Легче воздухом дышать!
Мария Васильевна выводила слова песни негромким, но удивительно чистым голосом, двигаясь в такт словам, пританцовывая, прихлопывая в ладоши. Полшажочка, полшажочка...
Непроизвольно Санька зажмурилась. Длинный коготь чиркнул по шее кавказца, и фонтан темно-красной крови, хлынувший из разрезанного горла, был не самым аппетитным зрелищем.
Мурад же как будто и не видел, что происходит с его другом. Он продолжал размахивать пистолетом, не понимая, что давно находится под властью песни старой ведьмы.
Не томи меня сомненьем,
Насладись моим ты пеньем,
Всё пройдет, растает дым,
Будешь только ты моим.
Воздух вокруг потрескивал от силы бабкиного заклятья. Санька почувствовала, что и по её телу начинает ползти предательская слабость. Девушку накрывало безразличие к происходящему, а бабуля, наоборот, всё ускоряла и ускоряла свои движения.
Ходит месяц между звёзд,
Чувствуешь, как ты замёрз?
Подойди ко мне поближе,
Я тебя почти не вижу...
Ещё один фонтан крови из рассеченного горла, а затем всё закончилось. Ощущение, что кто-то повернул невидимый рубильник, и время снова потекло с привычной скоростью.
— О-ох. — Мария Васильевна обессиленно села прямо на землю, не обращая внимания на то, что её элегантный костюм может полностью утратить свой шик и привлекательный образ. — Однако старость — это вам не шутки. Буквально чуть-чуть ускорилась, а тело уже отказывать начинает.
Чуть-чуть — это Мария Васильевна себе, конечно, польстила. Наверняка Мурад со своим приятелем даже не поняли, что именно произошло и в какой момент оборвался их земной путь. Но у бабули всегда был свой особенный взгляд на происходящее.
— Санька, ну что ты стоишь?! — Слабый голос ведьмы оставался таким же строгим и деловитым, как раньше. — Их надо оттащить с тропинки подальше. Споткнется ещё кто-нибудь об эту падаль...
Мария Васильевна от души хлопнула сама себя ладонью по щеке и, кряхтя, поднялась на ноги.
— Давай, за ноги берем, а то запачкаемся, — приказала она внучке и первая ухватилась за ногу Мурада.
Всё то время, пока они оттаскивали подальше в лес тела кавказцев, а затем закидывали их ветками и листьями, Санька пыталась уловить хоть какие-нибудь эмоции бабули. Ну не может же быть, что у неё нет никаких переживаний.
Только что на её глазах она убила двух людей, но ведёт себя так, как будто убирает с тропинки камень или ствол упавшего дерева. Самой девушке было нехорошо. К горлу то и дело подкатывала тошнота, особенно в тот момент, когда она поняла, что тела в их руках ещё продолжают дергаться, а из ран по-прежнему течет кровь.
Неужели она тоже когда-нибудь начнет воспринимать чужую смерть с таким безразличием?
— Не кори себя, девка, — равнодушным тоном сказала бабуля, как будто услышав все мысли Саньки. — Здесь простая ситуация была. Либо мы их прижучим, либо они нас. Я выбрала первое, да и дело у нас, не было времени разговоры разговаривать. Они бы всё равно таким образом кончили, а раньше или позже, тут уж как повернулось бы...
Не сказать, что от этих слов бабули ей прямо сразу полегчало, но мысли в голове приняли совсем другое направление. Что они говорили про Латунина? Санька ни на секунду не поверила в то, что её подчиненный кого-то там умолял о чем-то на коленях, но ведь и шли не из города, а в него! Значит, откуда-то возвращались! Откуда?
— Санечка, про какого мужчину они говорили? — потирая поясницу, спросила у внучки Мария Васильевна. — Я, если честно, ничего не поняла. Может быть, ты в курсе?
— В курсе. — Девушка вытерла выступивший со лба пот. — Бабуля, извини, но проводить тебя до дома у меня не получится.
— Кто он такой хотя бы? — заинтересовалась ведьма. — Тоже, что ли, ухажера завела?
— Да нет, — отмахнулась девушка. — Просто мужчина. Он ко мне на работу устроился. Я тебе потом всё объясню, а может быть, даже познакомлю вас. Весьма интересный человек, но не кавалер.
— Пойдёшь искать его? — то ли спросила, то ли просто констатировала Мария Васильевна, серьезным взглядом осматривая внучку.
— Ну, сначала не искать. — Санька смахнула мокрый лист с рукава и сморщилась, заметив грязное пятно на одежде. — Эти двое шли не из города, а, напротив, откуда-то возвращались. Я хочу, пока не начался дождь, пройти по их запаху. Мне кажется, что мой знакомый должен быть где-то там.
— Или его труп, — коротко заметила Мария Васильевна.
— Всё может быть, — помрачнела Санька. — Тогда я просто буду знать, где искать его останки, чтобы похоронить. Мы мало знакомы, но мне кажется, что он не самый плохой человек на свете. По крайней мере, достоин большего, чем просто гнить в лесу, как какой-то бродяга.
— Дело твоё. — Взгляд Марии Васильевны стал внимательным и каким-то колючим. — Раздевайся, я заберу твою одежду. Не здесь же её бросать.
