Ибо не умерла девица — она спит.
Для большинства людей первые недели после пробуждения были похожи на старую настольную игру: какие-то детали потерялись, не самые важные, но их очень не хватало. Казалось, порой, именно эти детали были нужны, чтобы закончить игру победой.
Горе было повсюду. Что делать, если вы потеряли жену, дочь или мужа? Если вы не Терри Кумбс, или кто-то вроде него, вы будете жить со своей потерей и продолжать играть.
Владелец «Колеса» Падж Мэроун потерял часть себя, в буквальном смысле, и учился с этим жить. Большой палец на правой руке превратился в обрубок. Какое-то время ему пришлось заново учиться держать пивные кружки этой рукой, но он справился. В итоге он согласился на предложение продать здание одному парню, который планировал открыть в Дулинге филиал «TGI Friday's»[136]. Падж решил, что после «авроры» его бар уже никогда не восстановится, к тому же ему предложили неплохие отступные.
По некоторым, например, по Дону Питерсу, никто не скучал. О них совершенно забыли, будто они и не жили никогда. Разрушенный дом Питерса был продан с аукциона.
Немногочисленные вещи Джонни Ли Кронски, просто выбросили в мусорку. Его мрачное жилище до сих пор стоит пустым.
Уходя из дома Фритца Мешаума, Ванесса оставила дверь открытой. Его тело пролежало пару дней, пока на запах гнили не слетелись стервятники. К ним присоединились птицы поменьше и надёргали из его бороды волос для своих гнёзд. Вскоре к его дому пришел бродячий медведь. Со временем, мелкие насекомые и солнце отполировали его скелет до блеска. Сама природа сделала из его трупа произведение искусства.
Когда Магда Дубчек узнала, что стало с Антоном — кровь по всему полу её спальни говорила сама за себя — она горько пожалела о том, что проголосовала за возвращение.
— Я совершила ужасную ошибку, — повторяла она сама себе бессчётное количество раз, после бессчётного количества стаканов рома с колой. Для Магды её Антон не был деталькой или несколькими деталями. Он был для неё всем. Бланш Макинтайр пыталась вовлечь Магду в волонтерскую деятельность — вокруг было очень много детей, потерявших родителей и нуждавшихся в помощи. К тому же она пригласила её на встречи книжного клуба. Однако Магда не проявила никакой заинтересованности.
— Для меня всё кончилось не очень хорошо, — говорила она.
По ночам она напивалась и смотрела «Подпольную империю». Закончив смотреть её, она начала смотреть «Семью Сопрано». Пустоту своей жизни она заполняла историями о жестоких мужчинах.
Для самой Бланш Макинтайр всё закончилось хорошо.
Она очнулась на полу квартиры Дороти и очистилась от остатков кокона. Её подруги находились здесь же. Только одно было здесь новым: Энди Джонс. Ребенок находился не на руках Бланш, когда она проходила через Древо. Он спал на полу в кроватке из грубо оструганных веток.
— Твою ж мать! — крикнула Дороти. — Ребенок! Йййехууу!
Бланш восприняла это как знак. На месте сгоревшего во время «авроры» дома был построен приют имени Тиффани Джонс. Строительство здания было оплачено из личного пенсионного фонда самой Бланш и его нового друга, Вилли Бёрка, впервые с 1973 года проявившего интерес к чему-то ещё, помимо старого пожелтевшего матраса. Участие приняли и другие. После «авроры» люди ещё больше стали вовлекаться в благотворительность. Особенно активно участвовала семья Норкроссов, несмотря на собственные жизненные трудности. На вывеске приюта под именем Тиффани была изображена выструганная из веток кроватка.
Бланш и её коллеги принимали всех детей, возрастом от месяца до четырех лет, вне зависимости от возможностей родителей (или родителя) заплатить. После «авроры» из маленьких частных инициатив, вроде той, что затеяла Бланш, выросло общенациональное движение защиты детей. Многие мужчины понимали, что необходимо восстановить баланс.
В конце концов, их всех предупредили.
Несколько раз Бланш вспоминала о книге, которую они обсуждали перед тем как всё изменилось. Историю о девушке, чья ложь изменила множество жизней. Бланш часто думала о том наказании, которое легло на плечи этой девушки. Сама Бланш не считала, что то, чем она занималась — это наказание. Она всю жизнь была порядочным человеком, честно трудилась и была хорошим другом. Она всегда хорошо относилась к заключенным тюрьмы, в которой работала. Строительство приюта — это не наказание. Это проявление порядочности. Это просто естественный порядок вещей. Если в настольной игре терялись какие-то детали — это отличный повод создать новые.
Бланш встретила Билли у входа в недостроенный приют. Тот стоял на пороге, держа в руке пачку пятидесятидолларовых купюр.
— Это ещё что? — спросила она.
— Моя доля, — пояснил он.
Только этого было мало. Одних денег было мало. Чтобы внести свою долю, её нужно было отработать.
— Пеленок грязных целая гора, — сказал ей Вилли однажды вечером, когда они уже какое-то время встречались.
