нии. И тут, на краю горизонта мы увидели дым. Нет, пожалуйста, только этого сейчас не хватало. Мы, вымотанные донельзя трудной дорогой, остановились, до рези в глазах вглядываясь в даль, надеясь, что это мираж и сейчас всё рассосётся. Не рассосалось. Напротив, стена дыма, растянувшаяся во весь горизонт, стремительно приближалась. С нарастающей тревогой оценив скорость ветра, мы развернулись на сто восемьдесят градусов и рванули назад.
– Не успеем добежать до реки, – на бегу запыхавшимся голосом констатировала я, – мы от неё пол дня топали.
– Да, бежать бессмысленно, – Фета остановилась, переводя дух.
Мы стояли, с замирающими сердцами глядя на надвигающуюся катастрофу.
– Аль, как бы не хотелось добраться до столицы незаметно, придётся, всё-таки, ставить магический щит, – Фета с отчаянием смотрела мне в глаза, – иначе мы все тут погибнем.
– Стой, Фета, стой, нас тут же обнаружат и размажут практически на месте. Это они готовы ко встрече с нами, а мы – нет. Мы даже не знаем толком, кому противостоять придётся. Никак нельзя себя выдавать. Я, кажется, знаю, что делать. Сейчас. Спастись от такого огня можно только огнём. Замрите и не двигайтесь, пока я не скажу!
Больше не раздумывая, я схватила рюкзак, доставая оттуда знахаркин огненный порошок. Отбежав подальше от друзей, отсыпала в ладонь и побежала, рассыпая его тонкой, длинной полосой, параллельно линии надвигающегося огня, горячо молясь про себя, чтобы только ветер не изменил направления. Остановилась, когда полоса получилась достаточно длинной и, отступив назад, глядя на пылающее пламя, умоляла огонь разгораться быстрее. Наконец, рукотворный пожар, движимый ветром, пошёл в сторону реки. Дождавшись, когда прогоревшее пространство стало достаточно большим, чтобы вместить нас, позвала колдунью с кошкой за собой. Первыми на обожжёную землю ступили мы с Фетой, раскидывая сапогами догорающую траву, взрывая носками землю, чтобы освободить Рыське хотя бы небольшой клочок, куда бы она смогла ступить своими чувствительными подушечками. Кошка не утерпела и прыгнула на относительно очищенный участок, помогая нам всеми четырьмя лапами. Таким образом, шаг за шагом начали перемещаться вслед за уходящим от нас пожаром. А тем временем, с другой стороны на нас надвигалась стена беспощадной стихии. Изредка поглядывая туда, чтобы оценить расстояние, я, наконец, скомандовала остановиться, бегом вытаскивать наши плащи и смачивать банданы водой, достав оставшийся от рубашки рукав для рыси. Пока дышать не стало совсем тяжело, накрылись, соединив оба плаща и завязали мокрыми банданами носы. Рысе просто приложили рукав к морде. Подглядывая в маленькую щелочку между плащами, я сквозь густую завесу дыма с каким-то священным ужасом наблюдала, как яростная огненная лава обтекает нас с трёх сторон, уносясь вслед ушедешему далеко вперёд авангарду пожара. Стало дико горячо, и дымно, добавился запах капитально нагретой ткани, но, благодаря тому что полосу я сделала широкой, огонь нас не доставал. Оставалось терпеть. Благо, трава горела как порох, и ветер сносил пламя достаточно быстро.
Когда немного раздуло, задыхаясь и кашляя от гари, вылезли из своего убежища, мрачно оглядывая окружавшее нас пепелище. Все наглотались едкого дыма. И без того тяжёлое состояние усугублялось сильной головной болью. Чувствительную кошку рвало. К тому же она всё-таки подпалила лапы. Хлебнув по глотку воды, споили остатки Рысе, которой было совсем плохо. Надо было во что бы то ни стало срочно убираться отсюда. Рысь пришлось волочить на себе – идти она не могла. Расстелили мой плащ, положили ослабевшую кошку, взялись с Фетой за два конца и побрели вперёд. Один плюс всё-таки был. Продираться больше было не через что.
Временами мы останавливались, я, вспоминая уроки целительства, данные мне в своё время Мирой, пыталась хоть немного облегчить состояние себе и подругам. Помогало, но не сильно. Я сама была слишком ослаблена, да и надо было двигаться. Надо было добраться до воды. Не осталось сил ни думать, ни бояться. Просто хотелось, чтобы этот кошмар, наконец, закончился.
Только к самой ночи впереди замаячили огни какой-то деревни. Из последних сил волоча ноги, измученные, грязные, измазанные копотью, добрались до крайнего дома. Дико хотелось пить. Постучав в дверь, я, еле ворочая в пересохшем рту языком, попросила помощи. Дверь открыл сурового вида дед. Подозвал свою хозяйку и вдвоём они помогли нам подняться по ступеням в дом. Увидев рысь, дед остановился. Я с мольбой смотрела ему в глаза. Хозяин молча покачал головой, но всё же занёс кошку в дом.
Пока неболтливая и нелюбопытная хозяйка хлопотала, приводя нас в чувство, дед куда-то исчез. Краем сознания я отметила сей факт, но додумывать эту мысль было некогда. Надо было приводить в чувство мою боевую любимицу. Фета в меру возможности держалась. Уже умылась, со стоном стянула сапоги и, вытянув ноги, пыталась отдышаться. Попросив кипятка, я опять полезла в аптечку. Заварив травку для восстановления сил, отлила ведьме, хлебнула сама и потихоньку ложечкой начала вливать живительный отвар в рот кошке. Едва я успела споить Рыське её порцию, в дом вошли четверо угрюмых мужиков, в том числе хозяин.
