Её лицо побелело, во тьме, зрачки, казалось, стали ещё больше.
— Ты уверен, что разбираться в этом нужно сейчас? Когда вокруг происходит такое?
Он хотел, было, сказать нет, но из управления, снова раздался смех, он схватил её за руки.
— Говори.
Лила, молча, посмотрела на его ладони, державшие её за бицепсы. Клинт заметил её взгляд, разжал ладони и отошел на шаг назад.
— На баскетболе, — ответила Лила. — Смотрела на игру одной девочки. Номер 34. Её зовут Шейла Норкросс. Её мать зовут Шеннон Паркс. Ну, так, скажи, Клинт, кто из нас тут врёт и кому?
Он хотел, было, что-то сказать, — сам, не знал, что, — но не успел и рта раскрыть, как из управления выскочил Терри Кумбс с дикими от ужаса глазами.
— Господи, Лила! Господи боже, блядь!
Она повернулась к нему.
— Что?
— Забыли! Как мы могли забыть? Господи!
— О чём забыли?
— Платина!
— Платина?
Она смотрела на него, и Клинт заметил, как в её глазах закипал гнев. В её взгляде было что-то такое, ранее не знакомое ему, но он не смог это как-то определить или с чем-то связать. Она слишком устала.
— Платина! Дочка Роджера и Джессики! — выкрикнул Терри. — Ей всего 8 месяцев и она до сих пор дома. Забыли ребенка, блядь!
— Господи, — выдохнула Лила и побежала за Терри. На Клинта никто не обращал внимания, а когда он их окликнул, они даже не обернулись. Он побежал следом и успел схватить Лилу за плечо, прежде чем та села в машину. Ни она, ни Терри не могли нормально вести машину, но остановить их не могло ничто.
— Лила, послушай. С ребенком, скорее всего, всё в порядке. Завернувшись в кокон, они впадают в некое подобие стазиса.
Она стряхнула его руку.
— Потом поговорим. Увидимся дома.
За руль сел Терри, который, определенно, был пьян.
— Надеюсь, ты прав насчет ребенка, док, — заметил он и хлопнул дверью.
Неподалеку от Фредериксбурга у машины, за рулем которой уже несколько часов сидела Микаэла Морган, лопнуло колесо. Лопнуло оно в самый неподходящий момент, хотя было готово лопнуть давным-давно. Микаэла свернула на парковку перед «Макдональдсом» и зашла внутрь пописать.
У стойки стоял здоровенный байкер в надетой на голое тело безрукавке с названием банды «SATAN'S 7» и чем-то похожим на пистолет-пулемет «Тек-9» за спиной. Он пытался объяснить девушке с заспанным, похожим на енота лицом, что, нет, он не будет платить за «биг маки». Сегодня особая ночь, все всё хотят получить бесплатно. Зазвенел колокольчик над дверью, байкер обернулся и увидел Микаэлу.
— Привет, сестрёнка, — голос его звучал приветливо. Уже, неплохо. — Мы знакомы?
— Может быть, — ответила Микаэла. Не останавливаясь, она прошла по залу, мимо туалета и вышла через заднюю дверь. Там она прошла по заднему двору и перелезла сквозь дыру в заборе. По ту сторону забора находился хозяйственный магазин «Hobby Lobby». В магазине было полно народу. Это же насколько нужно быть мелочным скупердяем, чтобы бежать закупаться в хозяйственный магазин в такую ночь, удивилась Микаэла.
Она сделала несколько шагов, когда кое-что привлекло её внимание: в нескольких метрах от неё стояла «Королла». На переднем сидении находилось что-то белое.
Микаэла подошла к машине. Этим белым, конечно, оказалась обернутая в кокон женщина. Микаэла, уже была под кайфом от кокаина, но, увидев женщину, ей захотелось нюхнуть ещё. Рядом с женщиной лежала мертвая изуродованная собака, пудель.
«О, бедный пёсик. Ты, наверное, решил слизать с лица хозяйки паутину, когда она заснула на парковке? Она, наверное, очень рассердилась, когда ты её разбудил».
Микаэла осторожно вынесла собаку из салона машины. Затем она спихнула женщину, судя по водительскому удостоверению, её звали Урсула Уиттман-Дэвис, на пассажирское сидение. Ей, конечно, не нравилось находиться в одной машине с уснувшей женщиной, но ещё меньше её привлекала альтернатива выкинуть женщину на траву, рядом с мертвым пуделем. К тому же, в этом решении был некий утилитарный момент: с пассажиром она могла законно пользоваться скоростной полосой.[78]
Микаэла села за руль и выехала на вспомогательную дорогу, которая вела к трассе-70.
Когда она проезжала мимо «Макдональдса», ей в голову пришла безумная идея. Наверняка, она была навеяна кокаином, тем не менее, отказываться от неё Микаэла не стала. Она развернулась на парковке перед ближайшим мотелем и вернулась к закусочной. На парковке стоял мотоцикл «Harley Softail». Чуть выше номерного знака штата Теннесси, виднелось изображение черепа с надписью «SATAN'S» в одном зрачке и 7 в другом. На зубах было написано «БЕРЕГИСЬ».
— Держись, Урсула, — сказала Микаэла своей невольной попутчице и направила «Короллу» прямо на мотоцикл.
