— И не пытайся нас наебать. Мы всё проверим.
Главная заслуга Фрэнка была, по мнению Терри в том, что он переложил на себя, практически, весь груз ответственности, который должен был достаться самому Терри. Фрэнк никогда не настаивал, не давил, он предлагал и, что не менее важно, у него всегда с собой была фляжка в кожаном чехле, на тот случай, когда Терри чувствовал упадок сил, когда казалось, что день никогда не закончится и они навечно застряли в одном мгновении. Он всегда был рядом. Вместе они пришли к воротам женской исправительной тюрьмы Дулинга, в понедельник, на пятый день «авроры».
Исполняющий обязанности шерифа Кумбс уже несколько раз просил Клинта передать Эви Блэк в его распоряжение. По городу ползли слухи о женщине, расправившейся с варщиками мета, которая засыпала и просыпалась, как обычно. В диспетчерской Линни Марс (всё ещё держится, молодец девчонка) приняла столько звонков, что откладывать было больше нельзя. Фрэнк заявил, что нужно выяснить правдивость этих слухов. Терри считал, что он прав, но Норкросс уперся, а получить полную информацию по телефону не представлялось возможным.
К понедельнику пожары потухли, но в окрестностях тюрьмы всё ещё пахло гарью. От дождя, который, то стихая, то усиливаясь, лил с пятницы, вокруг всё было серо и тоскливо. У ворот женской исправительной тюрьмы Дулинга, рядом с динамиком и монитором, стоял весь продрогший от сырости шериф Кумбс.
Норкросс никак не желал согласиться с ордером, который на Эви Блэк выписал судья Сильвер (с этим тоже помог Фрэнк, сказав судье, что у этой женщины, возможно, есть иммунитет к вирусу и убедил пожилого судью, что нужно действовать быстро и решительно, пока не вспыхнул бунт).
— У Оскара Сильвера нет на это полномочий, Терри, — голос доктора, искаженный динамиком звучал так, будто он говорил со дна пруда. — Я знаю, что он закрыл её здесь по просьбе моей жены, но выпустить обратно он её не может. Как только она оказалась здесь, его полномочия относительно неё закончились. Тебе потребуется окружной судья.
Терри никак не мог взять в толк, как муж Лилы, до этого бывший тише воды, ниже травы, вдруг, стал такой проблемой.
— Сейчас никого нет, Клинт. Судья Уайнер и судья Льюис уснули. Нам необычайно повезло, что оба наших окружных судьи оказались женщинами.
— Тогда звони в Чарльстон, пусть назначат временного, — сказал Клинт так, будто они пришли к соглашению, приблизились к нему, хотя бы, на сантиметр. — Только, зачем тебе? Эви Блэк спит, как и остальные.
От этих слов желудок Терри налился свинцом. Нужно было думать, прежде чем вестись на всякие байки. Достаточно было поглядеть на его собственную жену, мумия которой сейчас спала в подвале на старом диване.
— Уснула вчера днем, — продолжал Норкросс. — У нас осталось всего несколько бодрствующих заключенных.
— Пусть, тогда пустит нас и позволит на неё взглянуть, — сказал Фрэнк. Всё это время он тихо стоял рядом.
Хорошее предложение. Терри нажал кнопку разговора и повторил его.
— Давай, поступим так, — начал Клинт. — Я пришлю тебе фотку со своего телефона. Пустить вас я не могу. У нас введен карантин. У меня перед глазами прямо сейчас внутренний устав. Цитирую: «На территорию учреждения имеют право проникать лишь власти штата. Они же вправе отменять режим карантина». «Власти штата», понимаешь?
— Но…
— Не «нокай» мне, Терри. Не я писал устав. С тех пор, как в пятницу утром, сбежал Хикс я здесь — единственный управляющий и устав — это всё, что у меня есть.
— Но… — он начал повторяться, как заведенный двигатель: «но-но-но-но».
— Я должен был ввести карантин. Не было выбора. Мы оба смотрели одни и те же новости. Повсюду шляются люди, которые сжигают уснувших женщин. Надеюсь, ты согласишься с тем, что моя первоочередная задача — это забота о содержащихся здесь женщинах и их защита от расправы.
— Ой, да, ладно! — воскликнул Фрэнк, шмыгнул носом и тряхнул головой. У них не нашлось для него формы подходящего размера, поэтому форменную рубашку он носил расстегнутой. — Какая бюрократическая ахинея. Ты шериф, Терри. Твой ранг выше доктора, особенно, мозгоправа.
Терри поднял руку, призывая Фрэнка к тишине.
— Я всё понял, Клинт. Я понимаю твою обеспокоенность. Но, ведь, ты меня знаешь же. Я с Лилой больше десяти лет проработал. С тех пор, как она стала шерифом. Мы ходили друг к другу на ужин. Ничего я этим женщинам не сделаю, не переживай.
— Я пытаюсь…
— Ты и представить не можешь, сколько говна мне пришлось разгрести за эти выходные. Какая-то дамочка оставила включенной плиту и спалила половину Грили стрит. Десятки акров леса к югу от города превратились в пепел. Видел мертвого старшеклассника, пытавшегося изнасиловать уснувшую. Видел парня, которому размолотили голову блендером. В смысле, бред же это всё. Отложи устав. Я действующий шериф. Мы же друзья. Позволь мне убедиться, что она спит, как и остальные и я отстану.
