Человеку захотелось почувствовать себя молодым и завести рядом с собой молоденькую красотку? Так никто ж не мешает! Санька то здесь при чем?
Она родилась в достаточно прогрессивное время, чтобы спокойно воспринимать тот факт, что не все девушки работают одинаково. Кто-то сидит в офисе, спокойно подправляя пилочкой ногти и обсуждая с коллегами свежие сплетни, а кто-то усердно пыхтит под стареющим ловеласом и напрягает все силы, чтобы не оказаться ненужной.
«Каждому своё!» — как говорили древние, и возразить им на это было нечего. Санька упорно искала для себя свой, какой-то особенный путь. Она не хотела ни в офис на зарплату, ни на... Ну, в общем, не хотела...
Пока она была маленькой, подобные мысли даже и не думали посещать девичью головку, поэтому казалось абсолютно нормальным, что мальчишечьи игры привлекают её гораздо больше, чем расчёсывание волос куклам и классики с резиночками. Да и авторитет в дворовой компании пришел сам собой, стоило только расквасить пару носов особо задиристым ровесникам.
Может, и правда бабушка права? Впрочем, вопрос некорректный. Жизнь неоднократно доказывала Саньке, что бабушка всегда права, как бы ни хотелось кому-то поверить в обратное.
Но смириться и согласиться с этим сознание никак не желало. Ладно она оборотень, но брат то здесь при чём? Неужели Данька и правда обречён теперь навсегда остаться один? Это же несправедливо. Ей самой неоднократно хотелось почувствовать себя не одинокой, а за кем-то. Или рядом с кем-то...
Наверняка это совершенно особенное впечатление, когда ты живешь не только для самой себя, а чувствуешь, что нужна кому-то ещё. У Даньки появилась та, ради которой он был готов отрастить себе крылья, так почему бабуля считает, что имеет право лишать его этого счастья?
Получается, они заведомо рождены несчастными? Изгоями? А зачем нужна такая жизнь? Может быть, что-то в логике бабули всё-таки неверно? Бывают же, в конце концов, и исключения.
Санька принялась мысленно спорить с бабулей, подыскивая новые аргументы и выбирая из них наиболее убедительные. Ей очень хотелось прояснить, возможна ли личная жизнь у оборотней или всё-таки нет? Надо обязательно обсудить эту тему с бабулей!
Если раньше девушка считала, что неудачи в личной жизни — это всего лишь временное явление, то сейчас перспектива навек остаться в одиночестве почему-то показалась ей тоскливой и бесконечно страшной. Не может быть такого, чтобы из этой ситуации не нашлось выхода.
За размышлениями Санька даже не заметила, как они прошли жилую часть города и углубились в Лосиный остров. В этой части лес был буквально изрезан многочисленными тропинками, некоторые из которых были утоптаны настолько, что казалось, трава даже не пытается пробиться через утрамбованную сотнями ног землю.
Несмотря на статус заповедника федерального уровня, в глубине леса теплилась жизнь, и люди частенько пользовались тропинками через него как наиболее коротким маршрутом и до работы, и просто до магазинов. А если прибавить к числу живущих в деревнях любителей бега и прогулок на свежем воздухе, то глухой лес сразу же превращался в подобие городского парка.
Сегодня же на удивление было пустынно. То ли всех отпугнул запланированный синоптиками ливень, то ли просто немного холодновато, но факт оставался фактом. Других людей навстречу не попадалось.
Мария Васильевна споро шла знакомой дорогой и молчала, не отвлекая внучку от её мыслей, а Санька задумалась над тем, что бабуля и сама прожила жизнь в одиночестве. Удивительно ещё, что у нее появилась дочка, Данькина мама. Впрочем, о муже или просто каком-то мужчине в своей жизни Мария Васильевна никогда не упоминала, а папу Даниила вообще не переносила на дух, считая именно его повинным в смерти дочки. Как говорится, в каждой семье свои заморочки...
Но всё-таки Лосиный остров оказался сегодня не таким уж и пустынным, как казалось поначалу.
Идущих навстречу мужчин Санька услышала задолго до того, как они появились в зоне видимости. Голоса и так звонко разносились в лесу, а девушка слышала гораздо лучше обычных людей. Всё-таки некоторые способности оборотня существенно облегчают жизнь. Не хочешь, например, ни с кем встречаться — отойди в сторону, и всё!
Но сейчас девушка не видела никаких причин для подобного поведения. Подумаешь, парочка мужчин, что в этом такого страшного?
Если напрячься, то можно было бы даже разобрать отдельные слова, но всё, что она сумела понять, — разговор ведётся не на русском. Какое-то кавказское наречие, в которых Санька разбиралась не лучше, чем в курсах биржевых котировок или истории древней Померании.
«Идут и идут, — подумала девушка. — Может, на конюшню ходили, на лошадях покататься. Вполне себе приятное времяпрепровождение».
Конюшня в Лосином острове была одной из популярных достопримечательностей. Помимо лошадей там был мини-зоопарк из домашних животных, а также парочка вполне уютных мест для пикника или просто посиделок, так что идущие оттуда люди никогда никого не удивляли.
