При вторичном нашествии лакедемонян на Мегалополь Арат спешил на помощь городу, но не решился подать случай Клеомену, который весьма желал вступить в сражение с ним. Он противился мегалополитанцам, которые принуждали его сражаться. Он бы вообще неспособен к открытым сражениям, но в то время он уступал неприятелю числом и имел дело с человеком смелым и молодым, будучи сам в таких летах, когда смелость погасается и честолюбие умеряется рассудком. Он полагал, что ему следовало бы сохранить через осторожность приобретенную им славу, которую Клеомен старался приобрести смелыми предприятиями и которой прежде не имел.
Даже тогда, когда легкое войско учинило нападение, прогнало спартанцев до стана и рассеялось по шатрам, – и тогда Арат не двинулся на неприятеля, но, ставши перед рвом, остановил тяжелую пехоту и не допустил ее перейти. Лидиад, досадуя на происходящее, поносил Арата, звал к себе конницу, прося ее идти на подкрепление тем, кто преследовал неприятеля, дабы не предать победы и не оставить его в то время, когда он подвизался за отечество. Собралось к нему много храбрых воинов, которыми усилившись, напал на правое крыло неприятелей, разбил их и преследовал, но был увлечен жаром и честолюбием без всякой осторожности к местам крутым, усаженным деревьями и пресекаемым широкими рвами. Здесь Клеомен напал на него, и Лидиад погиб, сразившись с отличным мужеством в славнейшем деле перед вратами отечества. Воины его убежали к фаланге, привели в расстройство тяжелую пехоту и причинили поражение всему войску. Арата чрезвычайно винили за это несчастие, ибо казалось, он предал Лидиада. Ахейцы, в ярости своей, отступая, принуждали его следовать за ними в Эгий. Здесь они собрались и определили не давать Арату денег и не содержать наемного войска, но чтобы платил воинам от себя, если хочет вести войну. Арат, претерпевши такое поругание, хотел немедленно оставить печать и сложить военачальство; однако рассудив о том со спокойным духом, перенес равнодушно оскорбление, повел ахейцев к Орхомену и дал сражение Мегистоною, отчиму Клеомена. Он одержал над ним верх, умертвил триста человек и захватил Мегистоноя в плен.
Хотя он имел обыкновение предводительствовать войском через год, однако, когда настала его очередь, он отказался от полководства; вместо его был избран Тимоксен. Неудовольствие его против народа ахейского было только предлогом, – который считали неправдоподобным, – чтобы отказаться от начальства; истинная же причина – тогдашнее опасное положение ахейцев. Уже Клеомен не нападал по-прежнему медленно и осторожно; он не был более связан гражданскими властями, но умертвив эфоров, разделив землю, дав права гражданства многим иностранным, он получил власть неограниченную. Он наступал на ахейцев и требовал, чтобы они признали его своим верховным предводителем. По этой причине порицают Арата, как кормчего, который при таком положении дел, при такой буре и волнении выпустил из рук кормило, предал его другому, когда было похвально и против воли ахейцев принять верховную власть и спасать общество; если же он не полагался более на силу ахейцев, то надлежало бы лучше уступить Клеомену, а не предавать вновь Пелопоннеса варварам, приняв македонское войско, наполнив Акрокоринф иллирийским и галатским оружием. Не было прилично сделать начальниками в городах, под мягким именем «союзников», тех, кто в военных действиях побеждал, в политических делах обманывал, а в записках своих ругал. Хотя бы Клеомен был человек беззаконный и самовластный, назовем его таким; однако праотцами его были Гераклиды, а отечеством Спарта, которой последнего гражданина должен был предпочесть в верховном правительстве первому македонянину тот, кто сколько-нибудь уважал греческое благородство. Однако Клеомен просил себе у ахейцев начальство, обещая за честь и звание оказать городам многие услуги. Антигон, напротив того, будучи объявлен верховным предводителем сухопутных и морских сил ахейцев, принял не прежде, чем обещали ему в награду за его предводительство Акрокоринф; он совершенно подражал Эзопову охотнику. Он не прежде, так сказать, сел верхом на ахейцев, которые его призывали и подставляли ему спину, как «наложив на них узду» охранным войском и полученным от них залогом. Арат силится всеми мерами оправдать себя в этом необходимостью. Однако Полибий уверяет, что он гораздо прежде сей необходимости, боясь смелости Клеомена, имел тайные сношения с Антигоном и подучил мегалополитанцев просить ахейцев о призвании на помощь Антигона; они чаще других были угнетаемы войною, ибо Клеомен всегда разорял их область. То же самое повествует и Филарх, которому не следовало бы верить, если бы о том не свидетельствовал Полибий, ибо Филарх по своей приверженности к Клеомену приходит в восторг, когда речь заходит о Клеомене и Арате, и в истории своей, как бы в судебной палате, одного винит, другого защищает.
