Он, уже, хотел, было, сказать: «для тебя имеет». Но промолчал. Потому что, несмотря на всё происходящее в мире, для него это тоже имело значение.
— Ты знал, что мне этот бассейн никогда не был нужен? — спросила Лила.
— Чего? — её слова потрясли Клинта. Какое отношение к этому имел бассейн?
— Мам? Пап? — в дверях стоял Джаред.
— Джаред, иди домой. Это наши с мамой де…
— Нет, пусть слушает, — возразила Лила. — Хочешь, чтобы мы со всем разобрались, давай разбираться вместе. Как считаешь, стоит ему знать, что у него есть сводная сестра? — она повернулась к сыну. — Она на год моложе тебя, блондинка и очень хорошая баскетболистка, очень красивая. Ты был бы таким же, если бы родился девочкой. Потому что, она выглядит точь-в-точь как ты, Джар.
— Пап? — спросил он, нахмурившись. — О чём она?
Клинт сдался. Уже было слишком поздно что-либо объяснять.
— Расскажи, Лила. С самого начала.
Лила рассказала о своем участии в «учебном комитете», о словах Дороти Харпер, о том, что, поначалу, не приняла их всерьез, однако, на следующий день поискала информацию в интернете. Там она нашла заметку в газете, где упоминалась Шеннон Паркс, о которой Клинт, как-то упоминал, а также была фотография Шейлы Норкросс.
— Она, практически, твой близнец, Джаред.
Тот медленно повернулся к отцу.
Они сидели на кухне за столом.
Клинт помотал головой, однако, никак не мог понять, что выражало его лицо. Он испытывал чувство вины. Как будто, было из-за чего. Интересный феномен. Тогда, в 2002 он прошептал Шеннон на ухо: «Ты же знаешь, я всегда буду рядом, если потребуется». Она ответила: «А, если ты мне нужен прямо сейчас?». Клинт сказал, что этого он позволить себе не может. Если бы он с ней тогда переспал, было бы из-за чего чувствовать себя виноватым, но он отказал ей. Так, что, всё в порядке. Разве, нет?
Может, и так. Но почему он ни разу не рассказал Лиле об этой встрече? Он не помнил, да и не собирался объясняться в том, что произошло 15 лет назад. Она могла с тем же успехом требовать от него объяснений, почему он избил Джейсона на заднем дворе Бартеллов ради какого-то жалкого молочного коктейля.
— Это всё? — спросил Клинт. И не смог не добавить: — Скажи, что это не всё.
— Нет, не всё, — ответила Лила. — Ты будешь отрицать, что знаком с Шеннон Паркс?
— Ты же знаешь, что знаком. Я, точно, упоминал её имя.
— Между делом. Но, ведь, это было не просто упоминание простого знакомого?
— Именно, так. Мы оба выросли в приюте. Какое-то время держались друг друга. Иначе, без взаимопомощи, один из нас, точно, свернул бы на кривую дорожку. Именно Шеннон убедила меня прекратить ввязываться в драки. Она сказала, если я этого не сделаю, то точно кого-нибудь убью, — он протянул ей руки. — Но, ведь, это было много лет назад.
Она отмахнулась от его рук.
— Когда вы в последний раз виделись?
— 15 лет назад! — выкрикнул Клинт. Нелепость какая-то.
— Шейле Норкросс 15 лет.
— На год меня моложе… — подал голос Джаред. Если бы она была старше, 17 или 18, значит, это произошло бы до их брака и роли бы не играло.
— А имя её отца, — Лила задержала дыхание, — Клинтон Норкросс. Так написано в школьном личном деле.
— Как ты его получила? — поинтересовался Клинт. — Кажется, обычным людям к подобным документам доступа нет.
Впервые за это время, его жена почувствовала себя неуютно, нежели разгневанной и от этого стала… чуть более знакомой.
— Может, это было подло, — щёки Лилы налились краской. — Хорошо. Это было подло. Но я должна была выяснить имя её отца. Твоё имя, как оказалось. Поэтому я поехала посмотреть на её игру. Вот, где я была прошлой ночью — в спортзале школы Каулина, на матче женской школьной лиги, смотрела, как играет твоя дочь. И дело не только в схожести черт и твоей фамилии.
Прозвучала сирена, и команда трех округов повскакала с мест. Лила уже давно бросила попытки разыскать Шеннон.
Она видела, как Шейла Норкросс кивнула высокой девочке из своей команды. Они причудливо пожали друг другу руки: стукнулись кулаками, сжали большие пальцы и хлопнули в ладоши.
Крутое рукопожатие.
Именно это разбило Лиле сердце. Её муж был двуличным человеком. Все её сомнения, разом, обрели почву и смысл.
Крутое рукопожатие. Лила сотню раз видела, как Клинт так здоровался с Джаредом. Тысячу раз. Удар, захват, хлопок. Перед её глазами пронеслась целая вереница воспоминаний, в которых Джаред становился выше, его волосы становились темнее, но Крутое рукопожатие оставалось неизменным. Клинт обучил ему всех мальчишек в детской бейсбольной лиге.
И её тоже.
