Фрэнк ни секунды не колебался. «Субару Аутбэк» Элейн, за рулем которого он сидел, резким маневром заскочил на лужайку перед парковкой, которая, пока, что, пустовала. На лужайке стояла статуя святой Терезы, застывшей в покровительственном жесте лицом к старому зданию больницы. Рядом был флагшток с государственным флагом США и флагом штата, на котором были изображены два похожих на надгробия шахтера.
В иных обстоятельствах, Элейн не преминула бы отругать его за подобные маневры. «Ты что творишь? С ума сошел? За неё ещё кредит не выплачен!» Сегодня она ничего не сказала. Она держала на руках Нану и раскачивала её, как в детстве, когда у неё резались зубы. Опутавшая лицо ребенка гадость свисала на рубашку (её любимую, ту, которую она носила, когда ей было грустно и которую Фрэнк, чуть не порвал века назад, этим утром), подобно бороде старого старателя. Фрэнку хотелось содрать эту дрянь с лица дочери, но он помнил, что было с женой Кинсмана Брайтлифа. Когда Элейн тянула к ней ладонь, он кричал «Не трогай!» и она, тут же, одергивала руку обратно. Дважды он спросил, дышит ли она. Элейн отвечала, что дышит, что она видит, как белые нити вокруг её рта опускаются и поднимаются, но Фрэнку этого было недостаточно. Ему хотелось положить ладонь ей на грудь и убедиться самому.
Он выбежал из машины и подошел к пассажирской двери, вытащил Нану и понес её в отделение неотложной помощи. Элейн бежала впереди. Фрэнк заметил, что боковая застежка её шортов была расстегнута, оголяя розовое нижнее бельё, и испытал щемящее чувство. Элейн всегда была отлично сложенной, ухоженной женщиной со спортивным телом.
Она резко остановилась, отчего Фрэнк в неё чуть не врезался. У входа в неотложку собралась огромная толпа. Она издала странный всхлип, наполовину исполненный отчаяния, а наполовину гневом.
— Нам никогда не прорваться!
Фрэнк видел, что фойе неотложки было забито под завязку. В голове возникла безумная картина: покупатели вламываются в «Уоллмарт» во время «черной пятницы».
— Главный вход, Эл. Там зал больше. Идём туда.
Элейн резко развернулась и побежала, чуть не сбив самого Фрэнка. Он бросился за ней, начав слегка задыхаться. Он был в хорошей форме, но, кажется, Нана слегка потяжелела после последнего обследования. В главный зал им тоже прорваться не удалось. У входных дверей никого не было, и у Фрэнка появилась надежда, но внутри он заметил огромную толпу. Через неё тоже не пробиться.
— Пустите нас! — крикнула Элейн, толкая высокую женщину в розовом домашнем халате. — У нашей дочери всё лицо заросло!
Женщина, лишь, шевельнула плечами, но этого оказалось достаточно, чтобы Элейн отпрянула назад.
— Ты тут не одна такая, сестрёнка, — сказала она. Фрэнк подался вперед, и не увидел никаких наростов. Но ему оказалось достаточно увидеть пару маленьких ножек в розовых носочках, свисавших с рук женщины.
Где-то впереди послышался громкий мужской голос:
— Если вы пришли сюда из-за сообщений в интернете, будто у нас есть противоядие — идите домой! Противоядия у нас нет! Повторяю: у нас нет противоядия!
Повсюду раздались крики, но никто не ушел. За их спинами собирались другие люди.
Элейн повернулась к нему, её лицо блестело от пота, глаза выглядели испуганными и влажными от слёз.
— Женская консультация! Отнесем её туда!
Расталкивая людей, она направилась к выходу. Фрэнк двинулся за ней с Наной на руках. По пути Элейн пнула мужчину с девочкой-подростком, у той были светлые волосы и, как у остальных, не видно лица.
— Аккуратнее, — сказал мужчина. — У нас у всех одна беда.
— Сам аккуратнее будь, — огрызнулся Фрэнк и вышел наружу. В голове у него снова появилась компьютерная надпись:
Мойребенокмойребенокмойребенок
Сейчас ничего не имело значения, кроме Наны. Ничто в этом мире. Он сделает всё, чтобы спасти её. Даже пожертвует собственной жизнью. Если это безумие, нормальным быть он не желал.
Элейн уже бежала по лужайке. У флагштока сидела женщина с ребенком на руках и скулила. Этот звук был знаком Фрэнку, так скулила собака, когда её лапа застревала в ловушке. Когда Фрэнк пробегал мимо неё, она протянула ему ребенка, с его затылка свисали белые пряди.
— Пожалуйста, мистер! Помогите нам! Помогите!
Фрэнк не ответил, всё его внимание было сконцентрировано на спине Элейн. Та направлялась к одному из зданий на дальней стороне Хоспитал драйв. На нем висела большая вывеска, на которой белыми буквами на синем фоне было написано: «Женская консультация. Акушерство и гинекология. Приём осуществляют доктора Эрин Айзенберг, Джолли Суратт, Джорджия Пикинс». Неподалеку сидело несколько человек с зараженными родственницами. Хорошая идея. Элейн частенько предлагала хорошие идеи, когда отвлекалась от издевательств над Фрэнком. Только, почему они все сидят? Странно.
— Быстрее! — крикнула Элейн. — Шевелись, Фрэнк!
— Да, бегу я… как могу… — одышка усилилась.
Фрэнк обернулся. На лужайку высыпала толпа, впереди бежали те, у кого были младенцы и малолетние дети.