Ахейцы лишились Мантинеи, которой завладел опять Клеомен. Они потерпели поражение в большом сражении при Гекатомбее и впали в такое отчаяние, что немедленно позвали Клеомена в Аргос предложить ему верховное предводительство. Но получив известие, что Клеомен идет с силою и уже находился при Лерне, Арат, будучи тем устрашен, послал к нему посланников, которые просили его прибыть к ним, как к друзьям и союзникам, только с тремястами человек, а если не доверяет им, то принять от них заложников. Клеомен сказал, что это есть ругательство и насмешка, и отступил назад, написав ахейцам письмо, в котором содержались многие жалобы и обвинения на Арата. Арат также писал письма против Клеомена. Ругательства и брани их дошли до того, что они не щадили ни брака, ни жен.
После того Клеомен послал вестника с объявлением ахейцам войны. Он едва не отнял у них Сикион посредством предательства, но должен был отстать от этого предприятия, напал на Пеллену и занял город, откуда убежал ахейский полководец. Вскоре после того занял он Феней* и Пентелий. Тогда аргивяне присоединились к нему; Флиунт принял охранное войско. У ахейцев не оставалось уже ничего верного из всего того, что они приобрели. Арат видел со всех сторон опасности; весь Пелопоннес был потрясаем, города были возмущаемы от тех, кто желал новых перемен.
Никто уже не оставался в покое и не был доволен настоящим положением. Многие из сикионян и коринфян явно уже имели сношение с Клеоменом, будучи еще прежде не благорасположены к Союзу, желая получить верховное владычество. В этих обстоятельствах Арат, которому дана была неограниченная власть, умертвил в Сикионе тех, которые были подкуплены, но когда попытался нарядить следствие и наказать изменников в Коринфе, то вконец ожесточил тем народ, который уже был склонен к возмущению и недоволен ахейским правлением. Жители собрались в храме Аполлона и призывали Арата, решившись умертвить или поймать его прежде, нежели восстать против ахейцев. Арат пришел к ним, ведя за собою своего коня, как будто бы им верил и нимало их не подозревал. Многие из них вскочили, ругали его и обвиняли, но Арат со спокойным лицом и кроткими словами велел им сесть и не кричать беспорядочно; также он велел и тем, кто был у дверей, войти внутрь, и между тем, как он говорил, удалился медленными шагами, как бы хотел кому-нибудь отдать своего коня. Таким образом он, уходя, говорил без смущения с теми коринфянами, которые ему попадались навстречу, велел им собраться в храме Аполлона, и таким образом, находясь неприметно близ крепости, он вскочил на коня, дал приказание Клеопатру, начальнику охранного войска, охранять тщательно Акрокоринф, ускакал в Сикион; за ним следовало только тридцать из воинов его, другие отстали от него и рассеялись. Коринфяне вскоре узнали о его побеге и погнались за ним, но не поймали его. Потом они призвали Клеомена и предали ему город, но Клеомен почитал ничем то, что получил, в сравнении с тем, что потерял, не поймав Арата. После того присоединились к нему жители так называемой Акты* и предали ему свои города; Клеомен запер и обвел частоколом Акрокоринф.
В Сикион сошлась большая часть ахейцев и в общем собрании избрали полководцем Арата с полной властью. Он составил стражу из своих соотечественников, хотя управлял ахейцами тридцать три года и был первейшим из греков по могуществу и славе своей, но тогда был беспомощен, недостаточен, истощен силами, как бы отечество претерпело кораблекрушение, он был носим среди опасных бурь и волнений. Этолийцы, у которых он просил помощи, отказали ему; афиняне были уже готовы помочь ему по своей к нему любви, но Эвриклид и Микион удержали их. Арат имел в Коринфе имение и дом, Клеомен сам ни до чего не коснулся и других не допустил; он призвал к себе друзей его и надзирателей над имением, велел им все беречь так, как людям, обязанным дать отчет Арату в управлении своем. Он послал к нему частно Трифила и после него Мегистоноя, отчима своего, и делал ему многие обещания, между прочим предлагал дать ему ежегодного дохода двадцать талантов. Он превзошел Птолемея вдвое, ибо Птолемей посылал ежегодно к Арату по шесть талантов; он требовал, чтобы его признали полководцем ахейским и чтобы он вместе с ними стерег Акрокоринф. Арат отвечал, что не он управляет делами, но дела управляют им. Этот ответ показался Клеомену насмешкой; он вступил в Сикионскую область, разорял и опустошал ее, а город осаждал три месяца, между тем как Арат выдерживал осаду и был в недоумении, принять ли Антигона с условием предать ему Акрокоринф, ибо царь македонский не хотел иначе оказать помощь ахейцам.
Ахейцы собрались в Эгии, звали туда Арата. Пройти к ним было опасно, ибо Клеомен стоял станом перед Сикионом; притом граждане удерживали его, говорили, что не позволят ему подвергнуть себя опасности, когда неприятели стояли столь близко. Самые женщины и малые дети окружали его, как общего отца и благодетеля, удерживали и проливали слезы; однако Арат ободрил и утешил их, поехал верхом к морю, взял с собою десять человек приятелей своих и сына своего, который уже был в юношеских летах. Они сели на суда, которые тут нашли, и переправились в Эгий. Здесь происходило собрание, в котором положено было призвать Антигона и предать ему Акрокоринф. Арат послал к нему с другими заложниками и сына своего. Коринфяне, негодуя, расхитили его имение и подарили дом его Клеомену.