- А твоя семья? – спросила я. – Они… похожи на тебя? Просто… будет хорошо знать это, если я столкнусь с кем-то таким… твоего цвета.
Он смотрел на свои колени, не мог оставить в покое руки, а заговорил сдержанным тоном:
- Мой отец мертв. Несчастный случай на работе, - он сделал короткую паузу между словами, а мои глаза расширились, я поняла, что у нас схожая печаль. – Мама живет с группой женщин у Восточных гор. Я жил с ней до недавнего времени. А потом пришел сюда.
- Из Лормеры?
- Да, - он отвел взгляд, а потом посмотрел на меня. – Я ушел раньше, чем прибыл Спящий принц, - я слышала надрыв в его голосе.
- У тебя нет лормерианского акцента.
- Может, если бы он у меня был, ты бы не посчитала меня… этим, - он резко посмотрел на меня и отвернулся.
- Не нужно набрасываться на меня, Сайлас. Так не честно. Ты это знаешь.
Он кивнул.
- Твоя мама в порядке в Лормере? – спросила я через миг.
- Да, в порядке. И все они. К счастью, они живут в отдаленном храме, хорошо скрыты.
- Она живет в храме? Она… духовное лицо? – он моргнул и неохотно кивнул, и я вспомнила ужасные слова Кирина о том, что Спящий принц делает с верующими. – О боги, Сайлас. Ее нужно забирать оттуда.
- Она… пока что не может уйти, – он смотрел на свои ладони. – Она в порядке. Я встречался с посланником от нее.
- Сайлас, это серьезно. Если он… Спящий принц найдет их, он… не пощадит.
- Она привязана к храму, Эррин. Она не может уйти, - я открыла рот, но он перебил. – Знаю, Эррин. Поверь, я знаю, что он там делает. Но… у нее есть работа. И нужно многое забрать из храма до того, как он решит его разрушить. Это важно.
- Забрать? Вещи важнее ее жизни?
- Она бы сказала, что да. Записи. История.
Я покачала головой. В Лормере вдовы часто уходили в монастырь, но он должен был понимать опасность. Это его мама, ради Дуба. Ничто в храме не может стоить того, что сделает с ними Спящий принц, если найдет.
- Сайлас…
- Потому я здесь. Это моя роль в цепочке. Я помогаю перенести артефакты и документы через границу, пока это возможно.
- Ты с ума сошел? – сказала я. – И все вы там? А если бы тебя поймали? Если бы увидели без плаза? Они подумали бы то же, что и я. Артефакты того не стоят. Это опасно, ты не понимаешь?
- Мне не так опасно быть здесь, как оставаться там. Поверь, - он прикусил губу, когда слова слетели с его губ, и отвел взгляд.
И я поняла, что уже не сомневаюсь в нем. У него снова было мое доверие. Хоть он и его мать были безумцами.
- Что ты будешь делать после эвакуации? – спросила я.
- Ничего. Я должен остаться, - мне казалось, что это не все, и я молчала, мысленно прося его говорить. – А еще я жду здесь то, что, вероятно, совершится тут рано или поздно. Это не из храма.
- Тогда что это?
Сайлас пожал плечами.
- Это ничего для тебя не значит. Религиозное. Нет смысла объяснять.
Я ощутила укол чего-то незнакомого и неприятного, и этого я не поняла.
- Вряд ли что-то здесь произойдет, ведь граница закрыта, а лес полон солдат и людей из Лормеры.
Он кивнул.
- Знаю. Но это не отменяет факта, что я должен остаться здесь пока что. Пока мы не будем уверены.
Мы притихли и думали.
- Когда ты пришел сюда, чтобы это нечто ждать, ты знал, что идет Спящий принц?
Он посмотрел на меня.
- Да, - сказал он.
Я открыла рот, чтобы задать другой вопрос, но он поднял руку и остановил меня.
- Моя очередь. Когда ты подумала, что я – это он, ты перестала бороться. Ты дико отбивалась, но вдруг перестала. Я подумал, что ты упала в обморок. Ты думала, что я… он?..
Я покраснела.
- Я пыталась тебя обмануть.
Его золотые глаза вспыхнули.
- Я не врал тебе, Эррин. И ты не ври мне.
Я не могла смотреть на него, пока говорила.
- Она сидела там, Сайлас. Я вбежала в комнату, чтобы защитить ее. Я бы умерла, пытаясь спасти ее, но она ничего не сделала. Она смотрела на стену, пока ее дочь, ее живой ребенок, боролся. Я не хотела умирать. Но не могла бороться. Не после такого.
Сайлас застыл. Он моргнул и коротко кивнул мне. Вдруг он встал на ноги и выпрямился во весь рост передо мной.
- Вот, - сказал он, порывшись в кармане и вытащив маленькую коричневую стеклянную бутылочку с пипеткой в крышке. В такой бутылочке в аптеке хранили лекарства.
Я встала и взяла ее, сняла колпачок и надавила, чтобы немного жидкости попало в пипетку. Она напоминала молоко, и я осторожно понюхала. Пахло розами. В бутылочке было на вид семь капель. Я вернула колпачок на место.
- Что это?
- Это для твоей мамы, - он долго смотрел мне в глаза. – Это поможет с ее проблемой, думаю.
Моя кровь стала ледяной.
- Как это понимать? – прошептала я. Он знал, чем она стала? Он узнал признаки?
Его лицо, все еще непривычное, не отражало эмоций.
- Капни ей в чай на ночь вместо мака. Одна капля. Поняла? Одна доза, одна капля в день. Не больше.
