя уставшим, вымотанным. Он скучал по дочери. Он скучал даже по Элейн. Он не понимал, куда делся весь его гнев. Как будто карман вывернули наизнанку и всё, что в нём было, упало на землю. — А о чём вы вспоминаете, когда думаете о мужчинах, умница вы наша?
— Оружие, — ответила Эви. — Клинт, здесь на двери ручек нет.
— Как будто, тебя это остановит.
Не остановило. Дверь открылась и Эви вышла. Клинт и Фрэнк вышли следом и встали по бокам. Клинту вспомнились уроки Библии в приюте: Иисус висит на кресте, по одну сторону от него висит сомневающийся преступник, по другую честный вор, который, согласно уверениям умирающего мессии, вскоре присоединится к нему в раю. Клинт вспомнил, как думал тогда, что бедняга рассчитывал на досрочное освобождение и обед из курицы.
— Я не знаю, что за сила призвала меня, — сказала Эви. — Знаю, что меня призвали и…
— Ты пришла, — закончил за неё Клинт.
— Да. И теперь я возвращаюсь обратно.
— А нам что делать? — спросил Фрэнк.
Эви повернулась к нему, она уже не улыбалась.
— Будете делать то, что обычно делают женщины. Ждать, — она сделала глубокий вдох. — Ох, какой же классный воздух после тюрьмы-то.
Она прошла мимо собравшихся мужчин, будто их не существовало и положила руки на плечи Ангелочку. Та посмотрела на неё блестящими глазами.
— Ты отлично справилась, — сказала Эви. — Благодарю тебя от всего сердца.
— Я люблю тебя, Эви! — буркнула Ангелочек.
— Я тоже тебя люблю, — ответила Эви и поцеловала её в губы.
Эви прошла к руинам метлаборатории. Там сидел лис, обернув лапы хвостом. Он вскочил и посмотрел на неё. Эви пошла за ним, а за ней пошли остальные.
— Пап, — тихо, почти шёпотом произнес Джаред. — Ты это видишь? Скажи, что видишь?
— Боже мой, — произнес офицер Трит. — Это ещё что такое?
Они стояли и смотрели на Древо из тысяч переплетающих стволов и веток, среди которых порхали птицы. Оно выросло так высоко, что не было видно кроны. Клинт ощутил мощь, которую оно излучало, подобно электрическому разряду. Павлин приветствовал их, распустив хвост. Когда из-за ствола появился тигр, касаясь брюхом высокой травы, несколько человек вскинули винтовки.
— Опустить оружие! — приказал Фрэнк.
Тигр лёг в траву, не спуская с них пристального взгляда. Люди опустили оружие. Все, кроме одного.
— Ждите здесь, — сказала Эви.
— Если женщины Дулинга решат вернуться, то вернутся и остальные женщины на планете? — спросил Клинт. — Так всё должно быть?
— Да. Женщины этого города представляют женщин всего мира и вернуться должны все. Через тот проход, — она указала на большое дупло в основании Древа. — Если откажется хоть одна… — заканчивать фразу она не стала. Мотыльки свили над её головой нечто похожее на тиару.
— А зачем им оставаться? — спросил Рид Бэрроуз.
Ангелочек рассмеялась, смех её был похож на карканье ворона.
— Я бы иначе спросила: если они построили там лучший мир, как утверждает Эви, зачем им возвращаться?
Эви направилась к Древу, высокая трава обволакивала её красные штаны. Раздался щелчок, будто кто-то дослал патрон в ствол. Эви остановилась. Это был Дрю Т. Барри, он оказался единственным, кто не опустил оружие по приказу Фрэнка. Но целился он не в Эви. Он целился в Микаэлу.
— Ты пойдёшь с ней, — сказал он.
— Опусти ствол, Дрю, — сказал ему Фрэнк.
— Нет.
Микаэла взглянула на Эви.
— Мне можно пойти с тобой, не превращаясь в кокон?
— Конечно, — ответила Эви.
Микаэла посмотрела на Барри. Она не выглядела испуганной, скорее озадаченной.
— Зачем тогда это всё?
— Считай это страховкой, — ответил Дрю Т. Барри. — Если она говорит правду, ты сможешь убедить мать, чтобы та убедила остальных вернуться. Я привык полагаться на страховку.
Клинт заметил, как Фрэнк вытащил пистолет. Внимание Барри было сосредоточено на женщинах, и положить его не составит труда, но Клинт отрицательно помотал головой.
— Хватит уже убийств, — тихо сказал он.
К тому же, Клинт считал, что мистер Двойная Подстраховка прав.
Эви и Микаэла прошли мимо тигра к дуплу в Древе, где их ждал лис. Эви шагнула внутрь и исчезла. Микаэла на какое-то время замешкалась и шагнула следом.
Оставшиеся мужчины, те, кто штурмовал тюрьму и те, кто её оборонял, принялись ждать. Поначалу они ходили туда-сюда, но, спустя время, когда ничего так и не произошло, кто-то сел в траву.
Но не Ангелочек. Она ходила по сторонам, будто не могла привыкнуть, что её уже не окружают стены камеры, будка охраны, столярная мастерская и Бродвей. Тигр спал. Когда Ангелочек подошла к животному, Клинт задержал дыхание. Она совершенно чокнутая.
