Кроме Женщин Селений в зале были и другие, без мужской свиты и с несколько менее надменными лицами. На них были цвета Королевы.
– Они – Приближенные! – ответила Ронзангтондамени на вопрос Санти.
Вошел Ди Гон. Один. Но одна из Приближенных тотчас подошла к сирхару. Маленькая, много меньше ростом, чем другие Женщины Урнгура. Хотя лицо ее и фигура, пожалуй, были привлекательней, чем у большинства других. На взгляд Санти.
Ди Гон небрежно коснулся ее щеки и двинулся к Нилу.
– Приветствую тебя, Повелитель! – произнес он, преклонив колено, но совершенно равнодушным голосом.
Царственный облик Нила не произвел на Ди Гона впечатления: мага не волнует то, что снаружи.
Веки Нила опустились и вновь поднялись: бог заметил жреца.
Сирхар встал и неторопливо двинулся к своему месту, во главе одного из столов. К огорчению Санти, юноше было указано сесть отдельно от Ангнани, вместе с ее мужьями. Женщины селений разместились за королевским столом, который на этот раз возглавил Нил.
К противоположному его концу поставили еще один трон. Когда последняя из Женщин заняла свое место, вошла Королева и опустилась на этот трон, высотой не уступающий тому, на котором восседал Нил. Вокруг Королевы расположились ее мужья. Присутствующие в зале вели себя совершенно свободно. Переговаривались, вставали. Относительный порядок был лишь за королевским столом. Шум постепенно стихал.
Дюжина слуг внесла на гигантском блюде быка. Мохнатый урнгурский бугаек, с грозно наклоненной головой, широко расставленными передними ногами и задранным хвостом, выглядел как живой. Санти даже решил поначалу, что бык действительно живой. Его пронесли между столами и после одобрительного кивка Королевы очень быстро разделали. Запеченный целиком бык был нафарширован фруктами, жаренными с пряностями в бараньем сале. Нилу на серебряном блюде поднесли мозг. Санти получил солидный кусок грудинки, спрыснутый огненным соусом. Кубок его наполнили вином. Никто не говорил, слышалось лишь лязганье ножей и звук работающих челюстей. Санти с трудом расправился с грудинкой, и ему тотчас было предложено еще с десяток блюд. Юноша выбрал овощной салат с ломтиками крабового мяса, слоеные пирожки с языком, суп, напоминающий суп из морской черепахи, потом филе незнакомой ему розовой змеи. Он был осторожен в выборе после грудинки под соусом. Большинство блюд были чересчур «горячими» даже для жителя Фаранга. Но ни пирог с речными грибами, ни огромного моллюска, сваренного в вине, ни множества других блюд ему попробовать не удалось. Не поместилось. Не без зависти смотрел юноша на Нила, при общем восхищении поглощавшего неимоверное количество пищи. И он заметил, что многие, в том числе и Королева, перестали есть и с восторгом наблюдают, как одно за другим исчезают в утробе великана изысканные кушанья. Биорк с Эрдом еле успевали подавать их и наполнять вином огромный хрустальный кубок.
Появились музыканты. Жиденький оркестрик из пяти инструментов играл так, что любой фарангский уличный бренчалка обставил бы всех пятерых даже с похмелья. Но когда они, спотыкаясь и сбиваясь с шага, добрались до конца пьески, присутствующие одобрительно зашумели. Санти наклонил голову, чтобы скрыть улыбку. Когда шум стих, юноша поднял голову и поймал на себе взгляд девушки, подошедшей к Ди Гону до начала пира. Девушка тут же сделала вид, что смотрит на кого-то за спиной юноши, но Санти не обманулся. И сразу ощутил, что девушка такая милая простушка, какой хочет выглядеть. Мысль пришла и ушла, потому что Санти увидел идущую к нему Ангнани.
Женщина Гнона испытывала тревогу. Повод был смешон, но справиться с собой она не могла. Она ревновала Санти к Королеве, она боялась, что его могут отнять. Женщины селений могли брать любого мужчину, который им приглянется, если тот не возражал. А возражали очень немногие. Но лишь – урнгурцев. Одно дело, когда сирхар покупает девушек: у них не должно быть детей. Совершенно иное дело, когда Женщина берет себе чужеземца. Если она родит от него, кровь Урнгура будет осквернена. Скрывать бесполезно. Она потому и решилась выставить Санти на всеобщее обозрение, чтобы длинные языки слуг и чуткие уши соглядатаев не опередили ее. Раз показывает – значит, чиста. Гилли уже спросила ее глазами, и Генани ответила «нет». Но Королева чутка. Могла догадаться, что «нет» не по ее воле. Что будь ее воля – и она, Женщина Гнона, охотно родила бы от Санти. И не раз. И плевать ей на чистоту крови! Санти ее не испортит!
И тут ее собственное чутье подсказало ей, что не только Королева интересуется юношей. Кто-то еще… Ронзангтондамени поискала и нашла. И кровь вскипела у нее в жилах: Силгангмакузани, маленькая дрянь! Как смеет она, ничтожная, любовница и наушница сирхара, чужеземца… О Хаор! Чужеземца! И Королева позволяет ей! Своей Приближенной! Как ни странно, Генани успокоилась. Нет худа без добра. Однако ж вдруг эта девка приглянется Санти?
«Тогда я ее задушу!» – мстительно подумала Ронзангтондамени.
А если сирхару не понравится, что его наперсница строит глазки Санти? При мысли о том, что может сделать маг с «теплом ее сердца», кровь прилила к лицу Женщины. Ронзангтондамени встала со своего места.
