— Если они нас найдут здесь, то арестуют.
— Шшшш, — прошипел Джаред. «Они бы арестовали нас, даже, если бы мы сидели внизу. Под предлогом защиты частной собственности».
— Люк на чердак, — сказал, кажется, Бэрроуз. — Сам проверишь или мне пойти?
За вопросом последовала тишина, длившаяся, казалось, целую вечность. Затем, второй, Рэнгл ответил:
— Хочешь — лезь. Если бы Лила с сыном была здесь, они бы сидели внизу. К тому же, у меня аллергия на пыль.
— И всё же…
— Ну, давай, — перебил его Рэнгл, одновременно опуская лестницу. На чердак проник тусклый луч света. Если бы тело Лилы лежало сантиметров на десять ближе к выходу, они бы его заметили. — Лезь в пекло. Там, наверное, градусов шестьдесят.
— На хуй, — ответил Бэрроуз. — И ты со своими отмазками иди на хуй. Аллергия у него. Валим отсюда.
Лестница поднялась обратно, на этот раз, громко хлопнув. Джаред, хоть и ожидал этого, но, всё же, вздрогнул. Каблуки застучали по лестнице. Джаред задержал дыхание, а полицейские стояли внизу и тихо переговаривались. Уловить хоть слово из их разговора было очень трудно. Кажется, они обсуждали Терри Кумбса, что-то говорили об офицере по фамилии Гири и, опять про обед.
«Уходите! — хотелось закричать Джареду. — Не дайте нам с Мэри подохнуть нахер от теплового удара!».
Наконец, хлопнула входная дверь. Джаред попытался уловить звук отъезжающей машины, но не смог. То ли из-за того, что часто и подолгу громко слушал музыку в наушниках, то ил из-за того, что звукоизоляция чердака была слишком плотной. Он досчитал от нуля до ста, затем в обратную сторону. Больше находиться здесь он не мог. Слишком жарко.
— Ушли, вроде бы, — сказал он.
Мэри не ответила и он, внезапно, осознал, что она больше не обнимает его. Он был слишком сосредоточен, чтобы заметить это. Он обернулся и увидел её лежащей на полу, руки вытянуты вдоль тела.
— Мэри! Мэри! Не засыпай!
Она не ответила. Джаред толкнул лестницу, совершенно не заботясь о том, какой шум она произведет при ударе о пол. О полицейских он уже забыл. Сейчас его волновала только Мэри. Может, ещё не поздно её спасти.
Однако было уже поздно. Тряска не помогла. Пока он ждал, что полицейские уйдут, она уснула. Она лежала рядом с Лилой, её красивое лицо постепенно покрывалось переплетающимися белыми нитями.
— Нет, — прошептал Джаред. — Она же так старалась.
Он просидел так минут пять, безучастно глядя, как кокон становился всё толще, затем набрал номер отца.
Это было единственное, что он мог сделать.
Глава 4
В мире, в котором очнулись женщины, Кэнди Мешаум поселилась в доме на Уэст Левин, что по пути к тюрьме. Символично, ведь её собственный дом был настоящей тюрьмой. В новом мире она жила с другими женщинами, регулярными посетительницами встреч, на самом краю города в здании бывшего склада. Этот склад, как и здание магазина «Shopwell» за всё прошедшее время, сумел избежать подтопления, чего нельзя было сказать о большинстве других домов. Склад представлял собой строение в форме латинской буквы L, состоявшее из двух уровней, посреди друг на друга громоздились огромные контейнеры, лес вокруг них был вырублен, а освободившаяся площадка зацементирована. Изготовленные из твердого пластика и стекловолокна контейнеры выполнили обещание, данное на выцветшем рекламном щите снаружи, и не пропустили внутрь ни капли влаги. Сквозь цемент пробивалась трава и молодые деревца, а систему канализации забило листьями, но срезать заросли, очистить слив, открыть секции и выкинуть прочь весь нагроможденный в них, некогда полезный хлам не составило никакого труда. В итоге получилось весьма уютное жильё.
«По крайней мере, Кэнди Мешаум попыталась его таким сделать» — подумала Лила.
Она ходила по контейнеру, куда из распахнутых ворот проникал дневной свет. Посреди помещения стояла кровать, укрытая покрывалом, на которое, в данный момент, падал луч света. На стене без окон висел морской пейзаж: небо и длинное каменистое побережье. Видимо, картина была найдена среди хранившегося на складе барахла. У стены же стояло кресло-качалка, а на полу валялись две спицы и моток пряжи. Рядом стояла корзина, в которой лежала пара вязаных носков, видимо, результаты работы.
— Что скажешь? — снаружи стояла и курила Коутс. Запаянные в пластик пачки сигарет, также пережили долговременное отсутствие людей. Директор — бывший директор — распустила волосы, в них начала проглядывать седина. Свисавшие на худые плечи пряди делали её похожей на жрицу, странствующую по пустыне в поисках своего племени. Лила считала, такой вид ей идет.
— Твоя новая прическа мне нравится.
— Спасибо, но я говорила о женщине, которая была здесь и внезапно исчезла.
Кэнди Мешаум была одной из четырех, включая Эсси, исчезнувших женщин. Лила опросила некоторых жильцов склада. Когда Кэнди сидела в кресле и вязала, она выглядела счастливой и, будто бы, находилась где-то далеко отсюда. Её контейнер находился на втором уровне, ближе к центру, незаметно уйти прихрамывающая женщина, просто не могла. Незаметно исчезнуть она, конечно, могла, но это было крайне маловероятно.