Когда она почесала ему спину, он поднял голову, но затем опустил её обратно и закрыл глаза.
— Он урчит! — восторженно поведала она остальным.
Солнце, казалось, замерло на небе.
— Не думаю, что это случится, — сказал Фрэнк. — А если не случится, я проведу остаток дней, сожалея, что не убил её.
— Думаю, ещё ничего не решено, — ответил ему Клинт.
— Да? А ты откуда знаешь?
Ему ответил Джаред. Он указал на Древо и сказал:
— Оно ещё на месте. Если оно исчезнет или превратится в старый дуб, считайте, что проиграли.
Они ждали.
Глава 17
В супермаркете «Shopwell», где обычно проходили встречи, перед собравшимися жительницами «нашего места» выступала Эви. Много времени её речь не заняла, и весь её смысл сводился к одному: выбор за ними.
— Если вы останетесь здесь, каждая женщина, от Дулинга до Марракеша очнётся здесь же, в этом мире. У них появится возможность начать всё заново. У них появится возможность растить детей так, как хотят они. Появится возможность жить мирно. Как по мне, отличный вариант. Однако вы вольны поступать, как хотите. Если вы решите вернуться, женщины очнутся там, в мире мужчин. Но решение ваше должно быть единогласным.
— Кто ты такая? — спросила Дженис Коутс, крепко прижимая к себе дочь. — Кто дал тебе такую власть?
Эви улыбнулась. Её осветил зеленоватый свет.
— Я всего лишь старая женщина, которая приглядывает за молодыми. И у меня нет никакой власти. Как и этот лис, я лишь посланница. Власть есть у вас и только у вас.
— Ну, — произнесла Бланш Макинтайр. — Давайте решать. Голосованием. Потому что, кажется, именно за этим мы и собрались.
— Да, — согласилась Лила. — Только решать будем не здесь.
До полудня оповещали всех обитательниц нового мира. Во все концы города были разосланы гонцы, собиравшие всех, кого не было у супермаркета.
Они выходили на Мейн-стрит и тихой колонной шли к Лысой горе. У Бланш Макинтайр разболелись ноги, поэтому Мэри Пак вызвалась отвезти её на гольф-каре. Бланш держала на руках малыша Энди Джонса, замотанного в синее и одеяло, и рассказывала ему:
— Жил да был один парень. Он ходил туда-сюда и повсюду влюблял в себя молодых девушек.
Кругом начала пробиваться зелень. Было холодно, но весна уже вступала в свои права. Наступило почти то же самое время года, когда они покинули старый мир. Скорость происходящего удивила Бланш. Ей казалось, что прошло гораздо больше времени.
Когда они свернули с дороги в усеянный мотыльками лес, появился лис, чтобы показать им дорогу.
Когда Эви закончила пересказывать свои мысли тем, кто их раньше не слышал, Микаэла Коутс встала на ящик из-под молока, надев свою старую репортёрскую шляпу (наверное, в последний раз в жизни) и рассказала женщинам, что случилось в том мире.
— Доктор Норкросс сумел убедить ополченцев отступить, — сказала она. — Однако многие погибли.
— Кто погиб? — выкрикнула одна женщина. — Пожалуйста, скажите, что моего Мики среди них не было!
— А что Лоуренс Хикс? — спросила другая.
Посыпалась куча вопросов.
Лила подняла руки.
— Дамы! Дамы!
— Я тебе не дама! — буркнула бывшая заключенная Фрида Элкинс. — Говори за себя, шериф.
— Я не могу сказать, кто именно погиб, — продолжала Микаэла, — потому что почти всё время просидела внутри тюрьмы. Знаю точно, что погиб Гарт Фликингер… — она собиралась уже рассказать и о Барри Холдене, но увидела его жену и оставшихся дочерей и осеклась, — …и всё, больше я ни о ком не знаю. Но могу с уверенностью сказать, что все мальчики Дулинга в порядке, — она искренне помолилась, чтобы так и было.
Толпа разразилась радостными криками и аплодисментами.
Когда Микаэла закончила, на её место встала Дженис Коутс и сказала, что каждой будет дана возможность высказать своё мнение и сделать выбор.
— Что касается меня, — сказала она, — не без некоторого сожаления, я голосую за возвращение. Я уверена, что этот мир лучше, чем тот, который мы оставили. Без мужчин мы принимаем справедливые решения, без лишней суеты. Мы без пререканий делимся ресурсами. Среди членов нашей общины практически не было вспышек насилия. Всю мою жизнь, женщины бесили меня, но они не идут ни в какое сравнение с мужчинами, — она не стала упоминать о собственном муже Арчи, который был самым добрым и отзывчивым человеком, каких она когда-либо знала, и который очень рано умер от сердечного приступа. Исключения из правил роли не играли. Роль играло большинство. История.
Дженис уже не выглядела бледной, её щеки горели, седые волосы падали на спину, глубоко запавшие глаза блестели. Микаэла, вдруг осознала, что как бы бодро ни держалась её мать, она тяжело больна. «Тебе нужно к врачу, мам».