Долгую минуту халиф пребывал в оцепенении, но потом подал Масуду знак следовать за ним и двинулся вперед. Мавр, однако, остался на месте. Аль-Хаким глубоко вздохнул, выругался и продолжил путь в одиночестве. Подъем оказался труднее, чем ему представлялось, ибо халиф то спотыкался о камни, то увязал в песке, а добравшись наконец до гребня, он с удивлением обнаружил, что там никого нет. Он внимательно огляделся по сторонам, но не увидел и следа аль-Вакиля.
Тошнотворный ужас, поднявшийся к горлу от скрутившегося узлом желудка, лишил его дара речи. Пытаясь выкрикнуть имя Гаруна, но издавая лишь натужный хрип, халиф принялся скользить вниз по склону. Когда дар речи наконец вернулся к нему, он во весь голос призвал Масуда и, завидев поднявшуюся навстречу фигуру, вздохнул с облегчением.
– Масуд, мы должны немедленно убраться отсюда, – промолвил он, но тут же содрогнулся, ибо увидел, что обращается не к мавру, а к Гаруну аль-Вакилю.
– Добро пожаловать, халиф, – произнес с низким поклоном аль-Вакиль, лицо которого более не обезображивал волчий голод, – настало время исполнения обещаний.
– Масуд? – прошептал халиф. – Где Масуд?
Улыбнувшись, Гарун указал на валявшуюся у его ног кучу какого-то тряпья, но, склонившись над ней, аль-Хаким среди рваной одежды увидел белеющие кости, начисто лишенные плоти.
Халиф медленно распрямился.
– Ты поклялся... – прошептал он. – Ты поклялся, что не убьешь меня.
– Я и не сделаю этого, – ответил Гарун. – Ибо все свершится согласно моей клятве.
– Моя сестра... – Халиф облизал губы. – Где же моя сестра? Ты обещал исцелить ее!
– Я лишь обещал, что она станет неподвластна смерти.
– Что ты с ней сделал?! – вскричал халиф.
– Неужели ты полагал, – ответил Гарун, – что у ифрита не хватит сил обратить смертного в свое подобие?
– Я... – Аль-Хаким сглотнул. – Я не понимаю...
Гарун улыбнулся и, не произнеся ни слова, указал на дорогу. Проследив за его жестом, халиф увидел, как из тьмы появилась призрачная, как и сам Гарун, светящаяся изнутри серебром фигура.
Только теперь халиф понял, что должно случиться, и, издав пронзительный крик ужаса, попытался бежать. Но голодный, пылавший вожделением взгляд сестры приковал его к месту. Аль-Хаким окаменел и, когда сестра, приблизившись, обняла его, даже не шелохнулся.
Как только принцесса заключила халифа в свои гибельные объятия, Гарун аль-Вакиль, не дожидаясь развязки, удалился и затерялся во тьме. Куда он направился и что с ним стало потом, никому из живущих не ведомо, ибо один лишь Аллах в несказанной своей мудрости видит и постигает все.
Так воздадим же хвалу Аллаху, восславим имя его, во всем покорствуя его воле, и да пребудут с нами его мудрость, сила и милосердие!
Записка, вложенная между листами рукописи, переданной лорду Карнарвону.
Клуб любителей скачек
20 ноября 1922 года
Дорогой лорд Карнарвон!
Время – это совершенно ясно – никого не ждет, и случилось так, что, как раз когда я заканчивал перечитывать эту историю, прибыл, кэб, чтобы отвезти меня на вокзал. Вот я и задумался: а что, собственно говоря, сможете вы извлечь из старинного манускрипта? Ведь мне, в сущности, лишь по глупости пришло в голову, будто под тысячелетними наслоениями фантазий, мифов и суеверий, возможно, – и вправду возможно! – кроется золотая гробница. Но самое позднее до истечения ближайшей недели мы уже будем знать все наверняка. Приезжайте скорее, дорогой лорд Карнарвон! Пусть в Долине жарко и пыльно, пусть она неприветлива и сурова, но одна мысль о ней наполняет меня удивительной энергией, уверен, что и к вам, как только вы узрите ее, вернутся бодрость и сила.
Буду ждать вас и леди Эвелин, собрав все терпение, на какое способен.
Г<овард> К<артер>
История открытой гробницы
Когда паровоз, зашипев и выпустив пар, остановился, стоявший на платформе железнодорожного вокзала Луксора Говард Картер приосанился и распрямил плечи, как будто по стойке "смирно". Он прекрасно понимал, что все взоры обращены к нему, ибо известие о сделанном им открытии произвело настоящий фурор, и даже губернатор провинции, привлеченный слухами о таинственных находках и невероятных сокровищах, присутствовал при этой встрече. Археолог, однако, демонстрировал полнейшее безразличие к любопытным взорам, ибо все его внимание было сосредоточено на открывшейся двери вагона первого класса.
Вышедшая оттуда молодая женщина повернулась и подала руку пожилому мужчине. С трудом, ибо он прихрамывал, старый джентльмен спустился на платформу и на миг остановился, щурясь на солнце. Высокий и худощавый, он был одет как для прогулки по Пэлл-Мэлл, а не для раскопок в пустыне, но выражение его лица – так, во всяком случае, показалось Картеру – свидетельствовало о немалой силе воли и любви к приключениям.
