Нет Ди Гона – и хвала Хаору!
Все боялись Ди Гона. И весь Дворец радовался его смерти. Весь, кроме одной маленькой женщины. Спрятавшись в дальней комнате, Силгангмакузани, прозванная магом Черенок, наверное, единственная во всем Шугре, оплакивала сирхара.
Но и она вскоре вытерла слезы. Пусть она на полголовы ниже любой из Женщин, но она настоящая урнгрийка. И сумеет отомстить!
Второй королевский пир, на который был приглашен Санти, был не столь многолюден, как первый, зато проходил повеселее. Хотя формальная причина его считалась печальной – смерть сирхара, но Ди Гон не был тем, о ком хотелось скорбеть. Тела его так и не нашли. А что касается жертв, то Нил заявил, что за последние два дня их более чем достаточно. Что ж, предшественник Ди Гона, сирхар, тоже умер не своей смертью.
И этот пир был даже не пир, а скорее государственный совет.
На сей раз Королева заняла свое собственное место, а самозванный Хаор сидел отдельно вместе с Санти и Биорком. Эрд был еще слишком слаб, чтобы пировать.
Самое почетное место отдали Ронзангтондамени. Именно ее мужчины уничтожили взбесившихся зверей. Никто не стал выяснять, почему полухогра воинов в полном вооружении вдруг оказалась на площади во время праздника.
Почти все Женщины селений присутствовали в пиршественном зале. Без мужей. А из Приближенных Королевы за столом сидели лишь двое. Зато здесь были все двенадцать старших хогранов.
Поданные кушанья были не столь обильны, как в предыдущее пиршество, но еще более изысканны. А присутствующие были несколько умереннее в еде и питье.
Королева подняла руку. Стало тихо. Санти почувствовал, как взгляды присутствующих сошлись на Властительнице Урнгура, и это вдохнуло в нее дополнительную силу.
Королева начала говорить. Нил переводил друзьям ее речь с урнгриа на конгайский.
Королева рассказала о том, как погиб растерзанный зверьми Ди Гон (об арбалетом болте, пробившем зетылок мага, не знал никто, кроме северян и Ронзангтондамени), упомянула Королева и дракона, назвав его Божественным Вестником. Вспомнила и о погибших в подземелье и на площади, об искалеченных и задавленных. Точное число пострадавших неизвестно, но их очень много, а было бы еще больше, и, может быть, погибли бы не только мужчины, если б не присутствующие здесь (кивок в сторону Нила и Ронзангтондамени). Королева описала гибель зверей, одного из которых Нил убил собственноручно. Это никого не удивило – Хаор есть Хаор. То, что он не вмешался сразу, а позволил хищникам погубить столько народу, тоже было воспринято как должное: Добрый Бог любит кровь!
– Наш сирхар и Верховный Жрец отправился в Нижний мир! – громко возвестила Королева.– По воле своего господина, я полагаю?
Нил величественно кивнул.
– Тогда я, Королева Урнгура, Власть его Земли и Сила его Женщин (тут она поднялась, а с ней и все присутствующие, кроме Нила), прошу тебя, Великий и Добрый Хаор, тебя, воплощенный собственной волей, чтобы мы, народ твой, увидели тебя воочию – займи место раба! Мы понимаем – ничтожно оно для тебя, Великого и Могущественного, но высшего нет у нас. Займи его сам к нашей великой радости или укажи достойного! Просим тебя!
– Просим тебя! – эхом откликнулись урнгурцы.
Нил встал. Его беловолосая голова медленно повернулась, пока он с высоты своего роста оглядывал присутствующих. Потом взгляд его остановился на Королеве.
– Люблю мой народ! – прогремел его мощный голос.– Люблю соблюдающих мой закон! Но не один лишь Урнгур в руке моей! И есть земли, где закон мой нарушен! Я восстановлю его! И все вы будете жить в спокойствии. Я сотворю необходимое и приду к вам, а пока, вместо ничтожного и неблагодарного раба моего, Ди Гона, о котором забудьте, я оставляю вам моего собственного слугу! Он не от мира сего, но он – великий воин и великий мудрец! Вот он! – И, подхватив Биорка, поднял его над головой.
Для вагара это было полной неожиданностью. Но пришлось смириться. Что ему еще оставалось?
– Тебе зачтется! – процедил он на языке Малого Народа.
Но Нил только крепче сжал лапами его сапоги.
– Приветствуйте своего сирхара! – закричал он так громко, что дрогнуло пламя светильников.
И зал взорвался криками.
Великан опустил вагара наземь, и тот, скрепя сердце, проследовал к трону сирхара.
«Это необходимо?» – спросил Санти мысленно.
Теперь он вполне прилично слышал мысли Нила.
– Вероятно,– тихо сказал великан. «Это было не мое решение. Уж отца-то я предупредил бы заранее!»
Королева сделала знак, и в зал вошли музыканты.
Официальная часть программы завершилась.
Этайа очнулась от того, что рядом с ее изголовьем кто-то стоял. Фьёль не удивилась. Она ждала этого стройного, хорошо сложенного мужчину в черном колете и коротком плаще.
– Благодарю тебя, Тай! – маг поклонился.– Ты спасла его!
– Не я,– ответила фьёль.
– Не важно! – Вправленный в серебряный обруч камень вспыхнул сиреневым светом.– Я знаю, кто поет гимн, а кто стучит в барабан, Тай!
– Где ты был?
– В горах.
– Трой!
– Да, Хранящая Жизнь?
