— Психиатр, Норкросс, утверждает, что главный он, — сказал Фрэнк.
— Чушь.
Они усадили миссис Хикс в шезлонг, стоявший на каменном постаменте. Сегодня солнце спряталось за тучами. Пошел легкий дождь. Капли падали на кокон, но не впитывались, а скатывались по нему вниз, будто он был сделан из брезента. Хикс принялся громоздить над женой зонтик. Ножка зонтика царапала каменный постамент.
— Нужно быть внимательней. Нельзя, чтобы она попадала под солнечные лучи — сгорит мгновенно.
— Норкросс? Психиатр? — напомнил Фрэнк.
Хикс хохотнул.
— Норкросс всего лишь наёмный работник. У него нет никакой власти. Никто его не мог назначить.
Его слова не удивили Фрэнка. Он подозревал, что ахинея, которую нёс Норкросс — ахинея и есть. Впрочем, он не злился. На карту поставлены жизни. Множество жизней, но его волновала лишь Нана, потому что она в его глазах представляла остальных. В этом не было никакого эгоизма, если подумать. Можно, даже сказать, Фрэнк проявлял альтруизм! И значит, нужно оставаться спокойным.
— Что он за человек? Мозгоправ этот?
Хикс, наконец, установил зонтик и раскрыл его над головой жены.
— Ну, вот, — он сделал несколько глубоких вздохов.
— Нужно отдать должное, он умён. Очень умён, прямо скажем. Ему не место в тюрьме. И обратите внимание: у него зарплата, почти как у меня, но дезинсектора мы себе позволить не можем. Такая у нас в XXI веке политика, офицер Гири.
— Что вы имеете в виду, говоря, ему не место в тюрьме?
— Почему он не занимается частной практикой? Я видел его дело. У него есть публикации. Есть награды. Я всегда думал, что желание общаться с осужденными и наркоманами — ненормально. Если дело в сексе, то он должен быть очень осторожен. Когда человек выражает желание общаться с женщинами-преступницами, об этом думаешь в первую очередь. Но мне кажется, дело в не этом.
— Как с ним работается? Он адекватен?
— Да, он адекватный человек. Очень адекватный человек, размягченный всеобщей политкорректностью. Именно поэтому я терпеть не могу с ним работать. Мы не клиника, понимаете? Тюрьма — это место для людей, которые отказываются жить по правилам. Это мусорный бак, если с ним правильно обращаться, и нам платят, чтобы мы сидели на его крышке. Коутс обожает с ним спорить, они друзья, но меня он выматывает. Очень, блин, адекватный человек, ага, — Хикс вытащил из кармана мятый платок. С его помощью он смахнул с кокона жены несколько капель. — Постоянно смотрит в глаза. Будто думает, что ты псих.
Фрэнк поблагодарил Хикса и направился к парадной двери, где стояла его машина. Что задумал Норкросс? Зачем он прячет от них эту женщину? Почему он ему не верит? Все факты говорили только об одном: доктор каким-то образом связан с этой женщиной.
К нему подбежал Хикс.
— Мистер Гири! Офицер!
— Что случилось?
Заместитель директора выглядел взволнованным.
— Слушайте, эта женщина… — он потер ладони друг о друга. По пиджаку стекали капли дождя. — Если вам удастся поговорить с Эви Блэк, прошу вас, не говорите ей, будто меня волнует судьба телефона, ладно? Пусть оставит себе. Если понадобится, я возьму телефон жены.
Когда Джаред выбежал на задний двор демонстрационного дома, где они жили с Мэри (если это, конечно, можно назвать жизнью), та сидела, облокотившись на забор. В её волосах появились белые нити.
Он бросился к ней, споткнулся о собачью конуру, стоявшую у окон с синими наличниками (тоже демонстрационную), схватил её, встряхнул и с силой оттянул мочки её ушей, как она и просила сделать, если начнет засыпать. Она сказала, что читала об этом способе в интернете и что он помогает людям быстро проснуться. Конечно, в интернете много разных рецептов того, как не уснуть, равно как и обратного.
Сработало. Её взгляд приобрел осмысленность. Нити отлепились от её лица, взлетели вверх и исчезли.
— Оу! — крикнула она, улыбнулась и коснулась своих ушей. — Кажется, придется снова прокалывать уши. У тебя на лице огромное фиолетовое пятно, ты в курсе?
— Кажется, ты поймала солнечный зайчик, — ответил Джаред. — Идём. Быстрее.
— Зачем?
Джаред не ответил. Если его отец страдал паранойей, она оказалась заразной. В гостиной, где вся обстановка, даже картины на стенах, выглядела какой-то игрушечной и стерильной, он выглянул в окно и домах в шести от них увидел припаркованную полицейскую машину. Из ближайшего дома вышли двое патрульных. Подчиненные матери часто приглашали её на обеды и Джаред знал практически всех в лицо. В этих двоих он узнал Рэнгла и Бэрроуза. Учитывая, что во всех домах, за исключением этого, не было ничего, даже мебели, осмотреть их много времени не занимало. Очень скоро они появятся здесь.
— Джаред, не дергай меня!
Они положили Платину, Молли, миссис Рэнсом и Лилу в главной спальне. Мэри хотела, чтобы они оставались на первом этаже, сказала, что они не станут обращать внимания на обстановку. Джаред настоял на своем и, слава богу. Потому что опасно было даже на втором этаже. Всё из-за того, что демонстрационный дом был меблирован, а значит, они обязательно захотят его осмотреть.
