– Хорошо… а сколько станций между Упсалой и Йевле?
– Двенадцать, – без запинки ответил Доцент-Андерс. – Включая Йевле.
– Можно попробовать сличить списки пассажиров «Аэрофлота» с нашими данными… в смысле, на тех, кто живет в этих краях.
– Гениально! – с энтузиазмом откликнулся Андерс.
– Только не сегодня… я не имел в виду сегодня, Андерс. Сейчас иди домой и отоспись.
Самым разумным с его стороны было бы сделать то же самое, но сначала надо ответить на письмо от женщины, с которой у него был роман тридцать лет назад.
– Я не устал. Сейчас запущу поиск. Посмотрим, что накопаем.
– Удачи! – Сонни нажал кнопку отбоя, размышляя, с чего начать: с ответа Ирине или с бутерброда с печеночным паштетом.
Гелас откинулась в кресле и исподволь изучала собеседника. Коротко стриженные темные волосы, тщательно выглаженная сорочка, натянутая на животе, как кожа на барабане. Физиономия багровая – вряд ли ведет здоровый образ жизни. Почему «вряд ли»? Конечно же нездоровый. Еще когда они вместе работали в «Карнеги», одном из крупнейших инвестиционных банков Швеции, Эрки Карвонен поедал чипсы в немыслимом количестве. Пакет за пакетом.
Эрки на брокерском небосклоне считался звездой первой величины, на него поглядывали с восхищением и завистью, а она тогда работала в отделе коммуникаций.
Это ей не подходило. Гелас хотела быть заметной, хотела, чтобы к ней прислушивались, хотела принимать решения и добиваться их претворения в жизнь.
Уже тогда она была уверена, что работа в «Карнеги» – трамплин для чего-то неизмеримо большего. Гелас с юности понимала, что ей много дано, и грех был бы не воспользоваться своими способностями.
Эрки в ту весну раз десять пытался пригласить ее в ресторан, но она неизменно отвечала отказом. Каждый раз представляла себя в постели с пропахшим чипсами Эрки, и сама мысль вызывала у нее отвращение. При этом она не могла сказать, что он ей не нравится. Веселый, остроумный, с зашкаливающими социальными талантами, как, впрочем, и все успешные брокеры. Поболтать с ним пять минут у кофейного автомата – одно удовольствие. Но постоянного общения она не хотела.
Эрки отхлебнул маленький глоток коктейля. Бар постепенно заполнялся деловой публикой из близлежащих офисов. Сюда заходили разгрузиться после рабочего дня.
– Черт знает что, – Эрки усмехнулся, покачал головой и сунул смартфон в карман.
– И что именно знает черт?
– Председателя совета директоров «Олшора» нашли мертвым у него дома. Скорее всего самоубийство. И генеральный директор, ты его знаешь, Гленн, говорит, что тот впал в депрессию, когда курс ополовинился.
– А ты сидишь и ухмыляешься… честно, Эрки: у тебя со здоровьем все в порядке?
Она знала: Эрки даже при малейшем намеке на конфликт дает слабину.
– Ну-ну… – примирительно сказал он. – Я видел, на каком волоске висит «Свекрафт» и тоже заработал на вашем кризисе. Не миллиарды, как те, кто скупил опционы, но кое-что заработал.
Гелас с трудом сдерживала раздражение.
– Я знал, что «Олшор» в долгах как в шелках, а председатель жил под этим дамокловым мечом: банк в любой день может потребовать деньги. И догадайся, что я сделал? Занял акции в «Олшоре», продал, а потом купил их же чуть не втрое дешевле и вернул. Что тут сделаешь?
– Кому и горький хрен малина, кому и бланманже полынь. Это ведь твой девиз, Эрки, правда?
– Да брось ты… Ежу ясно, что история грустная. Черт знает что. Жалко парня. Оставим тему. Скажи мне лучше, кто подхватит знамя после Сведберга? Том Бликсен? Или этот кретин Стефан?
Гелас пожала плечами.
Никто и никогда не заменит Кнута, но Эрки это знать ни к чему. И в ее флирт с предполагаемым кронпринцем она тоже не собиралась его посвящать.
– Пока неясно.
– Мы же сто лет знакомы, Гелас, – хитро улыбнулся Эрки. – Клянусь, никому не скажу.
Как же… никому не скажешь. Всем известно: таких сплетников, как Эрки Карвонен, поискать. Скажешь ему, что ты ел на ланч – через две минуты будет знать вся биржа.
– Я знаю, Эрки, тебе можно верить, – соврала она. – Но и в самом деле пока неясно.
– Ну хорошо, хорошо… А как настроение в «Свекрафте»?
А вот этот ответ надо обдумать. Как упаковать минимум информации так, чтобы она казалась важной? Меновая торговля. Это она умела.
– Все подавлены. Никто не хочет верить, что Кнута не стало.
Вот так. Широким мазком подать само собой разумеющуюся истину, чтобы она казалась важной и неожиданной. Плюс эмоциональный пассаж: «Никто не хочет верить…».
Эрки кивнул: видимо, ответ его удовлетворил. Он допил коктейль и поморщился
– Черт знает что, – повторил он любимую формулу. – Польмий… Ужасная смерть.
– Полоний, – поправила Гелас.