– Уговори его. Пусть подождет, пока Дар вернется к нему!
– Ты говоришь? Нет! Он – Неуязвимый! Есть у него Дар или его нет! Он пойдет, Тай! Даже боги не заставят его ждать!
– Я прошу за него, Трой! Не дай ему погибнуть!
– Ты говоришь как человек, Тай!
– Многое связано с его жизнью. Для меня она важнее, чем поверженный демон.
– Демон не угрожает твоей стране!
– Да. Магия, даже магия Ушедших, бессильна на земле фьёльнов.
– Но ты не вступилась за Биоркита сама?
– Я могу действовать только из тени, Трой! Тебе ли не знать?
– Тебе ли не знать, фьёль, что и я связан тем же?
– Ты можешь.
– Да. Потому я здесь! – маг улыбнулся, и его хмурое лицо чудесно преобразилось: стало молодым и светлым, как у юноши.– Я пришел, чтобы сделать, Тай! Я оставляю дракона и мальчика. Ты направишь дракона?
– Да, Трой.
– И еще я оставляю вот это! – Маг положил рядом с изголовьем Этайи обернутый в кожу предмет.
– Что это?
– Можешь взглянуть. Пусть Нил отдаст его демону. Вот и все. Ради Жизни, Тай!
– Ради Жизни, Трой!
XIV
«Не дай мне Бог, чтобы ты исчез
В объятьях ночи слепой.
Ты входишь в безмолвный лес,
Я – вслед за тобой.
Там, в сумрачном сне лесном,
Лишь ветер и тьма.
Там, во тьме, затерялся Дом,
Дом на склоне холма.
Не дай мне Бог, чтобы ты исчез,
Ушел, как поутру сон.
Ты – есть. И я тоже есть.
Мир будет спасен!
Два сердца – и мир спасен:
Развеется Тьма
В день, когда мы отыщем Дом,
Дом на склоне холма.
Не дай мне Бог, чтобы ты исчез,
Угас, как в бурю – маяк.
Вот, кровь моя на холсте!
Кровь только моя!
Я оптом плачу за все,
Чтоб развеялась Тьма
В день, когда мы отыщем Дом,
Дом на склоне холма!»
– Что это? – Нил вертел в руках цилиндрик в локоть длиной, выточенный из светло-желтого камня и испещренный загадочной резьбой.
– Не знаю,– ответила Этайа.– Там, внутри, что-то движется.
– Это я и сам чувствую! – Великан положил цилиндрик на стол и потрогал фибулу с голубым бериллом, стягивающую края его пурпурного плаща.
Эрд, дождавшийся своей очереди, взял цилиндрик и принялся его разглядывать. Санти посмотрел на его обезображенное ожогом лицо.
«Теперь он пострашней Нила!» – подумал юноша.
Этайа помогла Эрду, но помощь пришла слишком поздно: рубцы уже сформировались, и сейчас на левую сторону лица и шеи светлорожденного невозможно было смотреть без содрогания.
«Может быть, ему еще можно будет помочь,– подумал Санти.– Надо спросить у Тай. Какие-то жалкие рубцы! Не может быть, чтобы магия фьёльнов…»
– Может быть, это печать? – предположил Эрд.– Можно попробовать сделать оттиск?
– Ни к чему! – сказал Нил.– Что бы это ни было, я возьму его с собой!
«Он должен умереть,– подумал Санти.– Но ведь сейчас он жив!»
– Тебе не нужно спешить! – настойчиво произнесла Этайа.– Подожди – и Дар вернется к тебе! Я уверена!
– Даже если и так,– возразил Нил.– Стала бы ты ждать, если бы Заповедные горы могли обрушиться на Золотой лес?
– Этого не будет! – спокойно ответила Этайа.
– Но завтра и этот дом может кануть в Пылающую Твердь! Разве нет?
– Не думаю.
– Послезавтра. Я лечу послезавтра, будет благоприятный день.
– Я полечу с тобой! – вдруг сказал Санти.
– В этом нет нужды! – Нил быстро обернулся к юноше.– Но я признателен тебе! Понимаю: ты знаешь, на что идешь!
– Я полечу!
– Санти! – умоляюще сказала Ронзангтондамени.– Этайа, сестра, отговори его!
– Я решил! – твердо сказал юноша.– И попробуй не взять меня, Нил Биоркит!
– А верно, сын! – вступил Биорк.– Пусть летит с тобой! Этот парень способен на многое! Ты позволишь, Этайа?
– Он свободен. И сила его пока мала – весы не дрогнут. Но, Санти, ты рожден для другого!
«Для чего же, Тай?»
«Этого я тебе пока не вправе сказать».
«Тогда я иду с Нилом».
– Возьми мой меч, Сантан! – предложил Эрд.– Теперь он даже больше твой, чем мой!
«Если ты останешься, я смогу сказать тебе, кто твоя мать».
«Я решил, Тай!»
– Спасибо, Эрд! Ну так как, Нил? – И протянул ему руку.
– Ты загнал меня в угол! – улыбнулся тот, и рука юноши утонула в огромной ладони северянина.
– Гестион!
– Что? – Мальчик созерцал падающие и взлетающие струи фонтана, и голос Нила вывел его из оцепенения.
– Мы летим втроем. Санти полетит с нами.
– Здорово!
– Санти! – Ронзангтондамени с болью смотрела на юношу. Ее лицо сразу как-то осунулось, постарело. Санти встал, подошел к ней, опустился рядом, прижал ее голову к груди.