или «Доктора Фила»[28], никаких игровых передач, он транслировал только новостные каналы, где говорили только о таинственной сонной болезни, которая поражала, исключительно, носителей ХХ-хромосом.
Конкретный час, минута, миг, когда уснула и не проснулась первая женщина, так никогда и не был установлен. Впрочем, основываясь на разнообразных данных, ученые пришли к выводу, что это произошло в промежутке между 7:37 утра и 7:57 утра по восточному времени.
— Мы можем лишь ждать, когда они проснутся, — сказал ведущий «Американских новостей» Джордж Алдерсон. — И пока, не проснулась ни одна. Со мной на связи снова Микаэла Морган.
К тому времени, как Лила Норкросс прибыла на мощёную площадь и подъехала к зданию, которое делили между собой департамент полиции округа Дулинг и городская управа, всё уже было готово. У входа их ждал дежурный Рид Бэрроуз.
— Будь паинькой, Эви, — сказала Лила, открывая дверь. — Скоро вернусь.
— Будь паинькой, Лила, — отозвалась та. — Я никуда не денусь. — Она рассмеялась. Кровь из носа растеклась по щекам, а кровь из раны на лбу попала на волосы, слепив из них подобие клюва.
Пока Лила выходила и передавала её Риду, Эви добавила:
— Трипл-дабл, — и снова рассмеялась.
— Криминалисты уже едут к трейлеру, — сообщил Рид. — Помощник прокурора едет на «шестом».
— Хорошо, — ответила Лила и направилась к двери в департамент.
«Трипл-дабл» — подумала Лила. Ну, точно: 10 очков, 10 передач, 10 подборов. Именно столько сделала та девочка во время игры, которую смотрела Лила.
Она подумала об этой девочке. Её звали Шейла. Дело не в девочке. Не в Шейле. Она, просто, была первым шагом на пути к… к чему? Лила не знала. Просто, не знала.
И Клинт. Чего хотел Клинт? Учитывая обстоятельства, ей не должно было быть никакого не дела, однако же, всё обстояло, ровно, наоборот. Это оказалось для неё настоящей загадкой. Перед глазами всплыла знакомая картина: Клинт сидит за кухонным столом, смотрит на вязы на заднем дворе и, наморщив лоб, шевелит большими пальцами рук. Она уже давно перестала спрашивать, всё ли у него в порядке. Просто, думаю, отвечал он, просто, думаю. Но, о чём? Или о ком? Вполне очевидные вопросы.
Лила и представить не могла, насколько устала, насколько вымоталась, будто, вся её форма и обувь, вдруг, стали непомерно тяжелыми, на протяжении двадцати с лишним шагов от машины до лестницы. Ей, внезапно, на ум пришел вопрос: если Клинт не был тем Клинтом, которого она знала, то, кем была она сама?
Нужно сконцентрироваться. Двое убиты, а наиболее вероятная подозреваемая сидела на заднем сидении её машины, накачанная под завязку наркотой. Лила имела право на усталость и слабость, но не сейчас.
В офисе уже сидели Оскар Сильвер и Барри Холден.
— Джентльмены, — кивнула она им.
— Шериф, — кивнули те в ответ.
Судья Сильвер был старым, как мир, весь трясся, но старческим слабоумием не страдал. Барри Холден по уши погряз в делах окружившей его армии женщин (жена и четыре дочери), а также в письменных завещаниях, контрактах, переговорах и страховых расчетах (завязанных, в основном, на Дрю Т. Барри и его страховую контору). Холден, также, являлся одним из полудюжины юристов района трех округов, которые на постоянной основе служили общественными защитниками. Хороший парень, Лиле никогда не нужно было объяснять, что от него требовалось. Он был приятным в общении человеком, но предпочитал предоплату. По его словам, доллара было достаточно.
— Линни, у тебя есть доллар? — спросила Лила у диспетчера. — Забавно будет, если я бесплатно пригласила представителя для женщины, арестованной за двойное убийство.
Линни протянула Барри купюру. Он сунул её в карман и обратился к судье официальным тоном:
— По просьбе Линнет Марс, я выступаю от имени лица, задержанного шерифом Норкросс, и прошу, чтобы… как её зовут, Лила?
— Имя Эви, фамилии нет. Зови Эви Доу[29].
— Я прошу, чтобы задержанная Эви Доу была направлена в женское исправительное учреждение округа Дулинг на психиатрическое освидетельствование к доктору Клинтону Норкроссу.
— Прошение удовлетворено, — ответил судья Сильвер.
— Эм, а, разве, окружной прокурор Дженкер не должен высказаться? — спросила из-за стола Линни.
— Дженкер соглашается заочно, — отозвался судья. — Учитывая, сколько раз я защищал его некомпетентность в зале суда, могу сказать, он согласен полностью. Эви Доу направляется в тюрьму Дулинга на… на сколько? 48 часов хватит, Лила?
— Пусть будет 96, - сказал Барри Холден, чувствуя, что должен проявить хоть какую-то инициативу в защите подопечной.
— Согласна на 96, судья, — ответила Лила. — Нужно где-то подержать её, где она не сможет причинить себе вред, пока я кое-что не выясню.
Снова заговорила Линни. По мнению Лилы, она чувствовала себя не совсем здоровой.
— А Клинт и директор Коутс не будут против нежданного гостя?