- Что это? Что оно делает? Для чего? – я хотела схватить его за края плаща и встряхнуть, кулаки сжались от этого желания.
- Мне нужно идти. Я вернусь, когда смогу. И постучу, - он улыбнулся.
- Сайлас…
- Не задавай вопросов, чтобы не получить ложь, - и он ушел, дверь закрылась за ним со щелчком.
Я посмотрела на бутылочку в руке.
* * *
Остаток дня, к счастью, прошел без событий, хотя паника все же поднималась во мне, пока я думала обо всем.
Кирин говорил мне. Я пыталась прогнать из головы картинки стрел, крови и сердец, и тогда там появлялся Сайлас. Белые волосы, золотые глаза. Еще загадочнее, чем в капюшоне.
Наступили сумерки, и я заварила маме чай, добавила одну каплю зелья Сайласа. Я ожидала, что пойдет дым, что чай изменит цвет, но ничего не произошло. Я понюхала и не смогла уловить этот запах, и мама не заметила вкус, пока я поила ее, ее красные глаза все время смотрели на меня. Заперев ее на ночь, я придвинула к двери сундук и в тени сбегала к колодцу и принесла как можно больше воды, половину я использовала для супа, чтобы его хватило и на завтра.
Закончив с этим, я легла в постель, взяв с собой книгу мамы. Я открыла ее на истории Спящего принца, я искала его рисунок. Хоть я и знала, что это книга, что изображение может не быть точным, я все равно сравнивала его лицо с Сайласом. Они были так похожи. Я смотрела на рисунок, на золотые глаза на странице. А они смотрели на меня, пока я засыпала.
* * *
Человек держал меня за руки, наши пальцы были переплетены. Он раскрыл мою правую ладонь и потер большим пальцем ее основание, провел им по линии жизни и другим линиям. Он скользнул по моим пальцам своими, он нежно водил круги на кончиках моих пальцев. Моя грудь стала тесной, кожу покалывало, кружилась голова. Но я не могла не заметить, что его руки более гладкие, чем мои. Мои были покрыты царапинами, шрамами, словно кружевом, появившимися от неудачного срезания растений, от шипов и колючек. Мои ногти были короткими и зазубренными, и, увидев эту разницу, я отдернула руки.
- Ты стыдишься? – спросил он, и я склонила голову, качая ею. – Не стоит, - нежно добавил он и обхватил мою ладонь. – В этих руках ты держишь жизнь и смерть. Твой дар: убить или исцелить. Это твое оружие.
Я посмотрела на свои ладони, и он обхватил их и поднял к своему лицу. Край капюшона задел мои запястья, и я хотела спросить, почему он носит его, когда его губы прижались к моей коже, и все во мне перевернулось. Я словно падала. Это закончилось, и он отпустил мои руки. Им было холодно без его прикосновения.
- Над чем ты работаешь? – спросил он, выпрямившись. Он отошел, и я увидела комнату. Не старую комнату в аптеке, а хижину в Алмвике. Во сне она выглядела еще хуже: потолок покрывала паутина, и я слышала шорохи по краям комнаты. Солома гнила, сладковато воняя, скользя под моими ногами. Я стояла в ужасе. – Не важно, - сказал он, словно прочитал мои мысли. Он взял бутылочку со стола и взглянул на нее. – Скоро у тебя будет настоящая аптека.
- Дома? – невольно спросила я, его губы изогнулись в знакомой улыбке.
- Дома.
- Но… - я повернулась к двери в комнату матери. Было темно даже во сне, все кричало об опасности и запрете.
- Сегодня она тихая, - сказал он. – Почему? Твоя работа?
Я улыбнулась в ответ. Что-то не позволило мне сказать, что зелье для нее делала не я.
Он пожал плечами и подошел ко мне. Он нежно обнял меня, прижал к своему худому телу, мое сердце ожило. Я подумала о словах Кирина и улыбнулась. Дома.
* * *
Сон резко оборвался, но чувства задержались, и я не шевелились, прислушиваясь к тому, что меня разбудило. Окна были закрыты, и я не знала, близко ли рассвет, но взгляд на камин показал, что прошло достаточно времени, чтобы потух огонь. Я прислушалась к звукам из комнаты матери, что же меня разбудило? Когда я ничего не услышала, я безмолвно подошла к окну и отодвинула занавеску. Сероватый, лавандовый свет проникал в щели ставен, я раскрыла рот. Рассвет. Уже был рассвет.
Я была потрясена, что проспала всю ночь – и мама тоже. Но потрясение быстро сменилось страхом, и я побежала к ее двери, схватила ключ и возилась в спешке с замком. А если она… если… Я не знала, что за зелье дал Сайлас. Как можно быть такой глупой? Я даже не спросила, не опасно ли это зелье. Боги, сон был предупреждением, что она…
Я открыла дверь, забыв об осторожности, не думая, что это может быть уловкой или ловушкой. Она была в кровати, ее рот был открыт, голова – чуть отклонена назад, и я подбежала к ней, меня мутило.
- Мама! – выдохнула я и схватилась за ее тонкие плечи, тряся ее. – Мама!
Жуткий миг, она не отвечала, и я забыла, как дышать. А потом ее глаза открылись, и она посмотрела на меня, и облегчение было таким сильным, что я рухнула на кровать, все еще держа ее за плечи, обмякла рядом с ней. Она медленно моргала, и я посмотрела в ее глаза. Они были лучше, чем за многие месяцы, едва розовые, а ее зрачки не были расширенными или узкими. В ее взгляде не было хищности, и я осторожно опустила ее на подушку.