Принципиальное решение этой проблемы до сих пор не найдено. Из предварительных решений наиболее популярно следующее: если без оценок не обойтись, лучше делать их осознанно и, главное, по общепринятой методике, которая могла бы до известной степени нейтрализовать индивидуальные пристрастия ученого. Такой подход, конечно, трудно признать безупречным с теоретической точки зрения. Но он позволяет политологам делать свое дело, не отвлекаясь на околофилософские спекуляции. В настоящее время существует целый ряд методик оценки различных политических режимов. Одна из них разработана Гарри Экстейном. Ученый предлагает «испытывать» режимы с помощью четырех тестов — на длительность, легитимность, эффективность и порядок. Каждый из них заслуживает отдельного рассмотрения.
Длительность — это время, в течение которого существует режим. Главная трудность при этом состоит в том, что не всегда ясен исходный пункт, с которого надо начинать отсчет лет. Это меньше касается авторитарных режимов — всякому ясно, что эгалитарно-авторитарный режим в России существовал с 1917 г., а военный в Индонезии — с 1965. Но как быть с либеральной демократией? На этот вопрос возможны два ответа. Во-первых, установление такого режима можно связывать с введением всеобщего избирательного права. Второй критерий (менее жесткий) принимает за начало либеральной демократии первые выборы, в том числе и цензовые, после которых население призывалось на избирательные участки уже более или менее регулярно. В США выборы регулярно проводятся с 1789 г., в Норвегии — с 1814, в Бельгии — с 1831 г. Длительность прямо отражает способность режима решать важнейшую проблему мирной передачи власти. С этой точки зрения, либеральная демократия обладает явным превосходством над эгалитарно-авторитарными, авторитарно-инэгалитарными, военными и популистскими режимами. В США после убийства Дж. Кеннеди (что, конечно, само по себе было чрезвычайной ситуацией) возникла некоторая напряженность, но она не идет ни в какое сравнение с хаосом, воцарившимся в СССР через несколько лет после смерти Брежнева или в Югославии после смерти Тито.
Легитимность, как мы знаем, означает признание населением законности режима, а в более широком смысле — его права существовать и регулировать применение насилия. Это довольно подвижный показатель, с трудом поддающийся измерению, ибо уловить настроение людей нелегко. Тем не менее попытки такого рода предпринимались. Так, в 1977 г. в странах Европейского Экономического Сообщества был проведен опрос, в ходе которого респондентам предлагалось оценить по десятибалльной шкале функционирование демократии. Самый высокий результат был получен в ФРГ — 6.4. Далее следовали Бельгия (5.8), Ирландия (5.7), Нидерланды (5.7), Дания (5.5), Франция (4.9), Великобритания (4.9), Италия (3.4). Как видим, показатели весьма посредственные. Но интервьюирование участников опроса показало, что в подавляющем большинстве их разочаровывало не государственное устройство, а противоречащее демократическим нормам поведение власть имущих. Такая мотивация негативных оценок свидетельствует о достаточно высокой легитимности режима. В «третьем мире» легитимность большинства режимов стремится к нулю. Составляющие основную массу населения крестьяне относятся к столичным политикам с подозрительностью и недоверием, какие бы цели те не провозглашали. Считается (и не без оснований), что главная цель руководителей — ограбить народ. Вот почему бесконечные перевороты, заговоры и репрессии мало трогают население: «вор у вора дубинку украл» — ну и что? Исключение составляют немногие оставшиеся в мире традиционные режимы. Что касается эгалитарно-авторитарных режимов, то в 70-х гг. их легитимность оценивалась как высокая. Ныне даже те из них, которые устояли под натиском «третьей волны» демократизации, переживают острый кризис легитимности.
Эффективность режима — это его способность достигать целей, которые он сам перед собой ставит. Только об одной форме правления — военной — можно с уверенностью сказать, что она неэффективна в подавляющем большинстве случаев (хотя есть важные исключения и из этого правила). Эгалитарно-авторитарные, авторитарно-инэгалитарные и популистские режимы могут демонстрировать достаточно высокую эффективность на своем первом этапе, когда их тактика — «буря и натиск», а население относится к целям революции с энтузиазмом. Но затем наступает спад. Бюрократизм, разочарование масс, злоупотребления «вождей» — все это отрицательно сказывается на эффективности режима. В СССР «застой» 70-х гг. закончился катастрофой в начале 90-х. Либерально-демократические режимы могут достигать различных уровней эффективности — от IV Республики во Франции с ее перманентным параличом власти до Великобритании, где устойчивый консенсус внутри властвующей элиты позволяет ей оперативно принимать необходимые решения и проводить их в жизнь.
