Лоцман про себя признал, что идея не лишена смысла, но вслух ничего не сказал. Товарищи тоже молчали.
– Возражений нет? Добречко. – Колун заметно воодушевился. – Только, мужики, не забывайте главного, Христа ради…
Цыган замолчал, собираясь с мыслями. Остальные сидели затаив дыхание, то и дело бросая взгляды на окно, за которым уже рассвело. Прокрутив четки, Колун, наконец, продолжил:
– Первое и самое главное – не смотреть в зенки кукловоду. Иначе каюк, тут же попадете под колпак. Второе – не смотреть в глаза тому, кто под контролем. Третье – если кто-то попадет под контроль, второй тут же вырубает его прикладом в голову либо валит наглухо. Контакт надо сразу рвать, иначе кранты.
– А если таки попадемся на контакт? – Лоцман совершенно не желал стать марионеткой кукловода или быть застреленным товарищами.
– Да все путем будет, не ссы, гуманитарий. – Колун свирепо глянул на троих подельников. – Ну походишь денек-другой как пришибленный. Недельку «бусину» за пазухой потаскаешь, пилюли «пси-блокады» поглотаешь. Если совсем прижмет – на болото к Доку наведаемся.
«Свистишь, Колун, как дышишь», – подумал Лоцман и обреченно вздохнул. Идти на смертельный риск отчаянно не хотелось.
– Гришко, ползи обратно на балкон, – распорядился цыган, – и тихонько сообщай нам все, что видишь, но без пауз, так мы будем знать, что мозголом не взял тебя под колпак.
– С какого такого мне идти, Янко? – шепотом возмутился Сидор. – Я уже был там, пусть Угрюм идет, он же у нас мастер добычу выслеживать. Или Лоцман, у него бинокль есть, больше увидит.
– Сидор, ну ты красава стрелы переводить! – вспылил Угрюм. – Как тебе после такого доверять спину прикрыть? И в аномалию, поди, тоже «отмычкой» кинешь, не моргнув глазом? – Он закашлялся.
– Гришко, ты тут заявил, что там кукловод, тебе и отвечать за базар, – отрезал цыган. – Возьми у Лоцмана бинокль. Если мутант тебя засекет, линзы не дадут ему через зенки твои тя в оборот взять.
– Я слыхал, что кукловод берет под контроль, когда видит жертву. – Лоцман решил все-таки поделиться опасениями, ибо недооценивать столь опасного мутанта не стоило. – Бинокль вряд ли поможет. Говорят…
– Говорят, что кур доят! Вы че, мужики, забыли, кто старший? – Смуглое лицо Колуна потемнело еще больше от еле сдерживаемой ярости, кулаки сжались. – Лоцман, опять умничаешь? Слыхал он! Дай Гришко бинокль и ползи за ним следом, будешь на подстраховке! В случае чего втянешь обратно в дверь, а мы с Угрюмом тут уже вырубим!
Желваки на лице Сидора заходили ходуном, он побледнел, но больше возражать старшему не стал. Рванув к себе протянутый Лоцманом бинокль, пополз на балкон.
Лоцман пополз следом.
– Гришко, когда вылезешь на балкон, не маячь во весь рост, наблюдай чуть высунувшись, – принялся инструктировать Колун. – Будешь осматриваться, вполголоса сообщай нам все, что видишь, вообще все. Не замолкай, чтоб мы знали, попался ты кукловоду или нет. Если замолкнешь, Лоцман за ноги втянет тебя в комнату, а там по ситуации.
Сидор молча выполз на балкон, а Лоцман пристроился под окном рядом с открытой дверью, готовый в любой момент затаскивать напарника в квартиру.
Охотники затаились. Улучив момент, Сидор приподнялся над краем перил и навел бинокль на костер.
