Он занес руку для удара. Конфета отвернулся и вновь встретился взглядом с Лоцманом. Ненависть перекосила мародера еще больше.
– А я тебя вспомнил! Видел дружка твоего! – Налитые кровью глаза засверкали безумием. Лающие звуки псевдосмеха разлетелись в аномальной атмосфере и вернулись целой сворой тявкающих койотов.
Лоцман сделал шаг назад. Зубр ударил. Конфета забыл о Лоцмане.
– Назвал меня гиеной! Все в Зоне гиены! Сталкеры – шакалы! Лазят по телу Зоны, ковыряют раны! Рвут любую поживу, не гнушаясь мертвецами!
Конфета снова залился смехом. Зубр с отвращением оттолкнул его и потянулся к автомату.
– Все шакалы! Все! – Помешанный мародер не обратил на это движение никакого внимания. Тыча заскорузлым пальцем в сталкеров, смеялся и плакал, выкрикивая откровения. – Бандиты – падальщики! Вояки – коршуны! Наемники – стервятники! Рвут на куски Зону! Рвут на куски друг дружку! Гы-гы-гы!
– Захлопнись, урод! – Зубр не выдержал, и загнал дуло «Абакана» в рот «меченого».
– Гыены! Отбвосы! Сожрот уас Зона!
Лоцман открыл рот, чтобы прикрикнуть на безумца, но в этот момент Зубр нажал на спусковой крючок. Прозвучал выстрел. Одинокая пуля щелкнула по бетону, перед этим разворотив череп человека.
Минуты три сталкеры не двигались. Просто стояли и смотрели на два трупа среди старого хлама. Лоцман вспомнил, как когда-то так же стоял у развалин собственного дома над телами своей семьи.
Их тоже убили. Убил пьяный недоумок-вояка. И он, Онисим Павлович, инженер конструкторского бюро, потом нашел и убил гада.
Лоцман закусил губу и отогнал воспоминания. Зубр тем временем присел на корточки и разглядывал свои руки. Шум его дыхания был самым громким звуком, что разносился по окрестностям мертвого комплекса. Бросив на напарника мимолетный взгляд, Лоцман вдруг испугался. Зубр за секунду расправился с человеком, и неизвестно было, что у него теперь на уме. Одно дело убить в состоянии аффекта или чужими руками… но хладнокровно, в упор выстрелить в человека… такие люди способны на все.
– Что делать будем? – спросил он Зубра.
Тот засопел, поднялся на ноги, подошел к Куркулю.
– Не знаю. Возьмем артефакты, если есть, лекарства, патроны. Перчатки еще возьму. Затащим Куркуля в корпус, шмотки припрячем. Попозже заберем, когда страсти улягутся. Конфитюр пусть здесь валяется.
Он начал осматривать трупы.
– Мне нож надо, – сказал Лоцман, наблюдая за действиями напарника.
Зубр без разговоров кинул ему нож Куркуля. Так же молча Лоцман вернул напарнику его штык-нож.
Артефактов ни у Конфеты, ни у Куркуля не оказалось. Остальное сталкеры поделили поровну. Вещей оказалось не так много. Лоцман даже удивился, обнаружив, что у Куркуля практически ничего нет. Лишь засунув в мешок три пачки автоматных патронов и аптечку, он сообразил, что к чему. Куркуль бросил все, когда кто-то убил Сухаря. Бросил, чтобы убежать, выжить. Лоцман еще раз прокрутил в памяти момент, когда Зубр вынес мозги юродивому сталкеру. Его передернуло. «Отвратная была у Конфеты жизнь, а смерть еще отвратнее», – подумал он, завязывая мешок.
– Зубр, – позвал он напарника. – Ну его к черту. Давай зароем их. Все равно пока здесь сидим.
Здоровяк огляделся. Территория комплекса выглядела покинутой абсолютно всеми. Лишь над некоторыми постройками колыхалось марево от очагов высокой пси-активности. Склонив голову и положив руки на висящий автомат, сталкер задумался.
– Конфета пусть валяется. Не хрен, – наконец ответил он. Больше ничего добавлять не стал.
Напарники оттащили труп Куркуля за конторку при корпусе и вырыли неглубокую яму. Засыпали тело. Зубр притащил обломок плиты и положил ее на могилу. Лоцман водрузил на плиту противогаз Куркуля. С минуту посмотрев на последнее пристанище бродяги, сталкеры зашли в конторку, где затолкали под сломанный диван оружие и ранцы покойников. КПК до сих пор не работали, поэтому поделиться информацией в сети не было возможности.
– Почему именно Чеснок с Кластером? – спросил Лоцман, когда напарники закончили. – Почему ты вспомнил именно их?
Зубр сидел на диване и с безучастным видом изучал дырки на простеньких обоях и настенный календарь с пейзажем Лимана.
– Учителя мои, – буркнул он. – Жизнью и прозвищем им обязан.
– Как?
– Когда пришел в Зону, заходили мы у Боровицы и заплутали в Полесье. Нарвались на зуброида. Ян-гид погиб, а меня мужики успели отбить. Мутант бежать, мы по следу. В итоге я добил гада. Так и стал Зубром.
– Ясно, – произнес Лоцман. Рассказанной Карандашу шуткой решил не делиться. Ситуация не располагала. – А тут какой-то Конфета…
– Собаке собачья смерть. – Зубр сплюнул. – Давно бы его грохнул, да не мог выследить.
С улицы донеслось эхо далеких пулеметных выстрелов.
– Патрули развлекаются. – Лоцман поднялся с дивана и подошел к настенному календарю. Плакат выцвел, но цифры «1986» и играющие в классики дети сохранили четкость. – Ты был когда-нибудь в Лимане?