Археолог шагнул вперед. Вместе с ним навстречу прибывшим гостям двинулся и губернатор провинции.
Все еще щурившийся от яркого солнца лорд Карнарвон заметил наконец встречавших, и хмурое выражение на его лице мигом сменилось улыбкой.
– Картер!
Он энергично пожал руку археологу, а потом, после официального представления, и сияющему губернатору провинции.
– Позвольте, ваше превосходительство, представить вам мою дочь, леди Эвелин Герберт.
Губернатор, просияв еще больше, обратился с приветствием к молодой особе, а Карнарвон тем временем снова повернулся к Картеру.
– Надеюсь, вы поймете меня правильно, – промолвил он, виновато пожав плечами, – но я никак не мог приехать без нее. Сами ведь знаете, она давно с живейшим, неослабевающим интересом следит за вашей работой. А к тому же... – Лорд подался вперед и, подмигнув, шепотом закончил: – Она настояла на этой поездке, чтобы не спускать с меня глаз.
– Встреча с леди Эвелин для меня всегда огромное удовольствие, – с поклоном отозвался Картер.
Услышав эти слова, леди Эвелин протянула Картеру руку, а когда он склонился, чтобы поцеловать ее, заговорщицки улыбнулась, заставив археолога смущенно отвести взгляд. Едва дождавшись, когда губернатор покончит с торжественными речами и поздравлениями, он двинулся сквозь толпу к ожидавшему на привокзальной площади автомобилю. Лорд Карнарвон и леди Эвелин последовали за ним.
Возле машины Карнарвон взял Картера за руку.
– Мы оба прочли ваши бумаги, – негромко сказал он, – леди Эвелин и я.
Картер нахмурился, причем его озабоченность проявилась столь явственно, что Карнарвон виновато улыбнулся и поднял руки.
– Ради Бога, дорогой мой Картер, вам нечего бояться! Могу вас заверить, на мою дочь можно положиться. Она не из болтливых. Тем более что... – Он улыбнулся со свойственной ему застенчивостью. – Я понимаю, почему вы предпочитаете хранить кое о чем молчание.
Убедившись, что носильщики уже погрузили вещи в багажник, Картер открыл дверцу автомобиля и поклонился леди Эвелин.
– Прошу. Вы, должно быть, устали с дороги. Сейчас мы поедем в отель, где вы сможете отдохнуть со всеми доступными в этих краях удобствами.
Подождав, пока она сядет, археолог обошел машину кругом и занял место рядом с лордом Карнарвоном.
– Значит, – задумчиво промолвил он под фырканье заводившегося мотора, – вы прочли рукопись... Ну, и как впечатление? Странная история – не правда ли?
– "Странная", мистер Картер, далеко не самое подходящее определение, – с улыбкой заметила леди Эвелин.
– Что вообще может за всем этим стоять? – спросил лорд Карнарвон.
– Нечто, я бы сказал... – Картер пожал плечами. – Нечто весьма необычное.
– Стало быть, вы твердо убеждены в том, что это гробница Тутанхамона?
– Бесспорных доказательств, например надписей на стенах, я пока не обнаружил. Но манускрипт наводит именно на такую мысль.
– Глаза леди Эвелин заблестели.
– В манускрипте написано, что он был погребен со всей подобающей пышностью!
– Скорее всего, – отозвался Картер, – так оно и было. Во всяком случае, этого требовала традиция.
– Боже мой! Но что же в таком случае мы можем там обнаружить?
– Все, что угодно. Но я в первую очередь рассчитываю на папирусы и иные находки подобного рода, способные пролить хоть какой-то свет на период правления Тутанхамона. Вы оба ознакомились с материалами и знаете, что он унаследовал царство в весьма необычную, своеобразную и таинственную эпоху. Чего бы я только не дал, чтобы узнать о ней побольше!
– Ваш манускрипт содержит немало интересных сведений, – заметил Карнарвон.
Картер хмыкнул.
– Не будучи подтвержден материальными памятниками, он не имеет никакой ценности.
– В таком случае нам следует молить Бога, чтобы гробница оказалась неразграбленной.
Картер слегка улыбнулся.
– К сожалению, мы не должны исключать и худшее.
Леди Эвелин, однако, решительно покачала головой.
– Ерунда! Чтобы разграбить гробницу, ее надо вскрыть, а окажись она вскрытой, чудовище непременно вырвалось бы на волю.
– Чудовище?
– Ну да, чудовище. Гул. Тот самый царь Тутти.
– Вам бы, леди Эвелин, только шутить.
– Значит, вы не верите, что?..
– Что там скрывается демон, – насмешливо перебил ее Картер, – носитель проклятия?
– Вы правда в это не верите?
Археолог разразился нарочитым смехом.
– Наверное, леди Эвелин, я должен извиниться за свою несообразительность: мне редко случается бывать в дамском обществе, а потому не всегда удается понять, когда меня разыгрывают, а когда говорят серьезно. Конечно же, этот рассказ, хотя он и имеет несомненную историческую подоплеку, представляет собой сочетание суеверий и фантастического романтизма, присущего эпохе его создания. Каждое историческое время интерпретирует свое прошлое по-своему – в соответствии со своими представлениями о мире, а мы, к счастью, живем в век разума и документированных фактов. Вот почему мне так хочется узнать, что же, в конце концов, находится в гробнице Тутанхамона.