«Отступит» — подумала Джанет. В этом деле он ещё, совсем, ребенок. Однако Мёрфи её удивил:
— Подстраховка, — повторил он. Видимо, офицер Мёрфи не так прост, как кажется.
Питерс отступил. Игра в «классики» прервалась, все смотрели на них. Они, конечно, заключенные, но они ещё и свидетели.
— Эй! — махнула рукой Ангелочек. — Эй! Офицер Питерс, вы же знаете, я всегда готова помочь.
Каким-то образом, Дон понял, что она знала, что у него на уме. Разумеется, она ничего не знала, она просто дурачилась, как всегда. Несмотря на то, что иногда он очень хотел бы остаться с этой психованной на пять минут, он не собирался ни на секунду поворачиваться к ней спиной.
Не к Фитцрой, точно.
Он ткнул пальцем в сторону Ри.
— Демпсер, — несколько женщин хихикнули.
— Демпстер, — поправила его та.
— Демпстер, Демпсер, Хренсер. Мне поебать. Вы обе, за мной. Не вынуждайте повторять. — Он бросил взгляд на Мёрфи. — Увидимся, училка.
Это вызвало ещё больше лизоблюдских смешков. Мёрфи здесь новичок, ещё не освоился, поэтому никому не хотелось оказаться в «черном» списке Питерса. «Эти бабы, отнюдь, не дуры», — подумал Дон.
Офицер Питерс провел Джанет и Ри по Бродвею и остановил их около комнаты для свиданий, которая, в данный момент, пустовала по причине обеденного времени. Джанет происходящее не понравилось. Когда Питерс открыл дверь, она не шевельнулась.
— Чего вы от нас хотите?
— Ты слепая, что ли?
Она не была слепой. Она видела ведро со шваброй и тряпкой на полу и ещё одно пластиковое ведро на столе. В нем лежали губки и чистящие средства.
— У нас сейчас, вообще-то, обед, — Ри попыталась изобразить возмущение, но дрожь в голосе выдавала её волнение. — К тому же, у нас уже есть работа.
Питерс наклонился к ней и оскалил зубы, отчего Ри отступила за Джанет.
— Добавь этот факт в список для исповеди и передай капеллану, ясно? А, сейчас, за работу. Не хотите получить нарушение режима, не спорьте. У меня выдался херовый день, отчего у меня очень херовое настроение, так, что, если не хотите, чтобы я им с вами поделился, шагайте внутрь.
Затем, он отступил в сторону, туда, где у камеры наблюдения была «мертвая зона», схватил Ри за рубашку и сунул пальцы за лямку спортивного лифчика. Он втолкнул её в комнату для свиданий, отчего Ри полетела вперед и была вынуждена схватиться за автомат для выдачи шоколадок, чтобы не упасть.
— Ладно, ладно!
— Ладно, что?
— Ладно, офицер Питерс!
— Не нужно нас принуждать, — сказала Джанет. — Это неправильно.
Дон Питерс закатил глаза.
— Выпендривайся перед кем-нибудь другим. Завтра день свиданий, а здесь свинарник.
Джанет так не казалось. По её мнению, помещение было в порядке. Но, если человек в форме сказал, что тут свинарник, значит, тут свинарник. Именно так работали все исправительные учреждения и Дулинг исключением не был. Наверное, так жил весь мир.
— Вы тут всё вычистите от пола до потолка, каждую щель, а я за вами прослежу.
Он указал пальцем на ведро с губками.
— Ты, Демпсер, берешь чистящий порошок, а госпожа Это-Неправильно берется за швабру и оттираете всё так, чтобы я с него есть мог.
«Я бы покормила тебя с этого пола» — подумала Джанет, однако, молча взяла ведро со шваброй. Ей совсем не нужны отметки о нарушении режима. Если она их получит, о свидании с сестрой и сыном в выходные можно будет забыть. Они ездили издалека и она восхищалась тем, что Бобби никогда не жаловался. Головная боль усилилась, ей был нужен только аспирин и подушка.
Ри порылась в ведре с моющими средствами, выбрала спрей с жидким мылом и губку.
— Решила нанюхаться, а, Демпсер? Побрызгать себе в нос и заторчать?
— Нет, — ответила Ри.
— Тебе нравится, торчать, да?
— Нет.
— Нет, что?
— Нет, офицер Питерс.
Ри принялась натирать стол. Джанет наполнила ведро в раковине, намочила тряпку, выжала её и занялась полом. Через решетчатое окно она видела, как по Вест Левин туда-сюда ездили машины, люди торопились на работу, домой, на обед, ещё куда-то.
— Иди сюда, Сорли, — сказал Питерс. Он стоял между автоматами с шоколадками и газировкой. Там, тоже, была «мертвая зона» для камер, где зэчки обычно обменивались таблетками, куревом, а иногда и целовались.
Она помотала головой и продолжила мыть пол. По линолеуму растекались быстро высыхающие полосы воды.
— Иди сюда, если хочешь увидеть своего сына в эти выходные.
«Я должна сказать «нет», — подумала она. — Я должна сказать «нет», отвали от меня или я на тебя доложу». Только, ведь, он не отстанет. Все тут знали про Питерса. И Коутс тоже знала. Но, несмотря на все её заявления о нетерпимости к случаям домогательств, они, всё равно, случались.
Джанет подошла к проёму между автоматами и встала перед ним, глядя в пол.
— Сюда. Спиной к стене. Швабру оставь.