– Шутишь? Так просто его не найти, а если найдешь, не факт, что обратно выберешься.
– Но о нем знают. Значит, кто-то выходил?
– Ага, еще болтают, что выходили в других Зонах. – Зубр глянул в окно, где виднелся скрученный в невообразимые формы мутагенный кустарник. – Только мне проверять неохота… Прыгун!
Здоровяк кинулся к окну, на ходу хватая автомат и сдергивая флажок предохранителя. Не успел. Мутант исчез в «зеленке».
– Любопытный экземпляр, – хмыкнул Лоцман. – Противогаз у него «мартышка». Похоже, недавно мутировал.
– Пошли, что ли, уже, – ответил Зубр и без тени улыбки добавил: – Прыгуну есть чем полакомиться. Там целая конфета лежит.
Небо не думало просветляться. Сумерки густым покровом легли на территорию «Вектора».
Сталкеры выбрались с участка комплекса тем же путем, что пришли. Бросая и подбирая гайки с белыми ленточками, предусмотрительно запасенные Зубром, быстро пересекли остатки асфальтированной дороги. Местность пошла на понижение. Практически сразу за дорогой напарники нырнули в молодую рощицу. Среди тонких редких березок сталкеры почувствовали себя уверенней. Березняк рос «здоровым», и атмосфера в нем как-то настраивала на позитив.
Короткий писк известил напарников, что КПК вновь заработали. Мужчины быстро проверили их и тут же выключили. Потом уставились друг на друга с мрачным выражением на лицах.
– Вот и на Куркуля некролог пришел, – только и сказал Лоцман. Коснулся пальцами груди и потер спрятанный за пазухой медальон.
Зубр засопел. Махнул рукой.
– Осталось немного, – добавил Лоцман. Он пошел вглубь рощи, выдерживая направление на старый схрон Кесаря.
«Ну что, Сидор, скоро снова встретимся… Надеюсь, в последний раз», – подумал сталкер, слушая, как шелестят трава и листья под ногами.
Полузасыпанное и заросшее устье водопропускной трубы Лоцман нашел по памяти. Это место он не забудет никогда. Именно здесь хлопцы Кесаря отлеживались, когда настали лихие времена и бригаде едва не пришел конец.
Черная кишка трубы приняла сталкеров в свое чрево.
– Нехилое укрытие, – перебил размышления Лоцмана Зубр и постучал костяшками пальцев по внутренней поверхности бетонной трубы.
В ответ на стук по стенкам трубы с тихим шелестом посыпалась земля. Труба под приличным углом уходила вглубь земли. Диаметр трубы позволял перемещаться внутри не пригибаясь.
– Насколько я понимаю, эта труба вела в старую дренажную систему комплекса, – проговорил Лоцман, осторожно ступая по наклонной поверхности. – Видно, этот схрон соорудили еще до того, как вояки тут все оккупировали… Смотри, как удачно сделано. Сверху на дороге вечные «мухобойки», у входа «омут»… Уровень земли у входа подняли за счет грунта землянки. Дверь сделали чуть в глубине, за зарослями репья с борщевиком не сразу заметишь.
– Да, кто-то со знанием дела подошел к вопросу, – с одобрением в голосе сказал Зубр. – Маскировка гуд, исток Марьянки в двух шагах, отходы в «мухобойку».
Здоровяк глотнул из фляжки. Со стороны ПЗРО «Буряковка» долетел треск пулеметных очередей.
– Опять воендосы шалят, – рассеянно отметил он, все еще под впечатлением от найденного убежища.
Пятно света от налобного фонарика Лоцмана металось по полу и стенам убежища.
– Вот и отходы, – хмыкнул сталкер в пустоту и пнул кучу мусора.
Он думал о Сидоре, о последней встрече. О медальоне. В воздухе стоял терпкий запах застарелой тины.
– И? Где тут что? – Зубр сделал попытку обогнуть Лоцмана и пройти дальше вглубь схрона.
Онисим не позволил ему обогнать себя и быстро шагнул вперед. Здоровяк последовал за ним.
Разрывая в клочья чернильную темень, лучи фонариков уперлись в обитую листовым железом перегородку.
– Смотри, Зубр, здесь когда-то поработала аномалия. – Лоцман подошел вплотную к стенке и указал на «потолок». – Что-то типа «рубца» разрезало трубу, а потом этот край, где мы сейчас стоим, прилично вдавил в землю «гравиконцентрат». Схрон вырыт как раз под оставшейся на месте трубой. Если мы вдруг захотим попасть на территорию комплекса, можем пробить дыру в бетонном потолке внутренней комнаты.
– Ага, в подземную лабораторию, – кивнул Зубр. – Слыхал я про нее… истории. Посему лучше под боком у вояк буду шмыгать, чем полезу в эти чертовы катакомбы. Пусть кто другой занимается диггерством, если помереть пораньше захотелось.
Ощупав железо, он нашел щель дверного проема. Потянув на себя, Зубр открыл дверь. Лица сталкеров озарились красным светом. Лоцман направил фонарик внутрь и следом кинул оберег. Гайка упала на пол практически бесшумно.
Два белых луча резали кроваво-красную атмосферу последней стоянки очередной жертвы Зоны. Под ногой одного из сталкеров скрипнула бетонная крошка.
Сердце Лоцмана екнуло, когда он увидел источник света. «Огневик»! Черный череп Зубра моментально возник перед глазами опешившего сталкера. Словно и не было этого жуткого перехода до «Вектора», и он с Зубром все еще на «ЭкоХиме», на территории бывшего склада! Прямо перед тем, как он, Лоцман, залетел в вагон-аномалию, перед гибелью догматиков…