– Костер еле шает, – начал докладывать он. – Морось не дает разгореться. Огонь, видимо, взяли с аномалии. У костра лежит Шустрик, босой, нога у него сломана, да. Еще один чел в глухом «Скафандре» сидит рядом. «Каменщик» стоит у автобусной остановки между домами, под крышей. Четвертый стоит в телефонной будке у девятиэтажки слева, шмотки на нем военные… Куклы переместились с прошлых точек. Пока больше никого не вижу, ни людей, ни мутантов. Попробую глянуть в окна пятиэтажки напротив. Адрес у нее вижу на табличке: Курчатова, девять. Окна в основном побиты, кое-где уцелели, внутри никто не мелькает. С антенны на крыше свисает вниз кабель. До середины оброс «пухом» и прилип к стене. Аномалия расползлась большим пятном, окон за ней не видать. Так… Вижу верх чертова колеса, в проходе между домами вижу кусок ДК «Энергетик»…
– Подходы к костру посмотри, – негромко сказал Колун. – Как нам лучше добраться до крысы с двух сторон.
Сидор перевел бинокль во двор.
– Гм, по центру двора детская площадка, в основном вся искорежена архианомалией… Чтобы добраться до пятиэтажки напротив, а от нее до крысы, придется обходить либо два дома по правую сторону, либо пройти через угловую девятиэтажку слева… По центру свободное пространство, качели, скамейки и песочница с костром. Аномалий не видно, похоже, тут проковылял наш инвалид. Кстати…
Сидор вдруг осекся на полуслове и замер. Сердце Лоцмана ухнуло вниз, затем бешено заколотилось. Догадка молнией пронзила мозг. В ту же секунду он схватил Сидора за ноги и что есть силы рванул в комнату.
К его удивлению, товарищ легко подался назад. Сидор развернулся лицом в квартиру и вцепился в Лоцмана, стиснув плечи с неожиданной силой. Рефлекторным движением Лоцман попытался отпрянуть, ударил по рукам напарника, хотел было крикнуть, чтобы Сидор отпустил, но, поймав его бездонно-черный взгляд, почувствовал себя так, словно получил мощнейший удар током.
Шум в голове перерос в оглушающий звон, другие звуки пропали. Ужасно, до рези в глазах, захотелось спать, но веки почему-то не слушались и не хотели закрываться. Язык онемел и потерял чувствительность. Дыхание перехватило, возникло ощущение сильного жара. Находясь на грани отключки, Лоцман осознал, что его тело принялось двигаться само по себе, подчиняясь неведомой воле.
Откуда-то издалека донесся рев мутанта.
Далее все происходило словно в тумане. Его собственное тело оттолкнуло от себя Сидора, который вдруг обмяк и мешком свалился на пол. Затем тело поднялось на ноги и сделало два шага по комнате. Глаза задвигались, фиксируя обстановку. Стол-стул-стул-кровать-Колун-полка-шкаф-Угрюм-дверь-фотообои… дверь-Угрюм-шкаф-полка-Колун-кровать… Колун… Оружие-Колун. Колун…
…Громыхнул выстрел. Лоцман открыл глаза, заморгал, соображая, где он и что произошло. Он лежал у стены с фотообоями, рядом валялись опрокинутые стулья. Попытка шевельнуть руками-ногами ничего не дала. Все, что получилось, это с трудом сфокусировать зрение. То, что он увидел, не вызвало никаких эмоций, мозг кое-как воспринимал информацию.
Прямо напротив лица на грязных половицах лежал пистолет, из дула которого курился дымок. Колун тоже лежал на полу, капюшон комбинезона и скрученная шапка-балаклава слетели с головы. Кудрявые черные волосы измазаны грязью и кровью. Смуглое лицо посерело, глаза закатились, из рассеченной раны на лбу текла кровь. Угрюм с пистолетом в правой руке, наклонившись к Колуну, левой прощупывал пульс на горле цыгана. Лоцман хотел спросить, что с Колуном, но ему удалось лишь едва шевельнуть головой и выдавить пару звуков. Реакция Угрюма последовала незамедлительно. Здоровяк прыгнул к Лоцману и только хотел ударить его рукояткой пистолета по голове, как вдруг в него сбоку врезался Сидор, и оба кесаревца повалились на пол.