— Я с этим разберусь, — сказала Лила и снова подумала о задержанной. Эви Доу, загадочная убийца, откуда-то знавшая Лилу и говорившая что-то о трипл-даблах. Очевидное совпадение, произошедшее в очень неудобное время.
— Ведите её сюда, нужно снять отпечатки пальцев. К тому же, нам с Линни нужно переодеть её в тюремную робу. Её единственная одежда пойдет, как улика. Не повезу же я её в тюрьму голой, правда?
— Как её адвокат, я не могу этого допустить, — отозвался Барри.
— Ну, Джанет, в чём дело?
Та обдумала его вопрос.
— Дай подумать. Ри сказала, что прошлой ночью ей снилось, как она ела пирог с Мишель Обамой.
Они вместе, тюремный психиатр и пациентка-заключённая медленно ходили кругами по спортивной площадке. Этим утром она была пуста, потому что почти все заключенные были заняты (в столярном цеху, на производстве мебели, на уборке, в прачечной) или учились в школе, которая в тюрьме Дулинга была известна как школа для дебилов, либо просто коротали время, валяясь в камерах.
На груди у Джанет болтался пропуск, собственноручно подписанный Клинтом. Таким образом, Клинт лично за неё отвечал. Но, всё в порядке. Джанет была одной из его любимых пациенток («питомцев», как сказала бы язвительная Дженис Коутс), к тому же, создававшей меньше всего проблем. По мнению Клинта, ей здесь было не место. Не в том смысле, что её нужно было перевести в другое учреждение, он считал, её вообще нужно было освободить. Только он не станет делиться с Джанет этим мнением, потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Они в Аппалачах. А в Аппалачах за убийство не освобождают просто так, и неважно, какие были на то причины. Его уверенность в невиновности Джанет в убийстве Дамиана Сорли была того рода убеждённостью, которой он ни с кем, кроме, наверное, жены, никогда не стал бы делиться. Даже она была под вопросом. Лила казалась ему слегка зашоренной. Этим утром, наверное, дело было в том, что ей нужно было выспаться. А ещё, у него из головы не выходил рассказ Ванессы Лэмпли о перевернувшемся в прошлом году на Маунтин Рест Роуд грузовике с кормами для животных. Насколько вероятно, что два абсолютно одинаковых происшествия могли произойти с разницей в несколько месяцев?
— Эй, доктор Эн? Вы тут? Я сказала, что Ри…
— Приснился сон о том, что она ест пирог с Мишель Обамой, я понял.
— Так она сначала сказала. Потом она сказала, что, на самом деле, ей приснилось, как школьный учитель говорил ей, будто она ошиблась классом. Довольно, мрачный сон, как считаете?
— Возможно, — это был один из дюжины заготовленных ответов на вопросы пациентов.
— Как считаете, док, Том Брэди[30] заедет к нам, выступить с лекцией и подписать пару автографов?
— Возможно.
— Может, подпишет пару игрушечных мячей.
— Конечно.
Джанет остановилась.
— Что я сейчас сказала?
Клинт задумался, затем рассмеялся.
— Подловила.
— В каких облаках вы витаете, док? Вы всегда так делаете. Простите, что вмешиваюсь в личные дела, но, дома всё в порядке?
С неприятным чувством Клинт внезапно осознал, что уже не понимал, что являлось правдой, и неожиданный вопрос Джанет его встревожил. Лила соврала ему. Никакой аварии на Маунтин Рест Роуд прошлой ночью не было. Он был уверен в этом.
— Дома всё в порядке. Что я всегда делаю?
Она нахмурилась, подняла сжатую в кулак ладонь и провела большим пальцем по костяшкам.
— Когда вы так делаете, вы, будто, собираете маргаритки, или типа того. Как будто, вы вспоминаете какую-то ссору.
— А, — ответил Клинт. — Старая привычка. Вернемся к тебе, Джанет.
— Моя любимая тема, — звучало оптимистично, но Клинт знал, что, на самом деле, это не так. Если он позволит Джанет вести разговор, они весь день проведут, обсуждая Ри Демпстер, Мишель Обаму, Тома Брэди и всех, кого она сможет вспомнить. В обсуждении свободных ассоциаций равных Джанет не было.
— Ладно. Что тебе снилось прошлой ночью? Если хочешь поговорить о снах, давай, говорить о твоих, а не о снах Ри.
— Не помню. Ри тоже меня спрашивала и ей я ответила то же самое. Дело, наверное, в новых лекарствах, которые вы мне выписали.
— Значит, тебе что-то снилось.
— Ага… наверное… — Джанет смотрела на огород.
— Был ли это сон о Дамиане? Раньше он тебе снился.
— Да, о том, как он выглядел. Весь синий. Но синий человек мне уже давно снился. Помните фильм «Омен»? Про сына дьявола. Его тоже звали Дамиан.
— У тебя есть сын.
— И что? — она недоверчиво посмотрела на него.
— Ну, можно сказать, твой муж был для тебя дьяволом, что делает Бобби…
— Сыном дьявола? «Омен 2»? — она ткнула его пальцем и рассмеялась. — Забавно! Бобби — милейший ребенок, заботится о моих родных. Каждый месяц приезжает с моей сестрой из Огайо. — Она снова рассмеялась, смех прозвучал, довольно, необычно для этого места. — Знаете, о чём я думаю?