Толстые смуглые пальцы правой руки нервно перебирали деревянные, отполированные до блеска бусины четок. Признак того, что Колун злится.
– Да не видно ничего толком. Через полчаса рассветет окончательно, получше будет. Моросит еще. – Лоцман отошел от окна и окинул взглядом полутемную комнату. Грязный дощатый пол, ветхие обои, пара полок, шкаф, два рассохшихся стула у облезлого стола, панцирная кровать с тряпьем. На ней же «Хеклер-5» Колуна и обрез Угрюма. На боковой стене, между дверьми на балкон и в коридор, фотообои: два оленя в буйной растительности у водопада. Снимок выцвел и выглядел так, словно «там» тоже Зона.
Пару минут назад они закончили тут обыск, но, кроме патронов в упаковках, десятка фильтров и пары противогазов в шкафу, ничего стоящего не нашли. Лоцман еще раз глянул на стул у окна. Закрытый термос с растворимым кофе, полупустая пачка сигарет около грязной пепельницы. Скорее всего, сталкер отсюда посматривал на улицу, выпуская дым в разбитую раму окна. Тут же стояли армейские сапоги. Грязные носки висели на нижней планке второго стула. На столе лежал пустой рюкзак и вещи, которые Лоцман вывалил из него, – типичный набор снаряжения для рейдов: медикаменты, патроны, сменка, немного еды. Никаких флешек, записок, блокнотов – ничего такого, что могло содержать прибыльную информацию. Куда делся сам сталкер, как ушел, почему сапоги остались в квартире – кесаревцы терялись в догадках.
– Куда он мог податься? – Цыган цепким взглядом обшаривал каждый уголок комнаты. – Хата больно похожа на постоянную лежку.
И действительно, несмотря на приличный кое-где слой пыли и мусор, квартира была явно обжита. В отличие от других, какие охотники за наживой успели обыскать. На кухне обнаружились бутыли с водой, работающий от двух «батареек» холодильник, этажерка с банками сухпая и даже электроплитка, которую, видимо, при необходимости запитывали все от тех же «батареек».
– Предупреждал же, шарахайтесь без шума. Эта крыса услыхала и махом схоронилась, – продолжал ворчать цыган. – По-любому ушла запасной тропой.
– Если только через крышу ушел, – предположил Лоцман. – Но как же он без сапог-то? Да в дождь, да по темени?
В проеме двери в коридор появился Угрюм, рослый детина в легком камуфляжном комбезе и бронежилете, временно вооруженный «Хеклером-5» Лоцмана. Прокашлявшись, привлекая внимание Колуна, вышибала бригады доложил:
– Проверил все квартиры на этаже, Колун. Все порожние. Пылюка такая, утонуть у ней можно. В трешке по соседству «волосами» все поросло, еще в одной «пух», чуть дале – «студень». Следов Шустрика нема.
Угрюм сделал паузу, ожидая реакции старшего. Но цыган, остановившись, просто стоял и смотрел на здоровяка, медленно перебирая четки. Смутившись, Угрюм почесал затылок и добавил:
– Стекол в окнах нет… В однушке одной штукатурка вся почему-то обвалилась… но пыль не тронута, – резюмировал он.
– Захованные дыры в стенах и полу? – с напором спросил Колун.
– Точно нема, – моментально отозвался охотник. – Мебели, шкафов нема, все мародеры повытаскивали, разбили. Пустые комнаты, стены голые.
– Надо проверить другие этажи и выход на крышу, – вмешался в разговор Сидор, заходя в квартиру. Он пришел с улицы, и на его «Сумраке» поблескивали капли влаги. – У этой хаты балкон выходит на торец дома, оттуда надо еще поглядеть.
– Гришко, ты че нарисовался? Я ж велел тебе снаружи за домом наблюдать! – взбеленился Колун полушепотом, едва сдерживаясь, чтобы не заорать. – Ушел с точки, а крыса, глядишь, и прошмыгнула в этот момент! Ищи его теперь по всему городу!
– Янко, слышь, я ж не дурак, – также шепотом ответил Сидор, поигрывая желваками на скулах, поглаживая висящий на груди «Хеклер-5». – Че бы я увидел там? Дождь заморосил, видимости никакой. Если кент спалил нас, дом-то длинный, окна выбиты, через любое раз – и выскочил. Как рассветет окончательно, Лоца надо на крышу с биноклем снарядить.
Колун смерил вымокшего наводчика долгим тяжелым взглядом, покрутил четки, затем сплюнул сквозь зубы.
– Хитрован ты, Гришко, как всегда. Дуй тогда на балкон, проверь, что там. – Затем цыган махнул рукой здоровяку. – Угрюм, иди дальше по этажам и проверяй оставшиеся квартиры. Не шуми только, Христа ради, и слушай во все уши!
Угрюм кивнул и спешно удалился. Было очевидно, что он с большим удовольствием проведет время в одиночестве, нежели в одной комнате с Колуном. Оставшиеся охотники услышали, как подельник закашлял, поднимаясь по лестничному пролету на следующий этаж.
– Подпростыл наш Угрюм… – протянул Сидор. – Таблетки ему надо какие-то сыскать.
– Ты еще здесь, Гришко? – Цыгана уже потряхивало от своевольного наводчика. – Ты че нервы мои треплешь? Уйдет крыса, не посмотрю, что ты Кесарю кум, христом-богом клянусь!
– Иду-иду, – отозвался Сидор, по прищуренным глазам которого никогда нельзя было понять, что на уме у охотника. Он закатал балаклаву к самой макушке и пригладил темные с проседью волосы. – На кухне холодильник со жратвой в пакетах, можно перекусить по случаю. Тертый калач этот сталкер. Обжился тут. Консерв прилично захарил. Нашей бригаде на месяц хватит, если дотащим до базы.
– Зажиточный, с-сука, – процедил цыган. – И туда же, с общака нашего скрысить захотел. Крысеныш недоделанный.
Лоцман подумал, что сами они такие же крысы, как и Шустрик, иной раз даже до убийства доходило, но говорить такое вслух не стоило. Виноват не в том, что украл, а в том, что попался, – вот и все дела.
– Но ниче, нажировался. Без портков оставим собаку, а за Коляя шкуру спустим. – Колун витиевато выматерился. Его маленькие поросячьи глазки сузились в черные щелки. – У тебя все? – бросил он Сидору.
Заметив растущую нервозность старшего, тот молча кивнул и выскользнул в дверь, ведущую на балкон.
Лоцман поспешно схватил сидор и принялся прощупывать его на наличие потайных подкладок.
– Мутная какая-то тема… А если это «каменщиков» хата… Как бы нам тут все боком не вышло… – услышал он бормотание Колуна.
Лоцман снова бросил взгляд в окно. По правде говоря, будь его воля, он бы уже закончил с погоней. Ведь они вернули свой хабар. Плюсом Сидор нашел артефакты в довесок к богатой провиантом квартире. Теперь в распоряжении бригады есть запас еды и тропа в Припять. Припять же при должной сноровке и удаче – это дорогие артефы. Сейчас главную опасность представлял не беглый сталкер, а «каменщики», что, не ровен час, могли обнаружить незваных гостей. Был бы он на месте Колуна, то приказал бы собрать все из квартиры и выдвигаться в обратную сторону, пока темно. Но Колун то ли не хотел ударить в грязь лицом перед Кесарем, то ли жаждал мести за случившееся с Коляем и на болоте.
– Мужики, смотри, что нашел. – Вернувшийся с балкона Сидор с глухим стуком положил на подоконник АК-74 с коллиматорным прицелом. – У него что тут, обувка и ствол про запас были? Не сходится что-то дебет с кредитом. На балконе еще лежка из тряпья и ПНВ с дождевиком лежат.
Лоцман глянул на «калашников», затем на Сидора. Недавние слова Колуна о фанатичной группировке Зоны молнией пронеслись в его голове.
– А если этот сталкер агент «каменщиков» или решил защиты у них просить? – неуверенно произнес он.
Колун и Сидор уставились на него. В сумраке комнаты Лоцман чувствовал на себе напряженные взгляды подельников. Кесаревцы замерли, затаили дыхание, вслушиваясь в любой маломальский шорох.
Стараясь не издать ни звука, Колун вытащил из разгрузки пистолет. Сидор тихонько взял с подоконника автомат. Лоцман тоже вытащил свой «макаров». Какое-то время они стояли посреди комнаты с оружием на изготовку, вперив глаза в оконные и дверные проемы, ожидая нападения врага. Однако ничего не нарушало предрассветной тишины.
Охотники за наживой чуть-чуть расслабились.
– Через полчаса рассветет окончательно, – повторил Колун слова Лоцмана. – Осматриваемся и… – И в этот момент кесаревцы услышали доносящуюся из этажного коридора неразборчивую речь и приглушенную музыку.
Взяв оружие на изготовку, охотники присели и приготовились в любой момент открыть огонь.
Звук тем временем приближался. Напряжение в комнате нарастало. Лоцман чувствовал, как сердце от страха едва ли не выпрыгивает из груди. Колун намотал четки на левую руку и двумя руками вцепился в пистолет. Сидор сжимал автомат так, что побелели костяшки на пальцах.
Звук определенно двигался в их сторону. К музыке и словам добавились шипение и треск. Лоцман понял, что это звучит какая-то песня, перебиваемая помехами. Но что являлось источником? Очередной фокус Зоны или отвлекающий маневр Шустрика в компании «каменщиков»?
Если второе, то все, что оставалось в таком случае, это прыгать из окна и бежать. Пусть даже это и третий этаж. Выжить при стычке с бойцами «Камня» в центре Припяти, на их территории – нереально. Либо… либо каким-то образом уговорить их принять в свои ряды. Как поступил шустрый ворюга, когда его загнали в угол…
Подобные мысли вихрем меняли друг друга в голове Лоцмана, тогда как источник звука достиг наконец квартиры. Затем перед тремя охотниками предстал Угрюм собственной персоной, ввалившись в комнату с советским радиоприемником в руке.
Он сначала даже не сообразил, как близко шагнул навстречу смерти, но глянув на лица товарищей, на направленное оружие, все понял и поднял руки в успокаивающем жесте. Лоцман смотрел во все глаза на приемник. Пожелтевший от времени квадратный корпус с надписью «Лира-201», с круглой пластмассовой решеткой динамика в центре и ручкой регулятора вещал песню вперемешку с помехами, без всякого источника питания.
– Подружка…ная…ка древняя… – разобрал Лоцман слова песни сквозь треск. – …уська в стороне…
– Угрюм! – зашипел Колун, его смуглое лицо перекосило в гневе. – Ты нас засвечиваешь, вырубай на хрен, тормоз!
– …Мы друзья стари… – ответил ему приемник скрипучим голосом исполнителя.
Угрюм тут же схватился за ручку громкости и принялся выкручивать на минимум.