Завязалась ожесточенная борьба. Сидор стремился вырвать пистолет из руки Угрюма, а тот в свою очередь пытался отбросить от себя неожиданного противника. Лоцман беспомощно наблюдал за ними, тщетно пытаясь определить, кто из двоих под контролем мутанта. Два мужика в комбезах, елозя ногами, надсадно дыша, покатились по полу, налетели на стол, ударились о радиатор под подоконником, затем покатились обратно к Лоцману. Чья-то нога, Лоцман не понял чья, заехала по пистолету Колуна и отправила под шкаф.
– Лоцман! Помогай! – сдавленным голосом выдохнул Сидор, уже обеими руками цепляясь за руку Угрюма и пытаясь выкрутить из нее пистолет.
– Лоцман! – прохрипел Угрюм, – мне…
Бах! В полусумраке квартиры возникла вспышка.
Громыхнул выстрел. Затем еще и еще. Остро запахло пороховой гарью.
Лоцман увидел, что две пули попали в бессознательное тело Колуна. Сердце вновь екнуло. Бросило в жар. Кровь погнала адреналин по телу, в мышцы наконец вернулась сила, голова прояснилась. Лоцман завозился, пытаясь подняться.
Колун тем временем судорожно выгнулся, с хрипом выдохнул, затем обмяк. Четки в руке скрипнули по деревянному полу.
И Угрюм, и Сидор, на которого здоровяк навалился сверху, замерли. Увидели, что в левом боку комбинезона старшего чернеют два отверстия. Случайная смерть товарища потрясла их. Они уставились друг на друга, ничего не предпринимая, но готовые в любой момент возобновить борьбу, если появится хоть какое-то подозрение на контроль.
Ничего такого не было. Тикали секунды, но ни один не двигался, не пытался атаковать второго.
Опасность, похоже, миновала, хотя это стоило Колуну жизни. Лоцман ощущал себя как с глубокого похмелья. Глубокая апатия, равнодушие, тупая головная боль. Пропал и страх, который крепко сидел внутри с самого прихода в Припять. Напряжение, вызванное смертью Колуна, тоже ушло.
Он уже хотел было сказать товарищам, чтобы вставали на ноги и прекращали драку, как вдруг – шмяк! – металлический пруток с глухим шлепком ударил Угрюма по голове.
Удар вышел скользящим, но здоровяку все равно крепко досталось. Содрогнувшись и выронив пистолет, он повалился на пол рядом с Сидором.
Воя от боли, обхватив голову руками, Угрюм принялся брыкать ногами, чтобы не дать неожиданному врагу снова атаковать. Капюшон поверх вязаной балаклавы чуть смягчил удар, поэтому здоровяк не потерял сознания, хотя был порядком оглушен. Сидор попытался схватить пистолет, но получил прутом по руке, а со следующим ударом пистолет улетел в дальний угол комнаты. Ругаясь, Сидор рванулся на четвереньках под стол, чтобы хоть как-то укрыться от ударов железной арматурины, которой остервенело размахивал проникший в квартиру «каменщик».
Лоцман последовал примеру товарища и тоже пополз куда глаза глядят, чтобы не быть забитым насмерть чокнутым фанатиком. В лицо дохнуло влажной свежестью. Лоцман сообразил, что выполз на балкон. Он глянул вниз, на детскую площадку и содрогнулся. Сталкер в зеленом глухом комбезе горел в «симбиозе», военного не было видно. Шустрик, сжимая в руке обломок кирпича, приминая жухлую траву, полз к дому, откуда еще пару часов назад выпрыгнул без оружия и обуви. Полз молча, несмотря на сломанную ногу. Но не это потрясло Лоцмана, хотя, несомненно, раненый сталкер испытывал сильные мучения при движении. Кукловод. Мутант Зоны стоял рядом с костром, лицом к пятиэтажке с кесаревцами, вытянув правую руку вперед.