Однако стоило мужчинам оказаться в зоне видимости, как Санька тут же поняла, что все её предположения ошибочны. Эти двое явно ходили в лес по другому поводу.
Издалека в одинаковой одежде и с прическами в виде коротко остриженных черных волос мужчины казались братьями, однако девушка моментально узнала недавнего знакомого. Мурад, тот самый парень, что появился утром в её офисе вместе с бизнесменом Билаловым и которому так ловко наподдал её новый сотрудник Латунин.
Что, интересно, он делает в лесу и куда подевал своего наглого хозяина? Или, может быть, его уже просто уволили за непрофессионализм? Какому уважающему себя бандиту захочется иметь рядом с собой охранника, которого пинают все кто ни попадя. Петрович, правды ради, производил впечатление именно «кого ни попадя», так что и увольнение вполне могло состояться. Может, спросить?
Озорная мысль появилась и немедленно исчезла. Бабуле надо подготовить Данькин ритуал, так что времени отвлекаться на шалости у них не оставалось. Однако мужчина тоже узнал Саньку и не стал делать вид, что они незнакомы.
— А-а-а! — гортанно выкрикнул шедший первым Мурад. — Стаять! Какой удачный сигодня вэчер!
Мария Васильевна посмотрела на мужчин с недоумением, а затем повернулась к Саньке с весьма логичным вопросом.
— Внученька, это кто? Только не говори мне, что ты с ними знакома!
— К сожалению, знакома, — пожала плечами Санька, прикидывая, как бы побыстрее отделаться от встреченных ими парней. При виде них у неё опять возникли беспокойство и неосознанное раздражение.
Латунин так и не перезвонил, и девушка до сих пор не решила, как поступить. То ли начинать беспокоиться, то ли готовить гневный монолог в адрес нерадивого подчиненного.
Ну в самом деле? Он же в детективное агентство устроился работать! Почему Латунин не берёт трубку или не перезванивает? Совершил подвиг и исчез в кустах? Санька уже битых два часа пыталась ему дозвониться, чтобы поручить осмотреть заправку, где потерял сознание её брат. Зачем? Она и сама не знала, но это же не повод не отвечать на звонки работодательницы.
— Эй ты! — Охранник Билалова радостно осклабился, а затем поманил девушку пальцем. — Иды сюда, дэвачка! Я так саскучылся!
— Ты их правда знаешь? — изумилась Мария Васильевна. — Александра, признаться честно, ты меня сейчас неприятно удивила. Подобных знакомых надо прятать от людских глаз, чтобы потом не краснеть, выходя на улицу за хлебом.
— Ти старая, а потому глюпая! — погрозил ведьме пальцем спутник охранника Билалова. — Будь ты мужчыной, я бы вырвал твой паганый язык и задушил собственными руками.
— Закрой рот, бабка, и, может быть, ты астанэшься жива! — Мурад смотрел на Саньку, как удав, видимо считая, что вполне может загипнотизировать девушку. — И ты заткнись!
— Я? — Больше всего Саньку возмутила именно постановка вопроса. Она, вообще-то, молчала. Страха не было как такового, да и причин особых для него тоже не наблюдалось. Как бы парадоксально это ни звучало, но переживать за жизнь и здоровье сейчас стоило именно этой парочке. Другой вопрос, что парни об этом ещё не подозревали.
— Да! Ты! — Мурад протянул руку себе за спину, а затем показал девушке большой черный пистолет. — Женщина должна молчать и слюшать, что говорит мужчина! Если женщина глюпая и не панимает этого, то её наказывают!
— Ага! — непроизвольно фыркнула Санька. — Я помню, как тебя наказали сегодня утром. Всё хорошо? Нос не сильно болит? Или он теперь навсегда останется таким фиолетовым?
— Ты-ы-ы-ы! — задохнулся от возмущения мужчина. — Я уже наказал того грязного шакала! Он лизал мои ботинки, умоляя пощадить его! Он просил сделать его женщиной, только не убивать! Поверь мне, дэвачка, он очень горько пожалел за свою подлость! И теперь я накажу тебя, а потом мы пойдем к моему хозяину, и ты на коленях будешь умолять этого достойного человека разрешить тебе помочь ему!
— Молодой человек, — в голосе Марии Васильевны отчетливо сквозили досада и недовольство, — вы бы убрали пистолет! А то так ненароком можно выстрелить!
— Тебе же сказали, заткнись! — Друг охранника сделал шаг в направлении старой ведьмы и вроде как даже начал замахиваться, но тут, видимо, бабуле просто надоело происходящее.
— Тихо ли в лесочке, ходят тут дружочки...
Старая ведьма не говорила, а пела, причем от звуков её голоса начинали вибрировать все органы где-то внутри тела. Санька понимала, что происходит, но даже для неё движения кавказцев внезапно стали медленными и неуверенными. Так муха, попав в сладкий сироп, отчаянно пытается взмахнуть крыльями, ещё не понимая, что минуты её жизни, собственно, подходят к финальной точке.
Ничего не понимали и кавказцы. Мурад ещё что-то пытался говорить, а его друг продолжал замахиваться, но песня обволакивала их, делая бессмысленными любые попытки сопротивления.
Соловей сидел на ветке,
Не хотел сидеть он в клетке,
Петь на воле — благодать,