Она стояла возле своего «Приуса», ожидая, пока Вилли загрузит два объёмных узла с грязными пеленками в багажник грузовика. Их постирают в прачечной «Tiny Tot» в Уиллинге. Бланш не хотелось засорять округу использованными памперсами. Вилли похудел и купил новые подтяжки. Бланш и раньше считала его милым, но сейчас, с аккуратно постриженной бородой (и густыми бровями), он стал просто неотразим.
— Если ты сейчас помрешь, Вилли, — сказала Бланш — мы отлично позабавимся, сочиняя некролог. «Вилли Бёрк. Скончался, занимаясь любимым делом — перевозя обосранные пеленки в прачечную».
Она послала ему воздушный поцелуй.
Джаред Норкросс проработал добровольцем в приюте имени Тиффани Джонс всё лето и половину последнего учебного года. Ему нравилось помогать. Дети — это какое-то безумие. Они строили замки из земли, лизали стены, копошились в лужах и это только, когда они находились в хорошем настроении. Но его собственной радости не было предела, когда он наблюдал за играющими вместе девочками и мальчиками. Что же шло не так? Почему они незамедлительно разбегались по разным лагерям, когда шли в школу? Это что-то генетическое? Химическое? Джаред отказывался принимать такое объяснение. Люди более сложные существа. Они были связаны в сложные запутанные системы взаимоотношений, которые, в свою очередь, обладали своей сложной системой. В какой-то момент он решил, что в колледже будет изучать детскую психологию и станет психиатром, как отец.
Подобные мысли отвлекали Джареда, успокаивали. Это успокоение становилось нужно ему всё чаще и чаще. Брак его родителей рушился, а Мэри начала встречаться с двоюродным братом Молли. Тот был звездой команды по лакроссу в соседнем округе. Однажды он видел их вместе. Они сидели за столиком возле ларька мороженщика и кормили друг друга из вафельных стаканчиков. Это выглядело даже ужаснее, чем, если бы они занимались сексом.
Как-то раз, выходя из дома, он столкнулся с Молли.
— Чо как, чувак? Тут Мэри и Джефф приехали. Хочешь с нами потусить? — она очень сильно выросла, её рост приближался к двум метрам. Вскоре, те мальчики, которым будет неинтересно играть с ней на одной площадке, начнут бегать за ней, чтобы поцеловаться.
— К сожалению, не могу, — ответил Джаред.
— Почему?
— Моё сердце разбито, — сказал ей Джаред и подмигнул. — Я же понимаю, что ты никогда меня не полюбишь, Молли.
— Ой, отвали, — сказала она и закатила глаза.
Иногда ноги сами приносили Джареда к пустому дому в конце улицы, где они прятались с мамой, Мэри и Молли. Они с Мэри были отличной командой, но она решила оставить всё в прошлом.
— Мир изменился, понимаешь? — сказала ему она, будто это всё объясняло. Джаред пытался убедить себя, что она не понимала, чего лишалась, но приходил к выводу, не без сожаления, что, вряд ли она вообще считала, что лишилась чего-то.
Выяснилось, что коконы не тонут.
Три женщины, выжившие после падения самолета в Атлантический океан, пришли в себя у скалистого побережья Новой Шотландии. Коконы намокли, но сами женщины нет. Они дошли до спасательной станции и вызвали помощь.
Об этом случае написали на последних страницах газет и сообщили в самом конце выпусков новостей. В свете такого грандиозного события, как «аврора», подобные истории мало кого интересовали.
Ужасно очнуться дома и найти в задымлённом гараже мёртвого мужа.
Рита Кумбс впоследствии пережила очень много неприятных ощущений: отчаяние, ужас одиночества, долгие бессонные ночи, которые казались бесконечными. Терри был добрым, порядочным и умным человеком. То, что он впал в настолько глубокую и безнадёжную депрессию, что решил покончить с собой, никак не укладывалось в голове Риты и не могло увязаться с образом заботливого отца и верного мужа. Она плакала, пока не решила, что все слёзы иссякли и… ревела снова.
Однажды к ней пришёл парень по фамилии Гири и предложил помощь. Несмотря на самые противоречивые слухи и желание защитить и выгородить участников произошедших событий, Рита знала, что именно этот Гири спланировал и организовал нападение на тюрьму. Но при встрече он говорил тихо и вежливо. Он настоял на том, чтобы она обращалась к нему Фрэнк.
— Что случилось с моим мужем, Фрэнк?
Фрэнк сказал, что Терри, видимо, не мог больше выносить происходящее.
— Ситуация вышла из-под контроля и он это понимал. Однако сделать ничего не мог. Остановить он мог лишь себя.
Она собралась с духом и задала вопрос, который тревожил её долгими бессонными ночами:
— Мистер Гири… у моего мужа была небольшая проблема с алкоголем… он всё это время… был…
— Трезв, как стёклышко, — ответил Фрэнк и поднял левую руку. — Клянусь богом, он был трезв.