— Не надо, — покачала головой девушка. — Я пока не уверена, что после вернусь к тебе. Мало ли как повернётся. Возьму с собой.
Санька сноровисто разделась догола, а затем скрутила свою одежду в компактный и удобный для переноски узел.
— Я позвоню, если что, — пообещала Санька бабуле, а затем начала оборачиваться в кошку.
Мир перед глазами качнулся, а затем стал утрачивать краски. Всё происходящее было привычным процессом, поэтому девушка воспринимала все метаморфозы примерно так же равнодушно, как заядлый геймер смотрит на знакомую до последней мелочи заставку любимой компьютерной игры.
Ещё несколько мгновений — и она непроизвольно начала наклоняться к земле, упираясь в неё уже не руками, а ярко-чёрными кошачьими лапами. Последний этап превращения всегда сопровождался небольшой болью, но к этому Санька тоже давно привыкла.
Потянувшись всем телом, кошка мурлыкнула старой ведьме что-то нежное и, подхватив зубами узелок с одеждой, побежала по тропинке. Мария Васильевна неодобрительно покачала головой и, кинув ещё один взгляд в сторону спрятанных мертвецов, неторопливо пошла вслед за ней. Времени до прихода Даниила оставалось не так много, а ей предстояло ещё освежить в памяти некоторые нюансы ритуала для ходящего по снам.
Резкий запах кавказцев хорошо держался в сыром воздухе, но Санька всё равно торопилась, прекрасно понимая, как обманчиво и неустойчиво всё связанное с воздухом. Если начнётся дождь, то этот след исчезнет за считанные мгновения и тогда проследить путь охранника Билалова будет практически невозможно. Следы на земле, конечно, ещё останутся на какое-то время, но девушка никогда не доверяла своим способностям следопыта, поэтому старалась бежать максимально быстро.
Метров через пятьсот ей пришлось свернуть с тропинки и углубиться в чащу леса. Здесь, под тенью деревьев, света было гораздо меньше, но кошачье зрение легко нивелировало подобное неудобство. Гораздо больше её обеспокоили раскаты грома, прогремевшие где-то неподалёку.
Запах привёл её на небольшую поляну посреди леса, после чего Санька затормозилась. Что-то было не так.
Девушка в образе кошки внимательно огляделась по сторонам, пытаясь понять, что именно её беспокоит. Вокруг шумели деревья, а земля до сих пор хранила множество следов от кроссовок и туфель. Ощущение, что здесь что-то искали.
Кошка втянула воздух и поняла, что теперь запахов стало гораздо больше. Её нос уловил застарелое амбре, наверняка принадлежавшее Латунину. По крайней мере, ни в ком другом такая причудливая смесь перегара, дешёвых сигарет и какого-то чересчур резкого одеколона ей до сих пор не встречалась. Да и дезодорант у него, истины ради, не самый дорогой, что тоже накладывало определённый отпечаток.
А ещё Санька почувствовала кровь, и это ей также не понравилось. Получается, охранник сказал правду. Они убили Латунина? Расстреляли его в лесу, как собаку, просто за то, что он заступился за девушку?
Теперь у неё исчезли последние угрызения совести. Если человек совершил убийство или хотя бы попытался это сделать, то он должен быть готов, что в любой момент с ним поступят точно так же.
Но где же тело Латунина? Санька не видела ни следов волочения, ни каких-то признаков замаскированного трупа.
А ещё ей на голову давило непонятное ощущение нервозности. Как будто кто-то сверху смотрел на неё и страстно желал, чтобы она убралась с этого места подальше. Санька когда-то уже испытывала нечто подобное, но никак не могла вспомнить обстоятельства, при которых это случилось. Что-то давно забытое, но вместе с тем достаточно яркое.
Она положила тюк с одеждой на землю и неторопливо обследовала следы. Вот здесь кто-то лежал. Скорее всего, раненый Латунин. Санька отчетливо видела следы крови на земле и чувствовала знакомый запах.
Вот мужчина встал и побежал в сторону сирени, смотревшейся крайне инородно в этом хвойном лесу. Санька посмотрела на куст внимательно и задумчиво потянулась.
Идти к нему не хотелось. Именно от него шло то самое неприятное ощущение, которое не оставляло девушку с самого первого шага по поляне.
Капище!
Санька вспомнила, как когда-то давно бабуля водила её в глубь Лосиного острова к древнему капищу. Со слов старой ведьмы, здесь поклонялись древним богам задолго до появления христианства. На тогда ещё маленькую девочку груда камней не произвела огромного впечатления, но она навсегда запомнила ощущение чьих-то глаз, казалось, следивших за каждым её движением.
Судя по всему, здесь когда-то было нечто подобное. Наверняка на этой поляне стоял деревянный идол какого-то божества, и люди древности приходили на эту поляну, чтобы воздать почести или совершить жертвоприношение. Санька плохо помнила рассказы бабули о славянском пантеоне, но навсегда запечатлела в памяти, что боги не умирают, а только уходят на покой. И подобные капища, пускай и заброшенные, их связь с современным миром. Пускай деревянный идол давно сгнил и превратился в труху, но земля помнит сотни людских колен, а воздух наверняка хранит тысячи искренних просьб. Интересно, о чем молили люди бога на этой поляне?