— Я не хочу, офицер.
Головная боль стала просто невыносимой, она всё пульсировала и пульсировала. Где-то там, далеко-далеко, была камера В-7, где остались аспирин и подушка.
— Иди сюда, иначе получишь плохую отметку и лишишься свидания. Затем, я сделаю так, что ты получишь ещё одну, а потом — пуф! — и все твои послабления исчезнут.
«Вместе с шансом на досрочное освобождение в следующем году», — подумала Джанет. Ни послаблений, ни досрочного, добро пожаловать в начало. Всё. Точка.
Она протиснулась между автоматами и Питерс прижался к ней бёдрами. Она ощутила его эрекцию. Джанет прижалась спиной к стене, а Питерс ещё плотнее прижался к ней. Она чувствовала запах его пота, лосьона после бритья и лака для волос. Она была выше его и из-за плеча видела сокамерницу. Ри прекратила натирать стол. В её глазах читался страх, стыд и нечто, похожее на гнев. Она медленно подняла бутылку с мылом, но Джанет коротким движением головы остановила её. Питерс ничего не заметил — он был слишком занят ширинкой на брюках.
Ри опустила бутылку и продолжила полировать стол, который с самого начала ни в какой чистке не нуждался.
— Бери хер в руку, — сказал Питерс. — Мне нужно расслабиться. Знаешь, о чём я жалею? Я жалею о том, что ты не Котси. Жаль, что не её тощая задница сейчас прижимается к стене. Если бы тут стояла она, одним передергиванием бы не обошлось.
Когда она сделала, как он сказал, он охнул. Отвратительно, на самом деле. Его член был сантиметров семь в длину, явно не того размера, какой хотел бы любой другой мужчина, но он был достаточно твёрд. Она прекрасно знала, что делать. Почти все женщины знали. У парней есть ствол, женщины его разряжают, затем возвращаются к своим делам.
— Тише, господи! — прошипел он. Его дыхание воняло чем-то острым, какими-то охотничьими колбасками. — Погоди, дай руку, — она послушалась, он плюнул ей в ладонь и произнес: — А, теперь, давай. И яйца потереби.
Она делала всё, как он требовал, а сама, в это время, сконцентрировалась на окне за его плечом. Этому она научилась в одиннадцать лет, ещё, когда отчим лапал её, потом, то же самое, было с мужем. Если получалось на чём-то сконцентрироваться, на чём-то конкретном, можно было представить, что тело действует само по себе, в то время как ты находишься где-то в другом месте.
Там, за окном остановилась машина окружного шерифа, Джанет видела, как она замерла в карантинной зоне, в ожидании открытия внутренних ворот. К ней навстречу вышли директор Коутс, доктор Норкросс и офицер Лэмпли. Дышащий ей в ухо офицер Питерс, находился где-то очень далеко. Из машины вышли двое полицейских, женщина с водительского места и мужчина с пассажирского. Оба держали в руках дробовики, что означало, что задержанная была очень опасна. Значит, скорее всего, её определят в крыло С. Женщина-офицер открыла заднюю дверь, и вышла ещё одна женщина. Джанет она не показалась опасной. Несмотря на раны на лице, она была очень красива. У неё были черные волосы и роскошная фигура, которую не могла скрыть даже мешковатая тюремная роба. Над её головой что-то зависло. Огромный комар? Мотылек? Джанет постаралась разглядеть получше, но не смогла. Вздохи Питерса сменились стонами.
Офицер-мужчина взял темноволосую женщину за плечо и подтолкнул вперед, где её уже ждали Коутс и Норкросс. Женщина смахнула с головы летающее существо, затем задрала голову и рассмеялась. Джанет услышала её смех, увидела ровные белые зубы, ощутила её свет и мощь.
Питерс навалился на неё и кончил ей в руку.
Затем он отступил назад, его пухлые щёки горели, а всё лицо сияло от улыбки. Он застегнул ширинку.
— Протри за автоматом, Сорли, и заканчивай, уже, блядь, с полом.
Джанет стряхнула его сперму с руки, затем, наклонилась к ведру и промыла руку. Когда она выпрямилась, Питерс уже сидел на столе и пил колу.
— Ты как? — прошептала Ри.
— Нормально, — также, шёпотом ответила та. Будет лучше, когда примет аспирин. Последних четырех минут просто не существовало. Она смотрела, как из полицейской машины выводили задержанную женщину. Ей очень нужно повидаться с Бобби.
«Хсст-хсст» — шипел спрей с жидким мылом.
Несколько секунд благословенной тишины, затем, Ри спросила:
— Видела новенькую?
— Да.
— Она, правда, шикарна, или мне показалось?
— Она шикарна.
— У местных копов в руках дробовики, видела?
— Да, — Джанет бросила взгляд на Питерса, который включил телевизор и смотрел новости. На экране показывали человека, склонившегося за рулем машины. Мужчина это или женщина, было не понять, потому, что он (или она) был покрыт какой-то марлей. В нижней части экрана висела красная надпись «СРОЧНЫЕ НОВОСТИ», но это ничего не означало. Срочной новостью объявляли даже то, что пукнула Ким Кардашьян. Джанет посмотрела на ведро, которое, внезапно, расплылось перед глазами.
— За что её взяли, как думаешь?
Джанет сморгнула слезу и прочистила горло.
— Понятия не имею.
— Ты, точно, в порядке?
Прежде чем Джанет успела ответить, Питерс, не поворачивая головы, сказал: