Никто не тронул, не заступил путь. Так и добралась до старого моста через реку Самару, усыпанного облезлыми почерневшими кузовами как пирожное – шоколадной крошкой.
Пролеты кое-где вздыбились, местами просели, но выстояли под натиском времени. Оказавшись на середине, девушка заставила себя остановиться и немного передохнуть. Река змейкой терялась в белых с проплешинами полях. Над ними кружили какие-то крылатые твари – издали не разобрать было, и слава богу.
Слева полоска суши отсекала от русла длинную заводь. Рядом высилась громадная бетонная башня. Под ней сбились в одну кучу яхты и катера, да так и вмерзли в лед, словно город потерянных кораблей. До Войны на них рассекали городские богатеи, теперь же суденышки казались брошенными игрушками.
Вдали гулко ухнуло, эхо принесло стрекот пулемета, и все стихло. Что ни говори, беглянка представляла поверхность иначе. Более загадочной, разнообразной… впечатляющей. Она ожидала столкнуться с чем-то совершенно невероятным, посетить сказочное королевство из баек и небылиц. Но мертвый город был просто мертвым городом. Как на фотографиях, только грязный, неряшливый, поломанный. С высоты он казался макетом, над которым вдоволь поиздевался малолетний вандал. Побил палкой, обсыпал мусором, попытался поджечь, а потом залил водой.
Да, в нем аномалии. Да, мутанты. И пруд пруди прочих странностей. Пару раз с ними столкнешься – и привыкнешь. А если ходить наружу каждый день двадцать лет кряду… Прав отец: на поверхности нет романтики и волшебных приключений. Это просто иная реальность со своими законами и правилами. Наверное, поэтому Еж и сбрендил. Давно нашел все секреты, раскрыл суть и потерял всякий смысл двигаться дальше. В одной книге написано: путь к цели важнее самой цели. Сталкер преодолел его и достиг того, о чем другие не смели и мечтать. А затем утонул в скуке и унынии. Победы перестали радовать, вдохновлять, стали рутиной. А может, он просто идиот. Какая разница? Меньше вопросов, больше дела.
Арина нехотя отлипла от перил. Как вдруг ледяная корка лопнула, выстрелив в свинцовые небеса фонтаном брызг. Пролет дрогнул, будто в опору врезалось нечто огромное. Не яхта или отколовшаяся льдина, а доверху груженная баржа. Дрожь усилилась. Девушка не устояла и плюхнулась на мятый капот. Воздух сотряс громоподобный утробный рев, похожий одновременно на сирену, скрежет гермозатвора и визг забиваемой свиньи.
Из-под моста выскочила громадная перепончатая пятерня и вонзила когти в асфальт. Следом показалась вторая и обрушилась на перевернутый грузовик. Смяв металл, как бумагу, великан подтянулся и закинул жирную лоснящуюся тушу на дорогу.
При виде монстра Кроха не смогла не то что бежать, а подобрать отвисшую челюсть. Исполин напоминал лягушку с человеческими конечностями. В полупрозрачном пятнистом брюхе болталась размочаленная, окислившаяся снаряга. Жеванные автоматы, сапоги, клочья резины и драные рюкзаки всплывали и оседали, как приправы в банке солений.
Выше пуза матовая шкура грубела и толстенным капюшоном облегала полукруглую башку без намека на шею. Она двигалась, словно башня от танка, стягивая и расправляя тяжелые складки. Вытянутый рыбий рот гулко чавкал, белесые глаза по бокам напоминали фары. Зубов не было, но такой прорве они были ни к чему – Ежа проглотит и не заметит. Что уж говорить о тех, кто помельче.
Гигант расправил плечи и отряхнулся. Из туго переплетенных мышц брызнула вода. Если взять пять Арин и поставить друг на друга, то верхняя едва достанет до хлюпающих брыльев.
Ледяные капли вернули в чувство. Кроха развернулась и рванула к берегу, но врезалась в возникшего из ниоткуда Егора. Сталкер отобрал топор и резким кивком опустил забрало.
– Отдыхай. Это ко мне.
И лениво зашагал к цели. Будто перед ним стоял старый приятель, а не библейский Бегемот, давящий машины в лепешку и толкущий камни в пыль. Исполин протянул пальцы, но закуска не собиралась добровольно лезть в рот. Клинок вонзился в сустав фаланги, от мокрого щелчка свело зубы. Громадина взревела и затрясла лапой. Фигурка в плаще дернулась, как тряпка в пасти пса, но рукоятку не выпустила. Еж быстрее ветра пронесся над дорогой, поднял снежные вихри. Взлетел высоко над головой чудовища и в верхней точке высвободил оружие. Разогнавшись в падении, вонзил клинки в затылок и с хрустом вспорол кожистый капюшон. Титан попытался достать наглую блоху, но лишь царапнул себя по темени.
Сунув топорик в петлю, бродяга вогнал обрез в рану и спустил курки. Четыре пригоршни крупной дроби превратили ровный порез в развороченное дупло. Жаль, до мозга не достали. Великан заревел пуще прежнего и затанцевал на месте. От такой джиги кузова тоже пустились в пляс, от грохота и лязга заложило уши. После пнул подвернувшуюся под ногу «Оку» и отфутболил аж на край моста. Когда машина крутанула сальто в метре над макушкой, Кроха даже не моргнула, такой ступор ее охватил.