Он посмотрел на нее как-то непонятно. Может, задело, что она его поправила, эта девчонка из отдела коммуникаций со странным именем, которое он, несмотря на многочисленные авансы в ее сторону, так и не научился произносить без запинки.
– Думаешь, русские?
– Ни малейшего представления.
Гелас попыталась произнести эти слова как можно более многозначительно, будто всерьез взвешивала возможность иного варианта. После чего наклонилась к нему так, чтобы вырез блузки открыл чуть больше, чем принято.
– А теперь расскажи про себя. Как ты? Работа нравится?
– Еще бы… сейчас дела идут – дай бог всегда.
– А в свободное время?
Эрки немного смутился и посмотрел на левую руку. Гелас проследила его взгляд: на безымянном пальце поблескивало обручальное кольцо.
– У меня завелась постоянная…
– Слушай, как здорово! И кто она?
Эрки прокашлялся.
– Хелен… мы съехались полгода назад. Все как-то быстро получилось… – он подозвал официанта и заказал еще один коктейль: водка-тоник.
– И вы счастливы?
Он как-то глуповато пожал плечами.
– Наверное…
– А чем она занимается?
– Работает у нас.
Гелас не особенно удивилась, что Эрки заполучил, наконец, девушку из конторы. Этим и должно было кончиться. Служебный роман. Она с трудом удержалась, чтобы не спросить, сколько раз эта Хелен отвергала его предложения, прежде чем уступить?
– Удобно, – улыбнулась она. – И что делает?
– Честно говоря – понятия не имею. Перебирает какие-то бумаги. Учет, отчет… кто ее знает.
Гелас мысленно поблагодарила Кнута, что он вытащил ее из подобной конторы, которые они называли «павианьими фермами».
Ну нет – это ее долг. Посмертный долг Кнуту: выяснить до конца, что произошло и кто виноват в его смерти.
Поэтому она и сидит в баре с Эрки.
– Знаешь, Эрки, не могу отвязаться от одной мысли… Ты сказал, что есть люди, которые заработали миллиарды на падении курса акций «Свекрафта». Как интересно… мне и в голову не приходило. Глядишь, и я бы разбогатела… кто они? Но ты вряд ли знаешь больше меня, – она сопроводила эти слова самой соблазнительной улыбкой из своего арсенала.
– Как это не знаю?
– Ну да? Эрки… ты непревзойден.
Эрки откинулся на стуле и покрутил бокал. Ломко звякнули кубики льда, и он неожиданно широко улыбнулся.
– Ты же знаешь… я не имею права тебе это сказать. Обет молчания. Клиенты – это святое. Финансовая инспекция следит за этим, как свора церберов.
– Да ладно, Эрки… Мне-то ты можешь сказать. Даю страшную клятву не выкладывать на «Фейсбук».
Эрки тихо рассмеялся.
– Шутишь… Торговля опционами, ты и сама знаешь, проходит через десяток анонимных контор, так что вычислить покупателя очень трудно. Почти невозможно.
– Но ведь почти же. Почти невозможно. А для тебя с твоим талантом ничего невозможного нет.
– Ладно… если скажешь, кто будет генеральным в «Свекрафте», обещаю заняться этим делом.
– Эрки! Клянусь – ты будешь первым, кому я скажу, когда буду знать.
Эрки начал сосредоточенно крутить зубочисткой ломтик лайма в бокале. Собирался с духом.
Наконец поднял на нее глаза.
– А ты согласишься со мной поужинать?
Ни за какие сокровища мира она не согласилась бы с ним ужинать. Но сейчас ему не надо об этом знать.
– Я уж думала, ты и не спросишь.
Едва Том переступил порог главной конторы, сразу понял: настроение похоронное. Тишина в коридорах. Даже кабинеты кажутся темнее обычного.
Он кивнул Ильве, секретарше приемной. Молчаливый кивок в ответ. Сидит, сгорбившись, за стойкой. Море цветов – от сотрудников, поставщиков, клиентов.
Кнут Сведберг был неотделим от «Свекрафта». Сведберг? А-а-а… «Свекрафт». «Свекрафт»? А-а-а… Сведберг. Один из тех штучной породы лидеров, кому удалось сделать своими союзниками не только сотрудников, но и клиентов. Генеральный директор гигантского предприятия, расчетливый капиталист – и в то же время добрый, хороший человек, всегда готовый прийти на помощь. Редчайший гибрид.
И психопат. В противном случае – как он мог трахать женщину близкого друга? К вопросу о морали… Том мысленно горько усмехнулся.
Прошел мимо кабинета Стефана Хольмена.
Правление сообщило, что финансовый директор будет временно исполнять обязанности генерального, но все без исключения знали: именно временно. Виртуоз и эквилибрист по части финансовых схем, Стефан вряд ли смог бы заставить детскую футбольную команду бежать к воротам противника. Тем более возглавить огромное предприятие, к тому же в трудное время.
Когда Том узнал про это решение, ощутил не только укол разочарования, но и странным образом обрадовался. Сомнительная честь – принять командование на тонущем корабле. К тому же ему не давала покоя Ксения – если он станет генеральным, то потеряет дочь навсегда. У него просто не будет времени на общение с ней.
И в то же время… назначение Стефана как мозоль на пятке. Ничего вроде бы страшного, а забыть нельзя: саднит и саднит.