Тяжело дыша, он догнал Элейн. Обернувшие лицо Наны нити колыхались на ветру.
— Ничего у вас не выйдет, — сказала женщина, сидевшая на углу здания. Она выглядела совершенно сломленной. У её широко расставленных ног лежала девочка того же возраста, что и Нана.
— Что? — переспросила Элейн. — Вы о чём?
Фрэнк заметил объявление, приклеенное к входной двери: «Закрыто по причине эпидемии «авроры».
«Долбаные докторши, — подумал Фрэнк, когда Элейн дернула за дверную ручку. — Долбаные эгоистичные докторши. Нужно было открыться, как раз по причине «авроры».
— У них, наверное, тоже есть дети, — заметила женщина с девочкой на руках. Под глазами у неё набухли мешки. — Пожалуй, нельзя их за это винить.
«А я виню! — подумал Фрэнк. — Это они виноваты!»
Элейн повернулась к нему.
— И, что делать? Куда идти?
Прежде, чем он смог ответить, их окружила толпа из неотложки. Старик с девочкой, переброшенной через плечо, будто мешок с картошкой — внучкой, наверное — грубо оттолкнул Элейн в сторону и сам принялся дергать дверь.
Дальнейшее произошло слишком быстро, чтобы можно было это осознать. Мужчина достал из-под рубашки пистолет, взвёл курок, прицелился в дверь и выстрелил. Выстрел прозвучал оглушающее, даже, на открытом воздухе. Стекло лопнуло и осыпалось.
— Ну, и кто, теперь, закрыт? — выкрикнул старик сухим голосом. Осколок стекла поранил ему щёку. — Кто, теперь, закрыт, а, козлы?
Он снова поднял руку с оружием. Толпа отхлынула назад. Державший на перевязи девочку мужчина, споткнулся о раскинутые ноги сидевшей у стены женщины. Падая, он высвободил руки, чтобы смягчить падение. Спящая девочка, которую он держал, со стуком упала на асфальт. Мужчина в падении ухватился за паутину вокруг лица девочки, которую держала женщина, и сорвал её. Всё произошло мгновенно. Девочка села, как-то, неестественно прямо. Её лицо представляло собой гоблинскую маску ярости и гнева. Незамедлительно, она вцепилась мужчине в руку, одновременно, выдавливая крошечными пальчиками ему глаза и разрывая щёки.
Старик развернулся и прицелился в рычащую девочку. У его пистолета был длинный ствол, а само оружие выглядело каким-то, настоящим антиквариатом.
— Нет! — закричала её мать, закрывая собой дочь. — Только не в мою девочку!
Фрэнк развернулся так, чтобы закрыть собственную дочь и с размаху пнул старика в промежность. Тот охнул и завалился вперед. Фрэнк выбил у него из руки оружие. Те, кто пришёл сюда из неотложки, теперь, разбегались в разные стороны. Фрэнк толкнул старика в фойе женской консультации, где тот упал на осколки стекла. Всё его лицо и ладони были в крови. Его внучка лежала на асфальте лицом вниз.
Элейн положила руку ему на плечо.
— Идём! Это безумие какое-то! Нужно уходить!
Фрэнк не обратил на неё внимания. Девочка продолжала терзать мужчину, который, так неосторожно, её разбудил. Она рвала его лицо, из разодранной глазницы по лицу стекали остатки глаза. Фрэнк ничем не мог ему помочь, не с Наной на руках, но, мужчине и не требовалась помощь. Свободной рукой он отшвырнул девочку в сторону.
— Нет! Нет! Нет! — закричала её мать и поползла к дочери.
Мужчина повернулся к Фрэнку и спокойно произнес:
— Кажется, она мне глаз выдрала.
«Какой-то кошмар наяву», — подумал Фрэнк.
Ему в ухо закричала Элейн:
— Фрэнк! Нужно уходить! Немедленно!
Фрэнк покорно последовал за ней к «Аутбэку». Проходя мимо женщины, он заметил, что лицо её дочери быстро покрывалось белой тканью. Её глаза были закрыты. Вся ярость куда-то делась. Лицо стало каким-то непоколебимо спокойным, и мгновенно покрылось былым. Мать взяла дочь на руки и принялась целовать её окровавленные пальцы.
Элейн уже была у машины и требовала от него поторопиться. Фрэнк перешел на бег.
Оказавшись на кухне, Джаред уселся на стул и насухую проглотил пару таблеток аспирина из бутылька, который его мать держала около чашки для мелочи. На столике лежала записка от Антона Дубчека, в которой говорилось о зараженных вязах и был записан номер телефона человека, который может их вылечить. Джаред уставился на листок бумаги. Как можно вылечить деревья? И кто научил этого дебила Антона так красиво и грамотно писать? Разве, он не занимается бассейнами? Откуда ему знать про деревья? Кому какое дело до состояния заднего двора дома Норкроссов? Продолжит ли Антон чистить бассейны, когда все женщины уснут? Блин, почему нет? Парни тоже любят плавать.
Джаред протер глаза грязными руками и несколько раз глубоко вздохнул. Нужно собраться с силами, помыться и переодеться. Потом поговорить с родителями. Поговорить с Мэри.
Зазвонил городской телефон. Странно, обычно, он звонит только в дни выборов.
Джаред потянулся к нему и, конечно же, уронил. Телефон упал на плитку, повсюду разлетелись куски корпуса и батарейки. Не торопясь, и держась за мебель, он прошел к другому аппарату, который лежал на столике у кресла.