Соседи описывали Кэнди, как спокойную и довольную женщину. Одна из соседок, знавшая Кэнди ещё в старом мире, сказала, она выглядела «переродившейся». Она гордилась своим рукоделием и тем, как обставила новое жилище. Многие подмечали, что свой дом она без намека на иронию называла «домом мечты».
— Не вижу никаких улик. Ничего, что можно было принести в суд, — сказала Лила. Впрочем, она предполагала, что с ней случилось то же, что и с Эсси: мгновение и её нет. Пуф! Абракадабра.
— Та же история, да? — Дженис, смотревшая прямо на Эсси, сообщила, что возникла кратковременная вспышка, наподобие молнии, и она исчезла. Там, где стояла женщина, было пусто. Дженис не успела разглядеть момента превращения, гибели или ещё чего-то. Всё произошло слишком быстро. Она рассказала, что Эсси превратилась в шар света, который мгновенно лопнул, не оставив после себя ничего.
— Может быть, — ответила Лила. Боже, она начала говорить прямо как Клинт.
— Она мертва? — сказала Дженис. — В том, другом мире. Как думаешь?
На стене, рядом с креслом-качалкой сидел мотылек. Он подлетел к ней и сел на ноготь указательного пальца. Лила почувствовала запах гари.
— Может быть, — повторила она. Какое-то время она только и могла, что повторять эти «клинтизмы». — Нужно вернуться и выяснить, что с остальными.
— Бред, — отозвалась Коутс. — Нам есть чем заняться.
Лила улыбнулась.
— Это означает согласие?
Бывший директор Коутс передразнила Лилу:
— Может быть.
На Мейн стрит собралась группа разведчиц, готовившихся исследовать окраины Дулинга. Шесть женщин складывали в гольф-кары разные вещи. Вести группу вызвалась бывшая охранница тюрьмы Милли Олсон. К слову сказать, до этого момента они особо и не пытались выйти за пределы города. В небе не летали ни самолеты, ни вертолеты, на горизонте не было видно никаких огней, в найденных радиоприемниках не звучали голоса и музыка. Это усиливало у Лилы ощущение незавершенности, которое появилось с самого появления здесь. Мир, в котором они жили, напоминал репродукцию. Как домик в стеклянном шарике со снегом, только без снега.
Лила и Дженис появились к самому концу сборов. Бывшая заключенная Нелл Сигер склонилась у одной из машин, проверяя давление в шине. Милли сновала между сумками, сваленными в тележку позади машины, перепроверяя запасы: спальные мешки, замороженная еда, вода, одежда, пара неизвестно каким образом работающих игрушечных раций, найденных запаянными в пластик, пара винтовок, которые Лила самолично очистила и привела в порядок, аптечки. Вокруг царила приподнятая атмосфера, все шутили и смеялись. Кто-то спросил Милли, что она будет делать, если встретит медведя.
— Приручу, — ответила она, не поднимая головы от вещей. Это вызвало взрыв смеха среди окружающих.
— Ты её знала? — спросила Лила у Дженис. — В смысле, до этого? — Они шли по тротуару, плечом к плечу, одетые в зимние куртки. Изо рта шёл пар.
— Блин, я была её начальником.
— Я не про Милли. Я про Кэнди Мешаум.
— Нет. А ты?
— Да, — ответила Лила.
— И?
— Она была жертвой домашнего насилия. Муж избивал её. Хромота у неё из-за этого. Муженек у неё — мудак конченый, по профессии механик, но зарабатывает торговлей оружием. Был связан с Гринерами. Слухи такие ходили, по крайней мере, доказательств у нас не было. Он избивал её тем, что продавал. Жили они на окраине, на Уэст Левин, в полуразвалившейся халупе. Не удивительно, что она не пыталась как-то обустроить жильё — смысла не было. Их соседи вызывали нас несколько раз, слыша её крики, но она никогда на него не заявляла. Боялась последствий.
— Ей повезло, что он её не убил.
— К сожалению, судя по всему, убил.
Директор бросила хмурый взгляд на Лилу.
— Ты думаешь о том же, о чём и я?
— Идём со мной.
Они шли по растрескавшемуся тротуару, сквозь который прорастали пучки травы. Прилегавший к зданию муниципалитета парк был вычищен, пострижен и приведен в порядок. Единственным напоминанием о прошедшем времени здесь была поваленная статуя давно покойного основателя города. Огромная ветка вяза спихнула его с пьедестала. Ветку уже давно утащили и распилили на дрова, но отец-основатель оказался настолько тяжелым, что поправить статую никто не решался. Так он и лежал, уткнувшись бронзовой шляпой в землю, а пятками глядя в небо. Лила не раз видела, как вокруг него вились дети, используя широкую спину статуи в качестве горки.
Дженис сказала:
— Считаешь, её муженек сжёг кокон?
Лила ответила уклончиво:
— Тебе никто не говорил, что иногда чувствует головокружение? Тошноту? Оно появляется внезапно и через пару часов проходит, — Лила сама, пару раз испытывала это ощущение. Об этом же рассказывали Рита Кумбс, миссис Рэнсом и Молли.