Глава 20
В районе полуночи по центральному времени в чикагском баре «Большая Медведица» произошла ссора между членами банд «Крипс» и «Бладс»[88]. Очень быстро, ссора перетекла в полноценную войну и охватила весь город. Интернет-СМИ называли её чудовищной, беспрецедентной и «просто пиздецовой». Никто не знал, представитель какой именно банды начал то, что впоследствии окрестили Вторым Великим Чикагским Пожаром, однако, начался он в Западном Инглвуде. К рассвету, большая часть города была объята пламенем. Полиция и пожарные самоустранились. Большинство из них сидело по домам, рядом с женами и дочерьми. Одни пытались их разбудить, другие же просто ждали, надеясь непонятно на что.
— Расскажи, что ты видел, — потребовал Фрэнк. Он и Дон Питерс стояли на заднем дворе «Скрипучего колеса». Страсти внутри, похоже, улеглись, потому что запасы спиртного у Паджа Мэроуна медленно, но верно подходили к концу. — Что именно ты видел?
— Я находился в будке. Это нервный центр тюрьмы. У нас там 50 камер видеонаблюдения. Я смотрел в ту, которая показывала место, куда определили новенькую. Она назвалась Эви Блэк, не знаю, как её, на самом деле зовут…
— Это неважно. Что именно ты видел?
— Ну, её переодели в тюремную робу и она легла спать. Мне захотелось посмотреть, как её лицо покроется паутиной — я много об этом читал, но сам ещё не видел. Только, оно не покрылось, — Дон схватил Фрэнка за рукав. — Ты понял? Никакой паутины не было. Ни единой ниточки. А потом она уснула. А когда проснулась, то широкими глазами уставилась прямо в камеру. Будто, смотрела прямо на меня. Мне кажется, она и смотрела прямо на меня. Понимаю, звучит глупо, но…
— Может, она не спала, а, просто, прикидывалась?
— Лежала, расслабленная и в такой позе? Ну, уж, нет. Поверь мне.
— Почему её привезли в тюрьму? Почему не оставили в городе?
— Потому что она бешеная сука, вот почему. Голыми руками завалила двоих варщиков мета!
— Почему ты сам не на службе?
— Потому что эти мудоёбы меня подставили! — выплюнул Дон. — Подставили и выкинули, нахуй, на мороз! Директор Коутс и её дружок, мозгоправ, шерифов муженек. Он и работу в тюрьме получил, когда женился на ней. Явно, какие-то политические делишки, потому что у этого козла вместо головы жопа!
Дон принялся рассказывать слезливую историю несправедливого обвинения, но Фрэнку не было никакого дела до того, в чём там директор Коутс и доктор Норкросс обвиняли Питерса. Разум Фрэнка стал подобен лягушке, скачущей по нагретым камням, от одной идеи к следующей.
Женщина с иммунитетом? Прямо тут, в Дулинге? Звучало нелепо, но её существование подтверждали уже двое. Если существовал пациент-ноль, то почему бы ему не быть здесь? И откуда знать, может, в стране и мире есть и другие невосприимчивые к «авроре»? И, если это правда, эта Эви Блэк может обладать лекарством. Врач (может, даже, его новый приятель Гарт Фликингер, если ему удастся прийти в чувство и протрезветь) сможет найти в её крови нечто такое, из чего можно сделать…
Вакцину!
Лекарство!
— …подбросили улики! Как будто мне интересно общаться с убийцей собственного мужа, которая…
— Помолчи минуту.
На удивление, Дон замолчал. Он смотрел на Фрэнка пьяными блестящими глазами.
— Сколько сейчас в тюрьме охраны?
— Их называют офицерами. Я не знаю, сколько. Немного, учитывая происходящее. Зависит от того, кто пришел и кто ушел, — он поморщился, пытаясь сосчитать — не самое приятное зрелище. — Может, семеро. Восемь, если считать Хикса и девять, если считать доктора Мозгоёба. Но эти двое и яйца выеденного не стоят.
— А директор?
Дон отвел взгляд.
— Уверен, она уснула.
— Ясно, а сколько офицеров — женщины?
— Когда я ушел, остались Ванесса Лэмпли и Милли Олсон. А, есть ещё Бланш Макинтайр, это секретарша Коутс, но она древняя старуха.
— Немного остается, учитывая даже Хикса и доктора. Знаешь, что? Шериф, ведь, тоже женщина и я очень сильно удивлюсь, если она продержится ещё, хотя бы, три часа. И сомневаюсь, что ещё через три часа она проснется, — если бы Фрэнк был трезв, он, вряд ли, стал бы делиться с кем-либо этими мыслями. И, уж тем более, он не стал бы делиться ими с таким жалким прощелыгой, как Дон Питерс.
Дон, задумавшись, облизнул губы. Ещё одно, не шибко приятное зрелище.
— О чём задумался?
— Дулингу, скоро понадобится новый шериф. А у шерифа есть право забирать заключенных из тюрьмы. Особенно того, кого ещё ни в чём не обвиняли и, тем более, не осуждали.
— Считаешь, сможешь получить эту должность?
И, словно в подтверждение этого вопроса, вдали послышались одиночные выстрелы. А ещё в нос ударил едкий запах дыма. Кто-нибудь мог предположить, нечто подобное?
— Уверен, Терри Кумбс — первый по старшинству, — заметил Фрэнк. Первый по старшинству, правда, ушёл в глубокий штопор, но говорить этого вслух Фрэнк не стал. Он устал и пьян, но за словами лучше следить. — Ему, всё равно, понадобится помощь. Так, что я, наверное, подам заявку на должность помощника.
— Хорошая мысль, — сказал Дон. — Подай и за меня, тоже. Нужно поговорить с ним о том, как вытащить из тюрьмы ту женщину, как считаешь?