Будка охраны, за которой, обычно, должен находиться дежурный офицер, пустовала. Позади неё, через парковку высилась серая громада тюремного корпуса. За пуленепробиваемыми стеклами входной двери не было видно никакого движения, ни в прогулочном дворике, ни в огороде не было ни одной заключенной. Терри вспомнились осенние парки, какое гнетущее впечатление производили их пустующие лужайки, когда на них не было бегающих и поедающих мороженное детей. Его дочь Диана уже выросла, но раньше он частенько водил её в парк. Хорошее было время.
Боже, надо выпить. Хорошо, у Фрэнка всегда при себе фляжка.
— Проверь телефон, Терри, — раздался из динамика голос Клинта.
Звук паровозного гудка, который Терри поставил на рингтон, он выключил. Он достал из кармана мобильник и посмотрел на фотографию, которую ему прислал Клинт.
На тюремной койке лежала женщина. На нагрудном кармане её робы был написан идентификационный номер, рядом была прикреплена карточка. На этой карточке было фото черноволосой женщины со смуглой кожей и белоснежной улыбкой на лице. Под фото стояла подпись «Эви Блэк» а номер на ней совпадал с номером, написанным на рубашке. Её лицо было обернуто в кокон.
Терри протянул телефон Фрэнку.
— Что скажешь? Нормально?
Терри, внезапно, показалось, что он — действующий шериф — ждет указаний от своего нового подчиненного, в то время как, должен был поступать иначе.
Фрэнк внимательно изучил фотографию.
— Нихера это не доказывает. Норкросс мог надеть рубашку на любую спящую и прикрепить к ней карточку, — он вернул телефон Терри. — Нет смысла не пускать нас. Ты — представитель закона, Терри, а он — обычный тюремный психиатр. Он хитрый, как лис, это очевидно, но я ему не верю. Мне кажется, это всё подстава.
Конечно, Фрэнк прав — фотография ничего не доказывала. Почему бы ему, действительно, не пустить их внутрь и не позволить самим убедиться, что она спит? Весь мир на грани того, чтобы потерять половину населения. Зачем цепляться за какой-то устав?
— Почему подстава?
— Не знаю, — ответил Фрэнк, достал фляжку и протянул ему. Терри поблагодарил его, сделал хороший глоток виски и вернул фляжку. Фрэнк помотал головой. — Пусть у тебя побудет.
Терри убрал фляжку и нажал кнопку связи.
— Мне нужно увидеть её, Клинт. Пусти меня внутрь и мы всё решим. О ней ходят слухи. Мне нужно их прекратить. Если я этого не сделаю, ситуация выйдет из-под контроля.
Клинт сидел в будке охраны и на экране монитора наблюдал за двумя мужчинами у входа. Дверь в будку уже давно не закрывалась, хоть офицер Тиг Мёрфи и пытался это исправить. Неподалеку находились офицеры Куигли и Уэттермор, они также слушали их разговор. Последний из оставшихся офицеров, Скотт Хьюз, сейчас спал в свободной камере. Через пару часов после убийства Ри Демпстер, Ванесса Лэмпли бросила смену и Клинт, даже, не пытался её остановить. «Удачи, док» — сказала она, заглянув в его кабинет. Она уже переоделась в гражданскую одежду, её глаза были красными от недосыпа. Клинт пожелал ей того же. Если она до сих пор не спала, толку от неё, всё равно, было бы мало.
Клинт был уверен, что ещё какое-то время сможет удерживать Терри на расстоянии. Беспокоил его напарник Терри, который передал ему фляжку и постоянно давал советы в промежутках между разговором. Как будто, чревовещатель общался со своей куклой. Клинт заметил, как этот здоровяк постоянно оглядывался, вместо того, чтобы смотреть в коммутатор, как делали обычные люди. Как будто, оценивал обстановку.
Клинт нажал кнопку связи и произнес:
— Ей-богу, Терри, я не хочу ничего усложнять. Мне самому тут не по себе. Не надо пинать дохлую лошадь, клянусь, у меня на руках книга. На её обложке большими буквами написано «Карантинный устав»! — он стукнул по пульту управления, на котором, конечно, не было никакой книги. — Меня ничему этому не учили, поэтому устав — моя единственная опора.
— Клинт, — Терри издал неприятный вздох. — Ну, что за херня? Мне, что, ворота выносить? Глупости же. Лила была бы… разочарована. Очень разочарована. Она бы тебе не поверила.
— Я понимаю, что ты немного не в себе из-за возложенной на тебя ответственности, но ты же понимаешь, что на вас смотрит камера? Я только что видел, как ты пил из фляжки и готов спорить, это была не газировка. При всём уважении, я знал Лилу… — упоминание жены в прошедшем времени заставило его сердце подпрыгнуть. Он прочистил горло. — Я знаю Лилу немного лучше, чем ты и уверен, что она была бы очень разочарована тем, что её первый помощник пьёт на службе. Поставь себя на моё место. Ты бы пустил в тюрьму того, у кого нет на это ни прав, ни нужных документов, и который, к тому же, пьёт?
Они смотрели, как Терри взмахнул руками и начал нарезать круги перед воротами. Второй мужчина положил руку ему на плечо и заговорил с ним.
Тиг тряхнул головой и хохотнул.
— Не надо было тебе идти в психиатры, док. Лучше бы продавал всякое дорогое барахло через телемагазин. Ты, только что, заколдовал этого парня. Ему потребуется терапия.