Поэтому в первый момент Женька даже решила, что они пришли не по адресу. По её детским воспоминаниям руководители больниц жили совсем по-другому.
Когда-то в родном городе ей с мамой довелось побывать в кабинете главного врача городской больницы, и в памяти девушки навсегда застряла стена, густо увешанная разнообразными дипломами и сертификатами. Отдельной частью любовно выстроенной экспозиции оказались фотографии хозяина кабинета вместе с мэром города, губернатором, тогдашним министром здравоохранения и прочими людьми, условно причисляемыми к категории «сильных мира сего».
Здесь же ничего подобного не было, и только присмотревшись к женщине внимательнее, Женька поняла почему. Тамара Петровна была ведьмой. Причём, судя по всему, ведьмой достаточно взрослой и опытной.
Она смотрела на вошедших пристальным взглядом изумрудно-зелёных глаз и не торопилась начинать разговор, предоставляя эту инициативу гостям.
— Тамара Петровна, добрый день. — Нифонтов чуть наклонил голову, обозначая приветствие. — Вам большой привет от Олега Георгиевича. Он сказал, что вы наверняка помните о его скромной персоне, поэтому не откажетесь немного помочь его коллегам.
— И вам здравствуйте, — неторопливо ответила женщина, всё так же внимательно разглядывая оперативников. — Не могу сказать, что сильно удивлена вашим визитом, но сразу предупреждаю, что местный ковен к происходящим событиям отношения не имеет.
— Вы про какие-то конкретно события? — продолжал улыбаться Николай, правда, на сей раз одними губами. Рекомендация Ровнина значила, конечно, много, но и расслабляться в подобной компании было бы абсолютно неправильно.
— Хорошую смену растит себе Олег Георгиевич, — сухо заметила ведьма. — По крайней мере, внимательную. Молодые люди, я повторю еще раз. Наш ковен не имеет к происходящему никакого отношения. Мы живём скромно и абсолютно не заинтересованы в привлечении внимания Олега Георгиевича и его подчиненных. Поэтому, если у вас есть конкретные вопросы, то спрашивайте.
«Редкая готовность сотрудничать, — промелькнуло в голове у Нифонтова. — Как-то не очень похоже на поведение типичной ведьмы. Ладно, посмотрим, что из этого выйдет».
Ведьма сделала глубокий вдох, как будто собиралась что-то сказать, но потом передумала и промолчала. Николай отметил этот жест и понял, что она не собирается проявлять инициативу, и уж тем более говорить что-то лишнее. Придется спрашивать самому.
— Хорошо, Тамара Петровна, — согласно кивнул оперативник. — Тогда скажите, пожалуйста, о каких именно событиях вы только что упоминали?
— Ну как же, — пожала плечами ведьма. — Исчезновение кошек по всему городу. Счет идет уже на десятки, об этом не только блогеры, но и местные телеканалы говорят.
— Как интересно, — на автомате протянул Николай. — Если честно, вы меня сейчас удивили.
— В смысле? — изумилась Тамара Петровна. — Так вы здесь не по этому поводу?
— Нет, — честно признался Нифонтов. — Мы даже не слышали о столь массовом геноциде семейства кошачьих в вашем городе. Нас интересует пациент вашей больницы, который в одну ночь из состояния полноценного члена общества перешел в разряд умалишенных. Сможете прокомментировать?
— Синицын? — нахмурилась ведьма. — Да уж, интересный случай. Но только совсем непонятно, при чём здесь сотрудники отдела 15-К? Там же чисто медицинская проблема.
— Простите, Тамара Петровна, — пожал плечами Николай, — но нам показалось иначе. Может быть, конечно, мы и ошибаемся, но посудите сами. Сначала в одной из лабораторий вашего города появляется призрак ученого из начала прошлого века, а потом выясняется, что племянник, ради которого он вернулся в наш мир, тот самый Синицын, который так внезапно оказался здесь в больнице под наблюдением психиатров. Вас лично ничего в этой хронологии не смущает? Тем более что вы сейчас рассказываете нам о массовом исчезновении кошек. Очень похоже, что кто-то в городе балуется запретными ритуалами.
Веки Тамары Петровны дрогнули, но в целом ведьма прекрасно владела собой и сумела сохранить самообладание. Николай видел, что новости про призрака и его связь с Синицыным были для женщины неожиданностью, но внешне она постаралась максимально скрыть свои эмоции от оперативников.
Нифонтов с Мезенцевой молчали, мяч был на стороне Тамары Петровны, и сейчас многое зависело от ее ответа на слова Николая, но ведьма продолжала молчать, о чем-то напряженно размышляя. Пауза откровенно затягивалась, но ведьма всё-таки первой нарушила молчание.
— Наш ковен здесь ни при чем, — повторила она убежденно. — Но я прошу время для того, чтобы ответить на ваши вопросы.
Глава 13. Латунин
Петрович медленно шёл по городу и улыбался. Утренняя грусть исчезла без следа, уступив место самодовольству и... наверное, надежде.
Поначалу Латунин даже не смог понять причину так внезапно нахлынувшей эйфории, а затем вдруг осознал, что увидел свет в конце длинного туннеля. У него появилось самое главное в жизни. У него появилась цель.