Очевидно, что неспособность режима обеспечить гражданский порядок явно свидетельствует против него. В конце концов, обеспечение безопасности народа — главная задача политической власти. Тем не менее есть примеры режимов, которые сами служили источниками насилия и беспорядков. Проведенная в СССР под руководством Сталина коллективизация, а затем — «большой террор» стоили жизни миллионам людей. Во многих странах мира государство выступало как бич общества. Правда, иногда за это приходилось расплачиваться. Сомоса и его наследники в Никарагуа за десятилетия своего исключительно жестокого правления расхитили половину национального богатства страны. Стоит ли удивляться, что дело кончилось революцией?
Итак, «хорошее правление» должно быть длительным, легитимным, эффективным и справляться с задачей поддержания порядка. Примеров таких режимов немного, но они есть. К сожалению, в их число пока не входит Россия. Однако в заключение хотелось бы выразить надежду на то, что усвоение политической науки и ее творческое использование помогут людям России создать государственность, соответствующую их нуждам и запросам.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Адорно Т. “Разумно ли действительное?” II Новое время. 1989. № 46.
Арендт X. “Временный союз элиты и черни” II Иностранная литература. 1990. № 4.
Аристотель. “Политика” II Соч. в 4-х т. Т. 4. М.: Мысль, 1983.
Богданов А. А. Вопросы социализма. М.: Политиздат, 1990.
Вебер М. Избр. произв. М.: Прогресс, 1990.
Вебер М. “Харизматическое господство” II Социологические исследования. 1988. № 5.
Гоббс Т. “Левиафан” II Соч. в 2-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1991.
Голосов Г. В., Галкина Л. А. (ред.). Современная сравнительная политология: хрестоматия. М.: МОНФ, 1997.
Голосов Г. В., Мелешкина Е. Ю. (ред.) Политическая социология и современная российская политика. СПб.: Борей-принт, 2000.
Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука. 1991.
Локк Дж. “Два трактата о правлении” II Соч. в 3-х т. Т. 3. М.: Мысль, 1988.
Лукач Г. “Материализация и пролетарское сознание” II Вестник Социалистической академии. 1923. Кн. 4, 5.
Маннгейм К. “Идеология и утопия” II Утопия и утопическое мышление: Антология зарубежной литературы. М.: Прогресс, 1991.
Маркс К. “Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта” II Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-еизд. Т. 8. М.: Госполитиздат, 1957.
Маркс К. “Гражданская война во Франции” II Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. 2-еизд. Т. 17. М.: Госполитиздат, 1960.
Маркс К. “К критике гегелевской философии права. Введение” II Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. 2-еизд. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1955.
Маркс К. “Немецкая идеология” II Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. 2-еизд. Т. 3. М.:Госполитиздат, 1955.
Мертон Р. К. “Социальная структура и аномия” II Социологические исследования. 1992. № 2—4.
Монтескье Ш. “О духе законов” II Избр. произв. М.: Госполитиздат, 1955.
Патнэм Р. Чтобы демократия сработала. М.: Ad Marginem, 1996.
Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре II Трактаты. М.: Наука, 1969.
Хайек Ф. “Дорога к рабству” II Вопросы философии. 1990. № 10-12.
Хайек Ф. Пагубная самонадеянность: Ошибки социализма. М: Новости, 1992.
Энгельс Ф. “Положение рабочего класса в Англии” II Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-еизд. Т. 2. М.: Госполитиздат, 1955.
Adorno, Т. and Horkheimer, М. Dialectic of Enlightenment, New York: Continuum, 1988.
Alford, R. Party and Society, Chicago: University of Chicago Press, 1963.
Almond, G. and Powell. G. B. Comparative Politics: System, Process and Policy, Boston: Little, Brown, 1978.
Almond, G. and Verba, S. (eds.), The Civic Culture Revisited, Boston: Little, Brown, 1980.
Almond, G. and Verba, S. The Civic Culture, Princeton: Princeton University Press, 1963.
Arendt, H. The Origins of Totalitarianism, New York: Seeker & Warburg, 1951.
Armer, М. and Grimshaw, A. (eds.), Comparative Social Research, New York: Wiley, 1973.
Aron, R. “The Diffusion of Ideologies”, Confluence, March 1953.
Barber, B. Strong Democracy: Participatory Politics for a New Age, Berkeley: University of California Press, 1984.
Bell. D. The End of Ideology: On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties, New York: Free Press, 1961.
Bennett, R. J. (ed.). Local Government in the New Europe, London and New York: Belhaven Press, 1993.
Bentley, A. The Process of Government (1908), Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1967.
Berelson. B.. Lazarsfeld, P. and McPhee, W. Voting, Chicago: University of Chicago Press, 1954.
Blondel, J. Comparative Government: An Introduction, Hemel Hempstead: Philip Allan, 1990.
Blondel, J. Comparative Legislatures, Englewood Cliffs. NJ.: Prentice-Hall, 1973.