Она умеет подловить меня, и на нее не производит впечатления то, что я – хоккеист. Мы – просто два человека с общей историей, которые веселят друг друга. Пусть даже это фейковое свидание, это, безусловно, одно из лучших свиданий, на которых я когда-либо был.
Похоже, Сара еще не закончила вечер воспоминаний. Она смотрит отстраненно, когда отодвигает тарелку, и у меня возникает ощущение, будто она вспоминает прошлое.
– Почему я никогда не делала ничего веселого и безрассудного исключительно для себя? Ну… я не знаю, не делала тату, может, какую-нибудь милоту на пояснице?
– Стикеры для бамперов не клеят на мерседесы, – тихо поддразниваю я.
Она снова смеется.
– Ты – единственное веселье, которое у меня когда-либо было, Тедди. И то видео было довольно безрассудным.
– Да уж, точно!
– Боже, и о чем мы думали? – стонет она, качая головой.
– Я? Я думал членом. Не знаю, чем думала ты.
– Полагаю, вагиной, – она смотрит мне в глаза и слегка краснеет.
Я беззаботно смеюсь:
– Боже, мне так не хватало этого, Сара. Нас. Беззаботности. Смеха. Времени вдвоем.
Мы так много лет скрывали наше прошлое от друзей и притворялись, будто ничего не было. О чем мы только думали?
– Мне тоже нас не хватало, – тихо говорит она.
Когда мы закончили ужин и обмен грязными историями, я оплачиваю счет и решаю, что достаточно трезв, чтобы довезти нас до дома.
Придерживая ее за талию кончиками пальцев, я провожаю Сару до выхода, и чувствую себя почти счастливым.
«Стратегическое решение. Пригласить ее к себе или нет?»
Я склоняюсь и шепчу ей на ухо:
– Спасибо, что пошла со мной.
Она поднимает удивленный взгляд:
– Это было гораздо веселее, чем я ожидала.
– Хочешь сказать, я в итоге оказался неплохим фейковым парнем?
– Ты не такой уж плохой фейковый парень, – легко соглашается она, улыбаясь.
Кого я дурачу? Конечно, я приглашу ее к себе.
– У меня есть то, что нужно, чтобы это свидание стало топовым, – с усмешкой говорю я.
– И что бы это могло быть?
– Мороженое с арахисом. У меня дома. Ты в деле? – Я делаю ставку на то, что это по-прежнему ее любимое лакомство, и, когда я вижу, как на ее губах появляется улыбка, я понимаю, что победил.
Она не сомневается:
– Поехали.
Что-то меняется за то время, пока мы едем. Воздух становится гуще, накаляется от невысказанного напряжения, и в ту минуту, когда мы добираемся до моей квартиры, все обостряется до предела. Почти всю дорогу Сара молчала, и я понятия не имею, о чем она думает.
Не сбежит ли она? Не откажется ли от фейковых отношений? Что за мысль поселилась в ее голове с тех пор, как мы вышли из закусочной?
– Ты в порядке? Ты что-то притихла, Доусон, – говорю я, когда мы входим ко мне и я закрываю за нами дверь. Я оставил подсветку над раковиной на кухне, так что мы идем, ориентируясь на мягкий свет, идущий оттуда, но в остальной квартире сумрачно, пространство полнится тенями.
На секунду мне кажется, что вот сейчас она отпустит какое-нибудь остроумное замечание, может быть, потребует обещанного мороженого, но она прикусывает нижнюю губу и смотрит мне в глаза:
– Я хочу его посмотреть.
Мне не нужно спрашивать, что именно она хочет посмотреть, потому что понимаю, это просто взглянув на нее.
Видео.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Мое возражение не убеждает ее. Скинув туфли у двери, она несется к моему оставленному на кухне ноутбуку на своих длинных, стройных ногах.
– Там его нет, – говорю я, когда она начинает возиться с ним.
– Тогда покажи мне.
Вопреки здравому смыслу, я веду ее по коридору в свой кабинет, который служит мне и домашним офисом. Здесь я оплачиваю счета, смотрю спортивные трансляции. В комнате письменного стола и офисного кресло, в углу – унылое искусственное растение, а в шкафу – пыльная коробка с налоговыми декларациями. Но на компьютере, стоящем на столе, есть видео, которое она просит посмотреть.
– Для протокола: я все еще считаю это плохой идеей. – Я снимаю пиджак и ослабляю галстук, ожидая, что она передумает.
– Я его никогда не видела, – говорит она, стоя у стола и уперев руки в боки.
Похоже, я не смогу ее удержать. Когда Сара чего-то хочет, она этого добивается. Тут мы очень похожи.
Опускаясь в кожаное кресло перед письменным столом, я включаю компьютер и нахожу нужный файл. Даже тамбнейл файла возбуждает меня. В нем нет ничего сексуального: на самом деле это ее бедро, взятое очень крупным планом. Сара, должно быть, даже не понимает, что там изображено, но мой член знает, что сейчас будет, и… стоит, желая, чтобы его включили в игру.
– Последний шанс отказаться, – бормочу я, пока мой палец завис над мышью.
Сара беспокойно ерзает рядом, опершись на стол ладонью, и решительно встряхивает головой:
– Ты знаешь, я не откажусь. Просто покажи мне.