Петрович никогда не принадлежал к когорте офисного планктона, а потому категорически не желал быть как все и плыть по течению. Утром на работу, вечером с работы. Жена, двое детей. Почему двое? Так стандарт же. Один — мало, вырастет эгоистом, трое — много, да и дорого по нынешним временам. Двое — вот прямо оптимально, чтобы соседи вопросов не задавали, да и самим приятно.
Вечерами пиво, отпуск, в идеале, конечно же, в летние месяцы, чтобы можно было загрузиться с семьёй в тесное купе стандартного вагона и двое суток трястись в ожидании моря. Заселиться в номер полулюкс, провести две недели кверху пузом на пляже — и обратно в купе.
А там и дети школу закончили, и на море особо не хочется, да и жизнь, впрочем, прошла. Серая, обыкновенная, такая же, какой живёт достаточно большая часть современного общества.
Петрович так не умел, причём сам с собой соглашался, что это хорошо и плохо одновременно. Он всегда жил по-своему, даже не пытаясь сравнивать свои принципы с общепринятыми.
Пока перед ним стояла хоть какая-то цель, он мог идти к ней, проламывая стены и находя силы на очередной рывок к звёздам, но как только этот огонёк угас, Латунин почти сразу же сломался.
Алкоголь служил способом заполнить эту пустоту без вечного движения к намеченной точке, и хотя Петрович прекрасно понимал, что это не лекарство, а медленно убивающий яд, с ним жить получалось гораздо легче.
Положа руку на сердце, Латунин даже как-то признался сам себе, что уход жены стал для него облегчением, а не вселенской трагедией. Отношения доставляли радость в самом начале, тогда, когда ещё была жива эйфория от новизны чувств и эмоций, а потом всё скатилось к бытовухе, в которой невозможно было найти более-менее значимую цель. Ну не считать же целью откладывание с зарплаты на новый холодильник.
Петрович, кстати, помнил скандал, потому что не согласился с супругой о размере ежемесячного взноса при покупке хранителя кухни в кредит, а затем ещё больший скандал, когда через три дня привёз с ребятами домой новенький двухкамерный «Атлант». Что-то с тем холодильником было не так... То ли цвет не понравился, то ли размер не подходил... Подробности ссоры стёрлись из памяти, но скандал тогда вышел знатный…
Скорее всего, жену просто не устроил факт принятия им самостоятельного решения. Кто-то когда-то сказал ей, что все решения супруги обязаны принимать вместе, а уж тем более в таких жизненно важных вопросах, как покупка холодильника. С самостоятельностью выбора мужа её не примирил даже тот факт, что холодильник их семье достался бесплатно, а накопленная сумма абсолютно не пострадала.
Вот тогда ему особенно сильно хотелось свободы. Почему-то казалось, что в одиночку он обязательно сумеет добиться гораздо больше. Никто не вмешивается, не советует, как жить правильно, не орёт и не критикует.
Однако сейчас, с высоты прожитых лет, Петрович начал понимать, что полная свобода и самостоятельность — не больше чем фикция. Это в двадцать лет хорошо козырять свободной квартирой и полной независимостью в поступках, а в сорок с копейками начинаешь понимать, что и хвастаться-то некому.
Большинство тех, кто завистливо приоткрывал рот от твоих рассказов, уже остепенились и элементарно не понимают прелести одиночества, да и самому иногда хочется просто с кем-то поговорить.
Неожиданно для себя Латунин вспомнил, что уже больше двух недель не разговаривал с сыном, и осознание этого больно сдавило грудь. У парня давно была своя жизнь, в которой папа ассоциировался лишь с подарками на Новый год и день рождения. Да и то... Петрович с грустью признался сам себе, что в последнюю пару лет юноша наверняка рассчитывал на большее, чем бюджетный смартфон и рюкзак из сетевого магазина.
Трудоустройство в детективное агентство и утреннее происшествие подарили Латунину надежду на то, что теперь тёмная полоса наконец-то сменится белой. Он и сам не ожидал, что разборка с зажравшимся бизнесменом принесёт ему такой заряд уверенности в себе.
А какими глазами на него смотрела Александра! О, ради таких взглядов иногда и совершаются самые безумные поступки. Можно даже оставить за скобками разницу в возрасте и служебные отношения, пусть только девушка дарит Латунину подобные взгляды почаще.
Тогда обязательно будет хотеться и жить, и работать, да и горы, в принципе, вполне можно передвинуть.
Впрочем, до гор ещё дожить требуется. Несмотря на жажду деятельности, первый рабочий день никакими заданиями и детективными загадками не порадовал. Его начальница упорно пыталась кому-то дозвониться, а потом внезапно позвонили ей, и после этого звонка первый рабочий день Латунина оказался закончен.
Александра буквально вытолкала Петровича за дверь, заперла офис и улетела в неизвестном направлении, сообщив, что все подробности совместной работы они вполне успеют обсудить завтра.
Латунин собирался было возмутиться, что можно было и ему ключ от кабинета доверить, но затем посмотрел на взъерошенную девушку и решил, что этот вопрос вполне может подождать до завтра. У Александры явно произошло что-то неприятное, но с ним она пока делиться подобными проблемами не собирается. Доверие — штука такая, его тоже заслужить надо.