– Вставайте, надо идти. – не грубо, но настойчиво скомандовал он.
Пришлось подчиниться.
– Только кошку не трогайте. Пусть она полежит. Пожалуйста. – заставляя себя подняться, попросила я.
Мужик молча кивнул и пошёл вперёд, показывая дорогу.
– Куда нас ведут? – прошептала Фета.
– Понятия не имею, – ответила я.
Шли не очень долго, остановились у аккуратного домика. Нас завели внутрь и провели в комнату. Навстречу нам вышел абсолютно седой поджарый мужчина неопределённого возраста. Или он не седой? Ресницы же не седеют. Альбинос что ли? Да нет, глаза, вроде не красные. Мать твою, глаза не красные, они – ФИОЛЕТОВЫЕ!
Глава 15
– М-м-да, странная компания, – сообщил этот дубликат Гендальфа-белого в молодости, рассматривая нас поочерёдно.
– Не менее странно, чем афлаимский маг в крайтской деревне, – с вызовом глядя ему в глаза ответила Фета.
– Эй, давайте хотя бы сядем – мы на ногах еле держимся. И вообще, не вежливо держать дам у порога, – устало парировала я.
– Ой, – "Гендальф", кажется, и впрямь смутился, – конечно, пройдёмте за стол.
Мы расселись за круглым столом (ну прям международная встреча государственных деятелей, не меньше) и молча смотрели друг на друга. Наибольшее подозрение, судя по взаимному обзырингу, вызывали друг у друга Фета и этот белобрысый.
– Таки чего молчим? – не вытерпела я, – давай уже, задавай свои вопросы. Или хотя бы познакомимся, чтоль. Я – Аля, она – Афета, а ты кто, мил человек? – Меня начинал раздражать этот бестолковый, но, почему-то, значимый для деревни (раз уж нас посреди ночи притащили сюда) товарищ.
– Я – Сол.
– Да ладно, – мы с подругой повернули друг на друга выпученные глаза и синхронно облегчённо выдохнули.
– Ну, привет тебе, светлый Сол, от Белиала, – сказала Фета.
Сол ещё раз внимательно, не мигая посмотрел нам в глаза.
– Как он там? У него всё в порядке?
– Пока да. Если ты волнуешься за то, что ему оставил, так эта вещь у нас, – Белиал решил, что нам нужнее. – добавила я.
– Я так понимаю, это из-за вас вся суматоха по обе стороны гор. – Сол задумчиво пожевал губы и немного помолчал, – Не обижайтесь на деревенских. По всему Крайту начались необъяснимые спонтанные пожары, – видимо афлаимцы мутят, с целью занять людей более насущными проблемами, чтобы поменьше совались в то, что творится в столице. Прям сами хутора да сёла жечь не рискуют, чтобы не было так очевидно, а сухие поля поблизости поджигают. Вот вчера совсем рядом и с нашей деревней полыхнуло. Уже боялись, что придётся уходить, оставляя дома огню. А это для человека – почти конец жизни. Повезло, что ветром в другую сторону яр снесло. Люди стали подозрительными. Да и компания ваша, прямо скажем… необычная. Ладно, завтра спокойно поговорим, а сейчас – отдыхать.
Нас отвели в дом кузнеца (это к нему мы постучались) и разложили спать. Вырубаясь, пока моя голова летела к подушке, ещё успела подумать, что обязательно надо что-то сделать с Рыськиными лапами.
На следующий день я проснулась поздно. Вышла на кухню, где Эмма (хозяйка) хлопотала над поздним завтраком для меня.
– Да вы сильно не беспокойтесь, я неприхотливая, – обратилась я к ней.
– Нет уж побеспокоюсь. Добрые хозяева хороших людей в беде не оставляют. Сол сказал, что вы "свои", а он никогда не ошибается. Вон сколько добра деревне сделал. Так что не перечь и садись кушать. Будем откармливать, а то он какие задохлики.
Я в общем-то особо и не сопротивлялась, с благодарностью глядя на то, как гостеприимная Эмма мечет на стол всё, что "бог послал". А покуда пошла в Рыськин угол. Она уже пыталась вставать на обмотанные какими-то тряпками лапы, а поднявшаяся раньше меня и успевшая перекусить Фета уговаривала её открывать рот и глотать мой отвар. Кошка морщилась, всем своим видом демонстрируя, как ей невкусно, но на уговоры поддавалась. Понимала, что ей действительно становится лучше.
– Привет, дорогушечки мои, а чего это у нас на лапах? – спросила я присаживаясь рядом и обнимая свою любимицу, – кошка тут же состряпала жалостливую морду.
– Это спозаранку, пока мы дрыхли, Сол забегал, что-то намазал и замотал – сказал не снимать.
– Ладно, раз всё в порядке, – я завтракать, а то уже живот к спине прилип.
Протопала до кухни и уселась за стол.
– А где наш добрый хозяин? – спросила я.
– Хром что ли? Да вон он, во дворе хлопочет, баньку вам растопляет. Чай, хорошенечко отшоркаться – самое то вам сейчас. Да и дух она лечит, добрая банька-то.
– О-о-о, – я зажмурилась в предвкушении предстоящего удовольствия.
– М-м-м, вкуснотища (кажется вы, дорогая Алина, как Эллочка-людоедка, скатываетесь до междометий), – мурлыкнула я, уминая зажаристую куриную лапку. Хозяюшка, а как к вам вообще Сол попал?