— Клинту нужно отдохнуть, а потом вернуться в тюрьму. Позвони ему в районе восьми, ладно? Убедись, что он проснулся и попроси проведать миссис Рэнсом. Пусть позаботится о ней. Он поймет.
— Ладно. Побудка, конечно, не моя специальность, но, видимо, придется освоить. Лила, вы…
— Первый, конец связи.
Лила откинула рацию. На востоке, на горизонте уже виднелось утро пятницы. Начинался новый день. Утро будет дождливым, что обещало, довольно, сонливый день. Рядом, на пассажирском сидении, лежало разное служебное барахло: камера, блокнот, радар, упаковка штрафных квитанций. Лила взяла блокнот, вырвала из него лист и большими буквами записала: «Положи меня, Платину, миссис Рэнсом и Долли в один из пустых домов. Запри нас. Может, ничего не получится, а, может, наоборот». Она задумалась (думать было тяжело) и дописала: «люблю вас». Ниже она нарисовала сердечко, кривое, но какое, уж, есть и подписалась. Затем, Лила вытащила из маленькой коробочки булавку и приколола письмо к нагрудному карману. Прямо, как в детстве, когда мама, каждый понедельник прикалывала к её платьицу конверт с деньгами на молоко. Сама Лила этого не помнила, но мама рассказывала.
Закончив все дела, она откинулась в водительском кресле и закрыла глаза. Сон яростно набросился на неё, вместе с ним пришло успокоение. Блаженное успокоение.
На лице Лилы появились первые бледные нити.
Часть вторая. На том свете выспимся
Мне плевать, как сильно я устал.
Высплюсь на том свете.
Под ногами Лилы скрипели старые дырявые доски. На том месте, где должен быть двор, сильный ветер колыхал заросли воловьего хвоста. Яркая зелень вызывала ощущение нереальности происходящего. Она обернулась в том направлении, откуда пришла и увидела, как вся Тремейн стрит покрылась зарослями. Трава колыхалась, подобно тысячам вскинутых вверх рук. И над всем этим было яркое голубое небо. Во дворе миссис Рэнсом стояла проржавевшая машина Лилы. Все четыре колеса были спущены.
Как она сюда попала?
«Не важно, — сказала она себе. — Это всё сон».
Лила вошла в свой дом и остановилась, оглядывая то, что осталось от их небольшой кухни: окна разбиты, ветер колыхал рваные занавески, по столу летали позапрошлогодние листья. В воздухе стоял запах гниения. Проходя в зал, она подумала, что в этом сне она перенеслась во времени.
Потолок в гостиной обрушился, засыпав ковер кусками перекрытий. Телевизор всё ещё висел на стене, но его экран куда-то исчез.
Задняя стеклянная раздвижная дверь была густо заляпана грязью и пылью. Лила потянула в сторону правую створку и та отодвинулась, с глухим скрипом.
— Джаред? — позвала она. — Клинт?
Прошлой ночью они были здесь, сидели за столом, который сейчас валялся на боку. У его крышки собралась горка желтой травы. Мангал, который множество раз становился центром вечерних посиделок, рассыпался.
Вода в бассейне была такого же цвета, как в аквариуме после длительного отсутствия электропитания, рядом с ним с птицей в зубах замерла рысь. У рыси были яркие глаза и белые зубы, шерсть блестела от воды, а нос был белым от перьев.
Лила ущипнула себя за щеку, ощутила боль и, внезапно, подумала, что никакой это не сон. Если так, то, сколько же она проспала?
Довольно, долго, надо полагать.
Зверь моргнул и пошел к ней.
«Где я? — спросила она себя, и сама же ответила: — Я дома, — и тут же, спросила снова: — Где я?»
Глава 1
В пятницу днем, в самый разгар второго дня катастрофы (по крайней мере, для Дулинга, во многих частях мира уже давно наступил третий день), Терри Кумбс очнулся от запаха жарящегося бекона и варящегося кофе. Первой мыслью Терри было: в «Колесе» ещё осталась выпивка или я выпил всё, включая воду в кранах? Вторая мысль была более важной: нужно в туалет. Туда он успел вовремя, как раз, чтобы блевануть в унитаз. Он сидел над ним пару минут, ожидая, пока круговерть вокруг него не остановится. Когда головокружение прекратилось, он поднялся, вытащил упаковку аспирина, принял сразу три таблетки и вернулся в спальню. Там он заметил, что жены, которую он оставил лежать с покрытой коконом головой, не было.
Всё кончилось? Она очнулась? Из глаз Терри потекли слёзы. Как был, в одних трусах, он отправился на кухню.
За столом, опершись на крышку, сидел Фрэнк Гири. Каким-то образом, эта картина — здоровый мужик за маленьким столиком в луче света — говорила о происходящем больше тысячи слов. Они посмотрели друг другу в глаза. В руках Гири держал номер «National Geographic», который тут же отложив в сторону.
— Читал о Микронезии, — сказал Фрэнк. — Интересное местечко. Много неисследованных мест и довольно опасно. Полагаю, ты ожидал кого-то другого. Не знаю, помнишь ли ты, но я остановился у тебя. Жену твою мы отнесли в подвал.