Мутант будто бы поумнел от боли. Вместо тщетных попыток достать паразита лапой оторвал длинный кусок заграждения и саданул себя по хребту. Еж в последний миг качнулся и ушел из-под удара. Снова прорубил кожу, вонзил в разрез второй дробовик и перебрался поближе к плечу. Враг второй раз хлопнул по горбу, причем гораздо сильнее. Стволы вошли в плоть до самого позвоночника, снаружи осталась одна рукоятка.
– Малыш, я иду!
Бродяга дал залп. Выстрел в упор расколол толстые кости и порвал нервы. Жаба-переросток булькнула, обмякла и грохнулась в реку, унося с собой последнюю надежду догнать Спаса.
– Егор!
Арина перегнулась через перила. Спутник зацепился уголком лезвия за выступ и держался за самый кончик топора. Сталь скрежетала по бетону, норовя сорваться в любой миг. Парень посмотрел на девушку, потом на вздувшуюся тушу и вздохнул.
– Старею…
– Я сейчас!
– Ага, давай. Тут подожду, хорошо? Не торопись.
Она шустро обрыскала багажники и нашла страховочный трос. Наспех привязала к столбику и швырнула край прямо Ежу на голову.
– Хватай!
– Держится-то крепко?
Беглянка вцепилась в узел и из последних сил потянула.
– Вроде да. Вылезай.
– Ты замерзла? – спокойно спросил сталкер, словно сидел в баре на Театральной, а не трепыхался под мостом на огромной высоте над рекой. – Голос дрожит.
– Скорее! Свалишься сейчас!
Штормовой ветер раздувал плащ, как парус, и раскачивал хозяина. Лезвие с мерзким чирканьем неумолимо подползало к краю. Еще немного – и конец.
– Ну же! Искупаться решил?
– Просто вид отсюда хороший.
– Еж!!
Он рывком подтянулся и перемахнул через перила. Издевательски хмыкнул и направился в сторону города.
– Ты куда?
– Домой. Прости, но батю наверняка схарчил этот… этот… как бы его назвать? Большой, страшный, живет под мостом и жрет людей. Хм… Голем? Как-то не звучит.
– Егор!
– Карабас? Классное имя. Мощное. Но при чем тут мост?
– Вернись немедленно!
– Чупакабра? Опять не в тему. Большие – да, страшные – до усрачки, кровь пьют, в том числе и человечью… Но вот вопрос: живут ли чупакабры под мостами? Кто знает, что там, в Мексике, творится…
– Стой!
Он замер и поднял указательный палец.
– Тролль! – с придыханием произнес добытчик. – Ну конечно!
– Мой отец не погиб! – взвизгнула Кроха.
– Да? Помнишь хлам в брюхе? Ничего знакомого не заметила?
– Нет!
Спутник положил ладони ей на плечи и вздохнул.
– Мне жаль. Правда. Хороший был мужик.
– И сейчас есть! – Арина прижала кулачки к груди и грозно топнула.
– Ага. В наших сердцах. Шевелись, смеркается.
– Я иду к Куполу. И ты – тоже!
Егор крутанулся на пятке и развел руки.
– Но зачем? Спектакль окончен. Скучно.
– Я спасла тебя! Теперь ты должен лично мне!
Он хохотнул.
– Спасла? Не чуди.
– Ну, и пошел на… – девушка вовремя опомнилась и хлопнула себя по губам, но досталось ни в чем не повинному фильтру. – Спасибо, что проводил. Пока!
Беглянка развернулась и шагнула в сгустившийся туман.
– Ты там сдохнешь, деточка! – прилетело вслед.
– Ну и ладно! Мне не будет стыдно на том свете. А тебе?
Белые столбы тумана щупальцами тянулись от реки. Ползали меж гнилых остовов, растекались над дорогой. Город тонул в мареве. Сумрачная лавина поглощала все на своем пути. Мир чудовищ закрывал ворота на ночь. Кто не спрятался – сам виноват. Даже свист ветра в кузовах и перилах стал низким, зловещим. Хлопанье крыльев в непроглядной выси звучало последним предупреждением – убирайтесь. Днем новые хозяева Самары беспокойно спят, и лишь потому терпят наглых воров, которые вторгаются в чужую вотчину и уносят под землю то, что им давно не принадлежит. Сторожевые псы слабы и боятся тусклого, безжизненного, но все же света. Скоро он погаснет, спящие пробудятся и выйдут на охоту, неся горе грабителям.
Под ногами звякнуло. Кроха опустила голову и увидела блестящую гайку на медной проволоке.
Глава 8Убежище для души
Зимой темнеет очень быстро. А после Войны – еще быстрее. Вечные тучи съели луну, фонари не горят вот уж двадцатый год. Поселок за мостом стремительно растворялся в сгущающемся мраке. Сперва растаяли покосившиеся антенны и печные трубы. После темень скатилась по мокрому шиферу и залила растрескавшиеся стены. Дальние дома почернели, за ними исчезли те, что вдоль дороги.
Еж встал как вкопанный, Арина врезалась ему в спину. Повертев головой, будто ища ведомый лишь ему ориентир, сталкер свернул и пошел прямо по огороду.
– Ты куда?
– Спать.
Усталость и сонливость как ветром сдуло. В детстве беглянка сунула палец в батарею телеграфа – шарахнуло примерно так же.
– То есть?!
– Ночью слишком опасно. Даже для меня. Если Спас не дурак, а он точно не дурак, то найдет укрытие. Шастать здесь после заката – верная смерть.
– Уверен?
– Нет, блин! На ходу сочиняю! Топай, пока не поздно.
Кроха прошла два шага и растянулась на снегу. Егор рассмеялся.