Ее тон не оставляет места для возражений, и, признаю, мне более чем любопытно, какой будет ее реакция, когда наконец, спустя столько лет, она увидит это видео.
Я делаю неглубокий вдох и нажимаю «воспроизвести», увеличивая видео до полного экрана.
Первые несколько секунд мы устраиваемся на моей кровати. Но как только с этим покончено, видео показывает, как мы целуемся, а мои бедра яростно трутся о ее. На ней лишь пара хлопчатобумажных мальчишеских шортиков, а на мне – серые боксеры.
Я помню эмоции, захлестнувшие меня, как будто это было вчера: как бешено колотилось сердце, возбужденное предвкушение, волнение от того, что я перед камерой, ощущения ее гладкой кожи под кончиками пальцев…
Осмелившись бросить на нее быстрый взгляд, я замечаю, что она вспыхнула, а дыхание стало частым и неглубоким.
Моя видеоверсия медленно стянула с нее трусики, а затем швырнула их за край кровати. Ее руки скользнули сзади мне в трусы, притягивая мою задницу ближе. Я помогаю ей, спуская свои боксеры вниз и в сторону, чтобы она могла тереться о меня своей влажной киской.
«Боже, я помню, как приятно это было». Теплая дрожь пробегает по телу при мысли о том, какая она была влажная и распаленная. Мне хочется как-то прокомментировать происходящее на экране, спросить ее, похоже ли это на ее воспоминания, или просто сказать что угодно, чтобы разрядить напряженную атмосферу, воцарившуюся вокруг, но у меня нет слов. Видео – самая, мать его, сексуальная вещь, какую я когда-либо делал, и теперь я сижу здесь со своей партнершей, заново переживая наш дебют в порно. И в том, как мы двигались, нет ничего отрепетированного или неловкого. Уже тогда мы были раскаленной горючей химией, и в том, что мы вместе, чувствовалась легкость.
На экране Сара издает полный наслаждения звук, а Сара в реальной жизни, кажется, нетвердо стоит на ногах. В тот момент, когда я, наконец, погружаюсь в нее на видео, реальная Сара, спотыкаясь, подходит и опускается ко мне на колени.
– Ты в порядке? – хриплю я севшим голосом.
Она сглатывает, затем кивает:
– Это… впечатляет.
Чертовски сексуально.
Невыносимо.
Непристойно.
В моем мозгу проносится тьма прилагательных. Сара делает движение, чтобы встать с моих коленей, но я удерживаю ее рукой за талию, и она снова прижимается ко мне. Я более чем счастлив позволить ей использовать меня в качестве стула, даже если я уверен, что она чувствует твердый выступ в моих брюках, прижимающийся к ее заднице.
На экране мои бедра двигаются все быстрее меж ее раздвинутых ножек, и она скрещивает лодыжки у меня за спиной, подталкивая меня еще ближе. Она всегда была такой неудержимой в постели, и мне это нравится.
Тепло разливается по венам, и я подавляю стон. «Господи, это пытка». Мягкая тяжесть ее задницы у меня на коленях, цветочный аромат ее парфюма… Я вдруг осознаю, что уже не смотрю видео. Я наблюдаю за ней.
Моя кровь наполняется осознанием… осознанием всего. Ее близости. Нашей истории. Этого раскаленного момента.
Она прикусывает нижнюю губу, когда переводит взгляд с экрана на меня, и я открываю рот, чтобы сказать:
– Я должен… – Выключить это видео. Принять обет целомудрия. Переехать в Россию. Что угодно.
Вот только ничто из этого не срывается с моих губ.
Я не уверен, когда решаюсь поцеловать ее. Я просто склоняюсь к ней, и она делает то же, ее глаза закрываются. Ее губы касаются моих, и это уверенное прикосновение, хотя и мягкое одновременно.
Ее полные губы приоткрываются, и наши языки соприкасаются, мое сердце начинает биться чаще. Тихий вздох срывается с ее губ, когда она придвигается еще ближе, извиваясь у меня на коленях.
Боже, и почему мне казалось, будто я смогу устоять перед этой женщиной? Внезапно то, что я не был с ней все эти семь лет, кажется мне самой большой глупостью в жизни. Как и почему мы сопротивлялись этому?
О, точно. Потому что, когда она вернулась в конце лета, у нее был парень, а потом, к тому моменту, как она снова осталась одна, я уже с кем-то встречался. Так все и шло какое-то время.
Но теперь мы оба одиноки. Очень одиноки. И целуемся. И, матерь божья, это идеальный поцелуй.
Не слишком медленный, но и не торопливый. Язык погружается ровно настолько, насколько нужно, и она так сексуально трется о мои колени, что у меня встает еще сильнее.
В этот момент я чувствую столько всего. Прежде всего – возбуждение, но также восторг и чувство облегчения, потому что к этому моменту мы шли многие годы, и теперь он наконец наступил.
Вставая с кресла, я поднимаю ее вместе с собой, и она скрещивает ноги у меня за спиной, точно так, как сделала это на видео мгновением раньше. Направляясь к спальне, я вжимаю ее в себя, положив руку ей под задницу, и Сара прижимается ближе, ее язык все еще переплетается с моим в жадных поглаживаниях.
Я хочу спросить, не против ли она, когда укладываю ее в центр кровати, но ее язык не покидает моего рта, и я расцениваю это как «да» – она вполне согласна перенести эту вечеринку в мою спальню.