– Мы уходим! – сказала она, подойдя к юноше.
– Что-то случилось? – спросил Санти.
Во взглядах мужей тоже был вопрос.
«Бедные вы мои! – подумала Генани с нежностью.– Совсем я о вас забыла!»
Но тревога за Санти была сильнее.
– Так надо! – ответила она.
Санти кивнул и поднялся. Встали и мужья. Вместе с ними Женщина Гнона двинулась к выходу.
– Генани! – раздался голос Королевы.– Ты уходишь, Генани? Подойди ко мне!
– Да, Гилли, сестра! – Она согнала с лица тревогу и, успокоив мысли, твердым шагом подошла к Королеве.
Повелительница Шугра наклонилась к ее уху.
– Не тревожься о мальчике! – шепнула она, и Ронзангтондамени вздрогнула от неожиданности.– Я надеюсь, ты будешь разумна. Скажи мне, Генани, сестра моя, правда ли, что перевал закрыт?
– Да, сестра!
– Что ты скажешь?
– Есть другой перевал, Гилли, сестра!
– Ты знаешь? – удивилась Королева.
– Он выходит на мою землю! – в свою очередь удивилась Ронзангтондамени.
– Что говорят мужчины?
– Перевал труден, но проходим. Так сказали конгаи.
– А этот, Хаор, он пришел с ними?
– Да, сестра! Но они не сказали, где он присоединился к ним.
– Должны сказать!
– Они ушли. Знай, Гилли, сестра, что Кунг пытался его принести. И их тоже, но мой человек отстоял конгаев. Думаю, у Кунга не было приказа, а сам приказать воинам он не решился.
– Мои хогры не подчиняются Кунгу!
– Ты знаешь, кому они подчиняются, Гилли, сестра! Позволь мне идти?
– Нет! Товары, которые привезли конгаи… Не продавай их!
– Девушки уже у сирхара, сестра!
– А остальное?
– У меня. Но я…
– Я понимаю, Генани, что цены возросли. Ты назовешь их. Но продашь только мне, поняла?
– Да, сестра. Я продам их тебе! – И, улыбнувшись: – Лучших условий мне никто не предложит! Я могу идти?
– Да, сестра! Благодарю! Я призову тебя. На днях.
– Буду рада! – Ронзангтондамени поклонилась и, испытывая немалое облегчение, отошла.
Королева интересуется не Санти!
Но если бы Ронзангтондамени заметила взгляд, которым проводил ее сирхар, беспокойство Женщины Гнона утроилось бы. Королеву связывает Закон. И то, что она сестра каждой из Женщин селений. Первая, но не высшая. А Верховного Жреца связывает только Королева. Если захочет. Женщинам Урнгура он ничего не может сделать, но любого мужчину уничтожит одним взглядом. Он сирхар!
«Однако,– вдруг вспомнила Генани.– Есть еще Хаор!»
– Что скажешь, Черенок?
– Он не слишком похож на конгая, но он конгай, не северянин. И пахнет совсем не так, как они!
– Ты уверена, Черенок?
– Да! Не дави мне грудь! Больно!
– Так лучше?
– О да! Нет, не спеши, я еще не все сказала!
– Говори же, девчонка!
– О! Как ты… Я не могу! Я…
– Терпи! Говори! Мне!
– Она!.. Нет! Что ты делаешь! О-ох! Ты же сказал…
– Говори!
– Эта ведьма… Что-то скрывает!
– Королева?
– О! Сирхар! Нет! Женщина Гнона! Я боюсь ее!
– А ты бойся меня! Так!
– О нет! Ты знаешь! Знаешь! Я не могу! Нет, сирхар! А-а!
– Не кричи!
– А-а-а!
– Не кричи, или я замкну твой рот!
– Да! А-а-а! Все, что хочешь! Лю…
– Не люблю, когда ты кричишь, Черенок! Уходит сила. Твоя сила, которая станет моей! А теперь не двигайся! НЕ ДВИГАЙСЯ! Во-о-от!
– Ты довольна?
– …
– Ах да! Ты довольна?
– Да-а..
– Хорошо. Пока ты моя, можешь не думать о врагах. Мои рабы присматривают за этой бабой. За любой из баб в этой стране. Кроме тебя, Черенок! Тебе приятно?
– Да, мой господин!
– Зови меня «сирхар»! А знаешь, почему около тебя нет шпионов?
– Ты любишь меня, сирхар?
– Нет. За тобой слежу я сам.
Два усталых бронзовых дракона один за другим опустились на скальный карниз. Под ними, тридцатью локтями ниже, громоздились черные скользкие каменные глыбы в бурой бахроме водорослей. Между ними вяло плескалось море.
– Мы отстаем,– сказал маг, соскальзывая на землю.
– Я совсем не устал! – заверил его Гестион.– Я мог бы лететь хоть всю ночь!
– Драконы устали! Или ты не чувствуешь? – укорил маг.
Мальчик смущенно отвел взгляд.
– Огня разводить не будем,– сказал Учитель.– Не хочу тратить силу, отводя чужие глаза. Ты удовольствуешься холодными лепешками?
– Конечно! Зачем ты спрашиваешь?
– Чтобы ты успокоился. На, ешь. И запей вином, чтоб лучше спалось.
– Спалось? Разве мы сегодня не будем?..
– Нет. А теперь помолчи! Завтра тебе понадобится сила. Не трать ее на болтовню.
Гестион впился зубами в вязкую лепешку, запил ее вином. Звезды Юга горели над ним, как раздуваемые ветром угли. К запахам земли и травы примешивался запах моря и спящих драконов.