Всё время по пути наверх Мэри не прекращала возмущаться. Джаред схватил корзину с Платиной и дернул за кольцо на потолке. С грохотом опустилась лестница на чердак. Если бы он не оттолкнул Мэри в сторону, она бы ударила её прямо по голове. Джаред поднялся по лестнице, поставил с краю корзину и спустился обратно. Не обращая внимания на расспросы, он добежал до конца коридора и выглянул наружу. Машина медленно ехала по обочине. Осталось только четыре дома. Нет, три.
Он подбежал к Мэри, которая стояла, обхватив себя руками и склонив голову.
— Нужно поднять их наверх, — сказал он, указывая на лестницу.
— Я не могу их нести, — произнесла она голосом обиженного ребенка. — Я устаааала, Джаред!
— Я знаю. Но с Молли ты справишься. Она легкая. Я принесу её бабушку и свою мать.
— Зачем? Зачем нам это всё?
— Потому что нас ищут копы. Отец так сказал.
Он ожидал, что она спросит, зачем патрульные их ищут, но Мэри промолчала. Они прошли в спальню. Женщины лежали на широкой кровати, Молли находилась на полу в ванной. Он поднял девочку и передал Мэри. Затем он взял миссис Рэнсом — старушка показалась ему тяжелее, чем в прошлый раз. Не такая, впрочем, и тяжелая, подумал Джаред и вспомнил, как мать часто говаривала, когда он был маленьким: «Сконцентрируйся на позитивном, отринь негативное».
— И не заморачивайся тем, что между ними, — вслух сказал он, хватая под мышки миссис Рэнсом.
— А? Что?
— Ничего.
С Молли на руках Мэри начала медленно подниматься по лестнице. Джаред, уже представлявший, как Рэнгл и Бэрроуз подъезжают к дому и останавливаются около таблички с надписью «Зайдите и осмотритесь», подтолкнул Мэри плечом под зад.
— Эй, кажется, ты себе слишком многое позволяешь.
— Шевелись, давай.
Каким-то образом она забралась на чердак, не уронив при этом свою ношу на голову Джареду. Он поднялся следом, таща за собой тело миссис Рэнсом. Мэри положила крохотное тело Молли на пол, прямо на доски. Чердак занимал всё пространство дома в длину. Здесь было жарко и очень тесно.
— Сейчас вернусь, — сказал Джаред.
— Ладно, только я тут долго не продержусь. От жары у меня голова болит.
Джаред поспешил в спальню. Он взял мать под руки, как о себе напомнило раненое колено. Он совсем позабыл о её форме, поясе и тяжелых ботинках. Сколько всё это добавляло к весу здоровой крепкой женщины? Пять килограмм? Десять?
Он дотащил её до лестницы и, глядя на крутой подъём, подумал, что никогда не поднимет её наверх.
Позвонили в дверь, раздался перезвон колокольчика, и он принялся втаскивать мать наверх, кряхтя и постанывая. Ему удалось преодолеть три четверти пути, когда силы иссякли. Он мог лишь поддерживать её, чтобы она не свалилась со ступенек. Внезапно, появилась пара рук. Мэри, слава богу. Джаред поднялся ещё на две ступеньки, и Мэри смогла ухватить Лилу.
Внизу один из патрульных сказал:
— Даже не заперто. Дверь открыта. Идём.
Джаред тащил, Мэри тянула. Вместе они сумели занести тело на чердак. Мэри упала на спину рядом с Лилой. Джаред ухватился за лестницу и подтянул её на себя. Лестница поддалась с трудом, Джаред приложил усилие, и лестница полетела вверх, ему пришлось даже придерживать её, чтобы она не хлопнула о потолок.
Снизу послышался голос патрульного:
— Эй, есть кто дома?
— Как будто, хоть одна сучка из мешка тебе ответит, — ответил второй, и оба рассмеялись.
«Сучка из мешка? — повторил про себя Джаред. — Так они их, значит называют? Если бы мать услышала от вас такие слова, ваши сельские жопы вылетели бы со службы со свистом».
Они продолжали болтать, направляясь к кухне на противоположной стороне дома, поэтому Джаред не мог разобрать их слов. Мэри, несмотря на всю усталость, почувствовала его страх и обняла его обеими руками. Он чувствовал запах её пота, а когда она прижалась к нему щекой, ощутил его ещё и кожей.
Голоса вернулись, и Джаред послал полицейским мысленную команду: «Уходите! Видите же, тут никого нет! Так что, уходите!»
Мэри прошептала Джареду на ухо:
— Там в холодильнике еда. И в кладовке тоже. А в мусорном ведре обертка. Что, если они…
По дому разносился стук каблуков — патрульные поднимались на второй этаж. Это плохо, однако они разговаривали не о еде в холодильнике и не о мусоре в ведре, что хорошо («Сконцентрируйся на позитивном»). Они обсуждали, чем займутся после обеда.
Снизу раздался отчетливый голос, кажется, Рэнгла:
— Покрывало какое-то мятое. Что думаешь?
— Ага, — согласился второй. — Я бы не удивился, если бы здесь кто-нибудь незаконно жил, но, скорее всего, те, кто сюда приходят, то есть покупатели, иногда садятся на неё. Проверяют кровать. Это нормально.
Снова стук каблуков, на этот раз, в коридоре. Затем они остановились, судя по голосам, прямо под ними. Мэри крепче обхватила Джареда и прошептала: