Массовые вспышки насилия и исчезновение многих женщин вызвали изменение страховой политики по всему миру. Дрю Т. Барри и его фирма мало чем отличались от подобных организаций по всей Америке. Им удалось облегчить получение страховых выплат вдове Нейта Макги и родителям Эрика Бласса. Учитывая, что те погибли при незаконном штурме государственного пенитенциарного учреждения, это можно было считать подвигом. Но Дрю Т. Барри был опытным страховщиком.
Гораздо проще было добиться выплат родственникам, близким и дальним, судьи Оскара Сильвера, Барри Холдена, его дочери Герды, Линни Марс, офицера полиции Верна Рэнгла, доктора Гарта Фликингера, сотрудников тюрьмы Рэнда Куигли, Тига Мёрфи и Билли Уэттермора. Их смерть посчитали гибелью при исполнении служебных обязанностей. Не сказать, что разбор всех обстоятельств прошёл быстро. Это была работа на годы и годы, Дрю Т. Барри осунулся, его лицо посерело. По утрам он просматривал бессчетные электронные письма, по вечерам писал документы и, вскоре совершенно утратил интерес к охоте. Это увлечение казалось ему каким-то нелепым, в сравнении с важной и нужной работой по защите погибших и потерпевших. Он сидел в засаде в лесу и через оптический прицел наблюдал за вышедшим из тумана оленем с пятнистой шерстью, а сам думал о страховке от божьего наказания. Можно деньгами застраховать от божьего наказания? Вот, сейчас он убьёт оленя и что дальше? Кто позаботится о его детёнышах? Помогут им деньги? Конечно, нет, сама мысль об этом казалась нелепой. Поэтому он продал крупнокалиберную винтовку и даже попытался стать вегетарианцем, хоть и безуспешно. Иногда, после долгого дня работы над страховыми документами, человеку требуется свиная отбивная.
Потери меняют. Иногда к худшему. Иногда к лучшему. В любом случае, ты доедаешь отбивную и живешь дальше.
Из-за невозможности опознания, Лоуэлл и Мейнард Гринеры были похоронены в безымянных могилах. Позднее, когда вызванное «авророй» безумие пошло на спад (до конца последствия преодолеть так и не удалось), был проведен анализ отпечатков пальцев и братьев официально признали мёртвыми. Впрочем, многие, особенно люди, связанные с незаконными делами, подвергали этот факт сомнению. Ходили слухи, будто Мелкий Лоу и Мейнард оборудовали себе жилище в заброшенной шахте в горах, что они осели в Акапулько под поддельными именами; кто-то видел их на дороге в чёрном «Форд Ф-150», на капоте которого стояла кабанья голова, а из колонок ревел Хэнк Уильямс-младший[137]. Один прославленный писатель, живший в Аппалачах до 18 лет, услышал от родственников какие-то легенды и байки и использовал их в качестве основы для детской книжки под названием «Два глупых брата». В книжке они заканчивали свой век в телах болотных жаб.
Плотина, которой община «Сияющих» перегородила реку у городка Хэтч, штат Нью-Мексико, рухнула и вода смыла все строения общины до основания. Когда вода сошла, вернулась пустыня и песок скрыл многочисленное оружие, спрятанное членами общины от федералов. По всей округе разлетелись страницы сочиненной ими конституции нового государства, объявлявшей всю землю общественной собственностью, свободу ношения оружия, объявлявшей правительство Соединенных Штатов нелегитимным и неправомочным собирать налоги. Некоторые страницы этой рукописи застряли в колючках местных кактусов. Часть из них нашла выпускница колледжа, будущий ботаник, занимавшаяся поиском и изучением местных пустынных растений.
— Слава тебе, Господи! — воскликнула она, сдирая листочки с кактуса. У девушки прихватило живот, она скрылась за скалами и использовала эти бумажки по прямому назначению.
Продолжая путь к тридцатилетней выслуге лет и пенсии, Ванесса Лэмпли устроилась на работу в женскую тюрьму в городе Кёрли, куда поместили большую часть заключённых из Дулинга. Здесь сидела, совсем недолго (вышла по условно-досрочному) Селия Фроуд. Здесь же была и Клаудия Стивенсон.
Тюрьма Кёрли была полна крепких жестоких, не понаслышке знакомых с насилием женщин, но Ванесса справлялась. Однажды к ней подошла женщина с золотыми зубами, косичками и вытатуированной на лбу надписью «Пусто» и насмешливо спросила, почему Ванесса хромает.
— Слишком часто пинала по жопе, — ответила та. Что, было недалеко от истины. Задниц она отпинала очень много. Она завернула левый рукав рубашки и продемонстрировала татуировку на широком бицепсе: «Твоя гордость» было написано на могильном камне под изображением согнутой руки. Затем она завернула второй рукав. На правом бицепсе был изображен такой же могильный камень с надписью: «Вся твоя сраная гордость».
— Ясно, — ответила заключённая, теряя задор. — Ты крутая.
— Уж, поверь, — сказала ей Ванесса и добавила: — Шевелись, давай.
Иногда она молилась вместе с Клаудией, которая теперь звалась преподобная Стивенсон. Они молились о прощении своих грехов. Молились о спасении души Ри. Молились о спасении души Джанет. Молились о детях и их матерях. Молились обо всём, о чём можно было молиться.
— Кем она была, Клаудия? — однажды спросила Ванесса.
— Неважно, кем была она, — ответила преподобная Стивенсон. — Важно, кто мы.
— И кем мы будем?
Преподобная Стивенсон была строга, она совершенно не была похожа на себя прежнюю. Та Клаудия и мухи бы не обидела.
— Должны быть сильнее. Должны быть лучше. Должны быть готовы сделать то, что нужно.
В другой ситуации, рак шейки матки уже убил бы Дженис Коутс, но по ту сторону Древа время шло иначе, и рост опухоли замедлился. Но дочь заметила симптомы даже там. Через два дня после пробуждения, Микаэла отвела мать к онкологу, а ещё через два дня она записалась на курс химиотерапии. Дженис согласилась с требованием Микаэлы уйти в отставку и позволить дочери заботиться о ней, договариваться с врачами, следить, чтобы она вовремя принимала лекарства. Также Микаэла настояла, чтобы мать бросила курить.
По мнению Микаэлы, рак — это полное говнище. Отец умер, когда она была ещё маленькой и до сих пор разгребала связанное с этим дерьмо. Только меньше его не становилось. Когда ты женщина, дерьмо приходится разгребать ежедневно, а когда ты женщина-журналист, махать лопатой нужно в два раза активнее. Микаэле же приходилось махать в три раза активнее. Она вернулась из столицы домой, поломала раритетный мотоцикл, держалась на ногах лишь благодаря мету Гарта Фликингера и пережила кровавый бой не для того, чтобы быть заваленной кучей дерьма. Даже, если это была раковая опухоль у её родной матери.
После курса химиотерапии и анализов Дженис сообщили, что началась ремиссия.
— Ну и что делать теперь? Тебе нужно какое-то занятие, — сказала ей Микаэла.
Дженис сказала, что Мики абсолютно права. Первым делом, нужно, чтобы дочь вернулась в Вашингтон. Она должна вернуться к работе.
— Ты собираешься как-то рассказать о случившемся? — спросила Дженис. — Описать личный опыт?
— Собиралась, но…
— Но?
Это было сложно. Во-первых, люди решат, что история о приключениях женщин по ту сторону Древа — полная херня. Во-вторых, они скажут, что существование таких созданий, как «Эви Блэк» невозможно, а «аврора» была вызвана естественными, пусть пока и неизученными, причинами. В третьих, если федеральные власти решат, что Микаэла не выдумывает, у них возникнут вопросы, на которые власти Дулинга, особенно, шериф Лила Норкросс, ответить не смогут.
Пару дней Дженис провела с дочерью в столице. Уже отцвела вишня. Стояла жара, но они подолгу гуляли. Однажды мимо них по Пенсильвания авеню пронесся президентский кортеж — цепь длинных черных лимузинов и внедорожников.
— Глянь, — сказала Микаэла.
— Да не похер ли? — ответила Дженис. — Очередной хитрожопый хер.
В один из домов в городе Акрон, штат Огайо, где жил Бобби Сорли с тётей Нэнси, начали приходить банковские чеки. Суммы были скромными, когда двадцать долларов, когда шестьдесят, но эти деньги помогали. Чеки были подписаны некоей Элейн Наттинг. В письмах, в которые были вложены чеки, Элейн писала Бобби о его матери. Она рассказывала о доброте Джанет, её порядочности, всех тех качествах, которые она хотела бы видеть в сыне.
Несмотря на то, что Бобби почти не знал матери, и, в связи с совершенным ею преступлением, не доверял ей, он любил её. Впечатление, которое она произвела на эту Элейн Наттинг, убеждало его в том, что мать была хорошей женщиной.
Вместе с письмами были вложены рисунки, сделанные Наной. Выполнены они были очень талантливо. Бобби попросил её нарисовать горы, чтобы он, глядя на них, мог думать о мире за пределами Акрона.
Нана нарисовала красивейший пейзаж: монастырь на склоне горы, окруженный реками, птицы в облаках и следы ног, уходящие куда-то за пределы картины.
«Это потому, что ты сказал «пожалуйста», — написала ему Нана.
«Конечно, я сказал «пожалуйста». Как иначе-то?» — написал он в ответ.
В следующем письме Нана написала: «Некоторые мальчики никогда не говорят «пожалуйста». Мне не хватит места на бумаге, чтобы перечислить имена тех, кто никогда не говорит «пожалуйста».
«Я не их таких», — написал Бобби в ответ.
Они начали регулярно переписываться, договорились о встрече.
И, в итоге, встретились.
Клинт никогда не интересовался, была ли у Лилы в другом мире любовница. Казалось, в голове её мужа существовала какая-то своя вселенная, со свисающими на веревочках красивыми планетами. Планетами были мысли и люди. Он находил их и изучал. За исключением того, что они не вращались, не двигались по орбите, на них не менялись времена года, это были всего лишь небесные тела. Лила понимала, что когда-то он жил жизнью, где не было ничего, кроме бессмысленного движения, что, впрочем, не означало, что это должно было ей нравиться.