Память вернулась. Они вместе отнесли Риту вниз, будто какой-то мешок, постоянно толкаясь плечами и ударяясь об углы и стены. Её они положили на старый диван и прикрыли старым пыльным пледом. И теперь Рита лежала там, окруженная запыленной старой мебелью, которую они всё собирались распродать на дворовой распродаже, да никак и не собрались. Там было много чего: барные стулья с желтыми сидениями, видеомагнитофон, детская кроватка Дианы, старая дровяная печь.
Терри охватило уныние, он даже головы не мог поднять и уронил подбородок на грудь.
На противоположной стороне стола стояла сковорода с поджаренным беконом и тостами. Рядом стояла чашка кофе и бутылка «Джим Бима». Терри вздохнул и сел.
Он насадил на вилку кусочек бекона и принялся ждать, что будет дальше. Желудок крутило, внутри него бушевала буря, но ничего не произошло. Фрэнк без слов плеснул в кофе виски. Терри глотнул. Руки, которые он даже не заметил, что тряслись, успокоились.
— То, что надо. Спасибо, — голос его был сухим.
Они хоть и не были близкими друзьями, но уже довольно долго являлись собутыльниками. Терри знал, что Фрэнк очень серьезно подходит к работе по надзору за животными в округе. Он помнил, что у него была дочь, которую он считал прекрасной художницей. Вспомнил, как один алкаш, однажды, предложил ему перестать злиться на бога, тот, в ответ предложил ему завалить варежку. Алкаш тот, хоть и был, уже, порядком на бровях, но уловил предупреждение в словах Фрэнка и больше к нему не приставал. Иными словами, Фрэнк казался Терри человеком, способным постоять за себя. Тот факт, что Фрэнк был черным, вероятно, был важным дополнением к этому. Терри раньше никогда, всерьез не рассматривал возможность дружить с чернокожим, но сейчас ничего против этого не имел.
— Не вопрос, — отозвался Фрэнк. Его тон был спокойным и вселяющим уверенность.
— Значит, всё… — Терри глотнул ещё кофе — …по-прежнему?
— В смысле, как вчера? Ага. Но многое изменилось. Во-первых, шериф теперь — ты. Несколько минут назад звонили из участка. Старый шериф пропала.
Желудок Терри скрутило.
— Лила пропала? Господи.
— Типа, поздравляю. Получил повышение. Возглавил оркестр.
Правая бровь Фрэнка изогнулась. Оба рассмеялись, но Терри быстро прекратил смех.
— Эй, — Фрэнк протянул Терри руку. Тот её сжал. — Не раскисай, ладно?
— Ладно, — Терри сглотнул слюну. — Сколько женщин ещё не спит?
— Не знаю. Мало. Но уверен, ты справишься.
Терри так не считал. Он допил кофе с добавками. Пожевал бекон. Фрэнк сидел молча. Он сделал глоток из своей чашки и посмотрел на него, поверх неё.
— Справлюсь? — спросил Терри. — Считаешь, я справлюсь?
— Да, — в голосе Фрэнка Гири не было никаких сомнений. — Но тебе понадобится помощь.
— Хочешь, чтобы я тебя принял на службу? — в его словах был смысл, ведь, помимо Лилы, они потеряли, ещё, как минимум, двоих.
Фрэнк пожал плечами.
— Я работаю на город. Хочешь выдать мне значок — ради бога.
Терри допил остатки кофе и поднялся на ноги.
— Пошли.
Из-за «авроры» департамент полиции лишился четверти своих сотрудников, однако, к утру пятницы Фрэнк помог Терри снова заполнить штат, а к обеду того же дня судья Сильвер официально одобрил этот список. Среди прочих, были и Дон Питерс и старшеклассник Эрик Бласс, проявившие недюжинный энтузиазм.
По совету Фрэнка, Терри объявил с девяти вечера комендантский час. Сотрудники полиции по двое ходили по Дулингу и расклеивали объявления. Помимо этого, они успокаивали жителей, пресекали акты вандализма и, опять же по совету Фрэнка, занимались переписью уснувших. Может, до «авроры» Фрэнк Гири занимался отловом собак, но сейчас, он показал себя превосходным стражем закона с невероятными организаторскими способностями. Когда Терри понял, что на него можно положиться, он оперся изо всех сил.
Удалось поймать не меньше дюжины мародеров. Сделать это оказалось нетрудно, потому что никто особо и не скрывался. Они, видимо, решили, что на их действия будут смотреть сквозь пальцы, но очень быстро выяснили, насколько были неправы. Одним из таких оказался Роджер Данфи, сбежавший со службы санитар женской тюрьмы Дулинга. Воскресным утром Фрэнк и Терри засекли его, тащащим пластиковый ящик с цепочками и кольцами, которые он снял с жительниц дома престарелых Крествью, где иногда подрабатывал в ночную смену.
— Им они уже без надобности, — настаивал Данфи. — Ладно вам, офицер Кумбс. Я же спасаю их добро.
Фрэнк схватил бывшего санитара за нос, да так сильно, что тот хрустнул.
— Шериф Кумбс. Ты должен обращаться к нему «шериф Кумбс».
— Ладно! — выкрикнул Данфи. — Я его, хоть президентом Кумбсом назову, если нос отпустишь.
— Верни чужую собственность и мы тебя не задержим.
— Да, уж, точно!