— Полагаю, раньше тут было получше, — сказала Лила, однако усомнилась в своих словах.
С помощью молотка и зубила они сбили замки на шкафчиках. Лила нашла остановившиеся часы, бумажник полный бесполезных зеленых бумажек и не менее бесполезных пластиковых прямоугольников, севшие и потому непригодные мобильники, связки ключей, поеденные молью брюки и сдутый баскетбольный мяч. Находки Тиффани были немногим лучше: почти полная упаковка «Тик-Так» и поблекшая фотография лысого мужчины с волосатой грудью. Он стоял на пляже, а на плечах у него сидела смеющаяся девочка.
— Флорида, поди, — сказала Тиффани. — Обычно они едут туда, когда что-то становится не так.
— Наверное, — глядя на фото Лила подумала о собственном сыне. Эти мысли показались ей контрпродуктивными, но ничего поделать с собой она не могла. Мэри рассказала о Клинте, оставшемся руководить тюрьмой, о Джареде, прятавшем их тела («их другие тела» — поправила себя она) на чердаке демонстрационного дома в конце улицы. Услышит ли она о них ещё хоть что-нибудь? После Мэри появились ещё двое, но они ничего не знали о её мужчинах. Да и откуда им знать? Джаред и Клинт находились на космическом корабле, и этот корабль улетал всё дальше и дальше и рано или поздно, он окажется за пределами галактики. И тогда, всё. Конец. Когда она начнет их оплакивать? И не начала ли уже?
— О, нет, — протянула Тиффани.
— Чего?
Ей не удалось скрыть от Тиффани выражение отчаяния на лице.
— Не позволяй ему овладеть тобой.
Лила положила фото обратно в шкафчик.
В спортзале на втором этаже Тиффани предложила сыграть в баскетбол, они даже надули мяч. Ставкой стала пачка «Тик-Така». Впрочем, никто из них играть не умел. Дочь Клинта, которая оказалась не его дочерью, легко обыграла бы обеих. Тиффани бросала, как-то по-старушечьи, пыталась хитрить. Лилу её действия, поначалу раздражали, но потом стали казаться милыми. Когда она скинула пальто, стал виден её надувшийся живот.
— Почему Дулинг? Почему именно мы? Ты никогда об этом не задумывалась? — рассуждала Лила, подбегая к мячу. Тиффани запустила его на трибуну рядом с площадкой. — Я задумывалась.
— Да ну? Расскажи-ка.
Лила достала мяч из-под лавок. После её броска мяч улетел ещё дальше, за задние ряды.
— Ну и убожество, — заметила Тиффани.
— Ты — единственный свидетель.
— Невозможно спорить.
— У нас пара докторов и несколько медсестер. Есть ветеринар. Целая армия учителей. Кейли отлично разбиралась с электрикой, но после её гибели, с этим прекрасно справляется Магда. Есть плотник. Несколько музыкантов. Есть даже социолог, который уже пишет работу о новом обществе.
— Ага, а как напишет, Молли её напечатает ягодными чернилами, — хохотнула Тиффани.
— У нас есть отставной профессор инженерного университета. У нас есть швеи, садоводы и повара. Дамы из книжного клуба руководят группой поддержки, где все делятся своими воспоминаниями, избавляются от грусти и тоски. У нас, даже есть заклинатель лошадей, понимаешь?
Мяч оказался в руках Тиффани.
— Что понимаешь?
— У нас есть всё, что нужно, — сказала Лила. Она отошла от трибуны и стояла на краю площадки, скрестив руки. — Поэтому нас и выбрали. Из-за навыков, которые помогают нам здесь выжить.
— Ладно. Может быть. Скорее всего, так. Как по мне, звучит неплохо, — Тиффани сняла шляпу и обмахнулась ею. — Ты прирожденный коп. Везде ищешь тайны.
Но Лила не закончила.
— И как мы живем? У нас уже появился первый ребенок. И сколько среди нас беременных? Дюжина? Восемь?
— Около десяти. Думаешь, этого будет достаточно, чтобы возродить цивилизацию, даже если половина из родившихся окажутся девочками?
— Не знаю, — ответила Лила, её лицо раскраснелось от активной работы мысли. — Это только начало, готова спорить, что где-то там, до сих пор есть работающие морозильники. Если постараться, их можно разыскать. И я уверена, в этих морозильниках, до сих пор находятся замороженные образцы спермы. И её хватит, чтобы построить новый мир.
Тиффани водрузила шляпу на затылок и пару раз ударила мячом об пол.
— Новый мир, говоришь?
— Видимо, она всё так и запланировала. Та женщина. Ева. Чтобы мы могли начать жить без мужчин, по крайней мере, поначалу, — сказала Лила.
— Эдемский сад, только без Адама, да? Можно спросить, шериф?
— Конечно.
— Это хороший план? Который эта женщина для нас придумала?
«Разумный вопрос» — подумала Лила. Жительницы «нашего места» без конца обсуждали Эви Блэк. Слухи из старого мира достигали нового. Редкая встреча обходилась без упоминания её имени (если, конечно, это было её настоящее имя). Она продолжала и, возможно, являлась ответом на главные вопросы поселенцев: как и почему? Они обсуждали вероятность того, что она не совсем женщина, не совсем человек и все, единодушно пришли к выводу, что причиной случившегося была именно она.