Она разогналась едва ли до 20 км/ч, но мотоцикл с грохотом отлетел в сторону. Байкер сидел за столом, рядом с витриной, перед ним громоздилась гора самой разной еды. Микаэлу он заметил, когда та уже отъезжала от его стального коня, который сейчас походил скорее на мертвого пони. Она видела, как шевелились его губы, когда он выбегал наружу, держа в одной руке «биг-мак», а в другой стакан с молочным коктейлем. На боку у него болтался «Тек-9». Микаэла не слышала, что он говорил, но сомневалась, что это было «здравствуйте». Поворачивая на вспомогательную дорогу, она приветливо ему махнула и умчалась прочь.
Через три минуты она уже ехала по трассе, дико хохоча. Она понимала, что эйфория скоро пройдет, что ей нужно ещё нюхнуть.
В машине Урсулы было спутниковое радио, и Микаэла настроилась на волну «Американских новостей». Новости были не такими уж страшными. Поступали непроверенные сообщения об «инциденте» между женой вице-президента, добивавшейся встречи с президентом, и сотрудниками Секретной Службы. Активисты за права животных освободили питомцев Национального зоопарка, после чего кто-то видел, как на Кафедрал авеню лев напал на человека. Ультраправые консерваторы заявляли, что «аврора» — это кара божья за феминизм. Папа Римский призывал всех к молитве. Бейсбольная лига отменила все тренировочные игры. Микаэла поняла это сообщение так: все игроки лиги, включая судей, были мужчинами, разве, нет?
На пассажирском сидении раскачивалось опутанное паутиной тело Урсулы Уиттман-Дэвис, когда машина заезжала на обочину и скользила на гравии. Она была одинаково самым лучшим, и самым худшим попутчиком, какие только попадались Микаэле.
Какое-то время она встречалась с девушкой, которая поклонялась кристаллам и верила, что, при должной концентрации и сильной вере, можно принять форму солнечного света. Сейчас, наверное, эта добрая доверчивая девушка спала, обернутая в кокон. Микаэла вспомнила об отце. Тот всегда сидел рядом с ней, перед сном, когда ей было страшно. По крайней мере, так ей рассказывала мать. Когда отец умер, Микаэле было три года. Она совсем не помнила его. Несмотря на переделанный нос и поддельную фамилию, Микаэла была настоящим репортером. Она прекрасно знала, что Арчи Коутса положили в гроб и закопали на кладбище Шейди Хиллз, в Дулинге, и что он до сих пор находился там. Он не превратился в луч света. Она старательно гнала прочь мысли о том, что скоро встретится с отцом в потустороннем мире. Важно было только одно: рядом с ней, на пассажирском сидении находилась опутанная паутиной женщина, и всё, что ей сейчас нужно — это несколько часов рядом с матерью, прежде чем она сама отойдет ко сну.
Она заправила машину в Моргантауне. Молодой продавец на заправке извинился и сказал, что электричества нет и заправляться придется с помощью ручного насоса. К тому же, не работал терминал пластиковых карт. Микаэла расплатилась с ним из бумажника Урсулы.
Парень носил светловолосую бороду и был одет в белую футболку и синие джинсы. Мужчины раньше её никогда не привлекали, но этот показался ей суровым, словно викинг.
— Благодарю, — сказала она. — Как вы тут?
— О, не переживайте за меня, — ответил парень. — Вы знаете, что с этим делать?
Она последовала за движением его подбородка, который указывал на сумку на бедре Урсулы. Из расстегнутого кармашка сумки торчала рукоятка револьвера. Видимо, госпожа Уиттман-Дэвис любила не только собак, но и оружие.
— Не особо, — ответила Микаэла. — Моя подруга в курсе, что мне предстоит долгая поездка и решила мне его не давать.
Парень посмотрел на неё.
— Безопаснее будет держать его поближе. Убедитесь, что он при вас, если грядут неприятности. Прицельтесь в того, кто вам угрожает — прямо в середину тела — и жмите на спуск. Руку держите твердо, не бойтесь отдачи. Запомните?
— Ага, — сказала Микаэла. — Прямо в середину. Держать твердо, поняла. — Она развернулась и пошла. Викинг окликнул её:
— Эй, а вы, случаем, не с телевидения?
В районе часа ночи она наконец подъехала к окраине Дулинга. Вдоль Уэст Лэвин тянулись клубы дыма, горизонт освещался заревом пожара. Микаэла свернула в сторону тюрьмы. От дыма она начала задыхаться, пришлось даже зажать рот ладонью.
Она подъехала к воротам и нажала большую красную кнопку.
Мойра Данбартон сидела в камере рядом с тем, что осталось от Кейли. Она не была мертва, но этому миру уже не принадлежала. Спит ли она под этим покрывалом?
Мойра сидела, положив ладонь на грудь Кейли. Она чувствовала, как при каждом вдохе она вздымалась, видела, как при выдохе надувался пузырь из белых волокон. Дважды она касалась ногтями кокона на её лице, борясь с желанием содрать его. И оба раза она убирала руки, когда вспоминала репортажи по телевизору.
В замкнутом обществе, вроде исправительной тюрьмы Дулинга, слухи расползаются мгновенно. Но произошедшее в крыле «А» не было слухом. Ослепшую от перцового газа Ангелочка Фитцрой закрыли. А про новенькую рассказывали, что она — ведьма.
Мойра посчитала это весьма вероятным, особенно, когда по коридору прошла Клаудия Стивенсон, у которой на шее и плечах были глубокие порезы. Она рассказывала всем, как Ри Демпстер её чуть не убила. Клаудия заявила, что новенькая знала имена Джанет и Ангелочка, но и это ещё не всё. Она также знала — знала! — что Ангелочек убила не менее пятерых человек.