С одной стороны, Лила сожалела о гибели Милли, Нелл, Кейли, ещё раньше, Джессики Элвей и многих других. Сожалела она и об утратах тех, кто был жив. Их мужчины исчезли. И всё же, нельзя было отрицать, что некоторые расцвели. Тиффани Джонс, к примеру, налилась жизнью, внутри неё забилось ещё одно сердце. В старом мире некоторые мужчины причиняли ей страдания. В старом мире мужчины сжигали женщин, стирая их из обоих миров. Мэри сказала, их называют отрядами поджигателей. Были плохие женщины и плохие мужчины. Если кто-то и имел право отличать одних от других непредвзято, то это Лила, неоднократно арестовывавшая и тех и других. Но мужчины больше воевали, больше убивали. В одном аспекте равенства полов не достичь никогда — в равной степени опасности друг для друга.
Так что да, Лиле этот план казался хорошим. Безжалостным, но хорошим. У женщин появилась возможность перезагрузить этот мир и сделать его лучше и безопаснее. И всё же…
— Не знаю, — Лила не считала, что её жизнь без сына станет лучше. Она могла принять эту мысль, но озвучить её означало предать и сына и старую жизнь.
Тиффани кивнула.
— А, вот такой вопрос, тогда: ты можешь бросать спиной? — она развернулась спиной к кольцу, присела и перебросила мяч через голову. Он ударился о край кольца, отлетел в щит, снова упал на кольцо и запрыгал по нему, едва-едва не упав внутрь.
Из крана выпал рыжий пучок ржавчины. Громко загудели трубы. Потекла бурая жижа, прекратилась и потом, аллилуйя, пошла чистая вода.
— Ну, — обратилась Магда Дубчек к скромному собранию женщин, сгрудившемуся вокруг раковины, прикрепленной к стене очистной станции. — Заработало.
— Невероятно, — произнесла Дженис Коутс.
— Ай. Всего лишь, давление, гравитация и прочее. Постепенно подключим и остальные дома.
Лила, подумавшая о древней записке сына Магды Антона, человека, хоть и дурного, наркомана и позёра, но разбиравшегося в водоснабжении, обняла пожилую женщину.
— Ой, — выдохнула Магда. — Спасибочки!
Шум воды эхом отдавался в помещении водоочистной станции, вселяя в собравшихся надежду. Не говоря ни слова, женщины по очереди подставили ладони под струи воды.
Все единодушно скучали по одной вещи — по возможности прыгнуть в машину и отправиться куда захочется, вместо хождения пешком, натирая многочисленные мозоли. Некоторые автомобили, из тех, что стояли в гаражах, оказались в неплохом состоянии, а в их аккумуляторах ещё сохранялся заряд. Проблемой было наличие топлива. Весь бензин, буквально, выдохся.
— Придется самостоятельно заняться очисткой, — заявила на одной из встреч профессор университета. Километрах в трехстах, в Кентукки находился нефтеперерабатывающий завод, который, при должном усердии и толики удачи, возможно, удастся запустить. Женщины немедленно начали собирать очередную экспедицию — составлять список дел и набирать добровольцев. Лила осмотрела собравшихся в поисках признаков опасения. Никто ничего подобного не выказывал. Среди них Лила увидела Селию Фроуд, единственную выжившую из первой экспедиции. Она вышла вперед и кивнула окружающим.
— Меня тоже впишите, — сказала она. — Я пойду. Хочется снова надеть походные ботинки.
Затея рискованная, но они будут осторожны. И они не отступят.
Когда они поднялись на второй этаж демонстрационного дома, Тиффани отказалась подниматься на чердак.
— Я тебя здесь подожду, — сказала она.
— Если не собираешься залезать, зачем, вообще пошла? — поинтересовалась Лила. — Срок ещё не слишком большой.
— Я надеялась, ты поделишься со мной «Тик-Таком». И срок уже достаточный, уж поверь, — Лила выиграла состязание в баскетболе и пачку «Тик-Така».
— Держи, — она протянула Тиффани пачку и поднялась наверх.
Демонстрационный дом, по странной иронии, был сконструирован лучше, чем дома, в которых жили люди, включая дом Лилы. Несмотря на то, что окна потемнели от времени, на чердаке было сухо. Лила взобралась наверх, каждый её шаг вздымал тучи пыли. Мэри утверждала, что именно здесь, в то время, когда бы это ни было, лежали их тела — самой Лилы, Молли и миссис Рэнсом. Она хотела ощутить саму себя, почувствовать сына.
Но ничего не почувствовала.
В углу, на окне сидел мотылек. Лила подошла к окну, чтобы открыть его. Рама застряла. За спиной послышался скрежет, она обернулась и увидела Тиффани. Та встала рядом, достала перочинный нож, поковыряла края рамы и окно открылось. Мотылек выпорхнул наружу и улетел.
Внизу, на газоне лежал снег, рядом на дорожке перед домом миссис Рэнсом, стоял патрульный автомобиль Лилы. Возле машины паслись лошади, они нюхали землю, перефыркивались о чём-то на своём лошадином языке, виляли хвостами. Лила могла видеть собственный дом, видела бассейн, которого не хотела и который чистил Антон, видела вязы, о которых он писал. Между деревьев промелькнул оранжевый силуэт животного. Лиса. Даже на расстоянии был заметен зимний окрас её шерсти.
Тиффани стояла посреди чердака. Тут была сухо, но холодно, особенно при открытом окне. Она протянула ей пачку «Тик-Така».