Но теперь все так и есть. Я – настоящая. Официальная девушка Тедди. Которая по-настояще-му, серьезно ждет не дождется его возвращения в Сиэтл.
К счастью, больше ждать не придется. Самолет Тедди будет тут поздним вечером после игры, но, поскольку рано утром у меня рабочая встреча, увижу я его только завтра после работы.
Тедди писал мне весь день, и я нервничала за своим столом, наблюдая, как тикают минуты, медленно приближая меня к тому моменту, когда я смогу уйти к нему. На носу пять часов, я спешу домой и сбрасываю свой брючный костюм, распускаю высокий хвост, превращая его в свободные, естественные волны.
Всю неделю я провела, гадая, что же такого Тедди мог запланировать на этот вечер, из-за чего стоило поднимать такой шум. Несмотря на то, что он отказался сообщать мне какие бы то ни было подробности, он дал две очень важные инструкции: одеться так, чтобы произвести впечатление, и прийти голодной.
Мое кокетливое розовое платье на бретельках и черные туфли на шпильках прекрасно подходят по всем параметрам, а поскольку я проработала весь обед, я просто умираю с голоду. Теперь все, что мне нужно – третий важнейший компонент этого свидания – мой парень. Я как раз освежаю макияж, когда жужжит домофон, заставляя меня подпрыгнуть от радости и метнуться к двери, чтобы впустить его.
Я открываю дверь, и меня приветствует мужчина, который мог стать поводом для изобретения слов «сногсшибательный» и «великолепный». Потому что какое-то мгновение я просто стою там, забыв, как дышать, пораженная тем, насколько он красив. Тедди – в приталенном темно-сером костюме и темно-синем галстуке, его волосы аккуратно зачесаны назад, а в руке он держит дюжину красных роз.
Мой рот приоткрываются, с губ срывается тихий вздох, который заставляет его усмехнуться.
– Дорогая, я дома, – шутит он, затем протягивает мне розы.
Но не розы владеют моим вниманием. К черту розы. Я выбираю мужчину, который их держит.
Я сплетаю пальцы у него на затылке и приподнимаюсь на цыпочки, пока наши губы не встречаются в долгом нежном поцелуе, который стоит трех дней ожидания. Когда я наконец отстраняюсь, на его губах расплывается дьявольская улыбка, и я хочу поцеловать их снова.
– Ну, и тебе привет, – поддразнивает он, пока я затягиваю его в квартиру. – Скучала?
– Безумно, – признаю я со смехом. – Но теперь скучать не придется.
Как только мы освобождаем его руки, найдя вазу для этого великолепного букета, мы тратим еще несколько минут на то, чтобы наверстать упущенное за последние несколько дней. Я думаю, что отказалась бы от любого свидания, лишь бы остаться тут, в его объятиях, на всю ночь, но урчание живота, прерывающее нас посреди серии поцелуев, говорит об обратном.
– Разве это обычно не моя обязанность – прерывать наше сексуальное время вдвоем голодным урчанием? – со смехом спрашивает он.
Я пожимаю плечами, кладя руку на живот, как будто это способно его успокоить.
– Я пропустила обед, потому что ты велел мне прийти голодной.
– И я велел тебе одеться так, чтобы произвести впечатление. – Его взгляд исследует мои изгибы, задерживаясь там, где розовая ткань облегает фигуру особенно плотно. – Ты, конечно, умеешь следовать инструкциям. И как бы мне того ни хотелось, но, может, сеанс поцелуев подождет еще чуть-чуть? Меня ожидает машина, так что давай не пропустим наш заказ.
– Хм, ну только если в следующем сеансе поцелуев мы дойдем до раздевания.
– Детка, это гарантировано.
На заднем сидении такси я сажусь на собственные руки, чтобы они не трогали Тедди. Этот костюм так восхитительно облегает его мускулистую грудь и руки, но сейчас не время срывать его. Не в тот момент, когда у нас, похоже, забронировано место в каком-то шикарном заведении.
– А теперь ты скажешь, куда мы едем? – молю я, для пущего эффекта выпячивая нижнюю губу и одаривая его самым щенячьим взглядом, на который способна.
Он смеется и качает головой:
– Этот фокус не пройдет, детка. Давай просто скажем, что мы едем туда, где понравится нам обоим.
Когда машина наконец заезжает на стоянку, я едва не роняю челюсть на пол, когда замечаю за окном огромный сияющий перчик.
– О, боже. «Чили»! Мы идем в «Чили»? – взвизгиваю я, крутанувшись на сидении, чтобы взглянуть на него.
Улыбка Тедди расплывается по всему лицу:
– Ты за?
Мне нравится, что он запомнил эту деталь: как я призналась в своей любви к сетевым ресторанам на нашем самом первом свидании и к этому ресторану – в частности.
– О, да! Это идеально. – Я тянусь и крепко целую его. – Лучшее свидание в моей жизни.
Несмотря на то, что мы могли бы позволить себе куда более дорогое заведение и разориться на бутылку вина стоимостью в несколько сотен долларов, этим вечером мы стремимся к комфорту и непринужденности. Мне это очень нравится.
Я понимаю, что Тедди… это и есть мой островок безопасности, моя зона комфорта, все хорошее и счастливое, что есть в жизни. В нем нет ничего чопорного или претенциозного. Мне не нужно надрываться, чтобы произвести на него впечатление, или ходить перед ним на цыпочках. Я могу расслабиться и быть собой. Это буквально лучшее в мире чувство.
– Все только начинается, – шепчет он мне в губы, прежде чем выскочить из машины, оббежать вокруг, чтобы открыть мне дверь. – Не так ли, мадемуазель? – спрашивает он, подавая мне руку.
Я нетерпеливо вкладываю свою ладонь в его, с каждой секундой улыбаясь все шире. Мы идем к ресторану рука об руку. Но я останавливаю его прежде, чем он успевает распахнуть огромные деревянные двери.
– Стоит ли беспокоиться о камерах? Если при бронировании ты указал свое имя, какой-нибудь официант мог проболтаться прессе, что ты тут будешь.
Тедди качает головой, еще крепче сжимая мою руку:
– Кого это волнует? Мы больше не работаем на камеры. Мы делаем это для себя. А если кто-то вдруг выложит фото в какой-нибудь хоккейный блог, то на нем я хотел бы быть с моей чертовски сексуальной девушкой.
Оставив медленный сладкий поцелуй на моих губах для придания уверенности, он открывает дверь и мы входим – безусловно, самая разодетая пара, которая когда-либо заходила в этот ресторан. После того, как мы назвали имя Тедди на ресепшене, нас ведут к столику в глубине зала, и я чувствую, что за нами следят. Не знаю, то ли из-за Тедди, то ли из-за того, что мы так нарядно одеты. Вероятно, все вместе. Мы занимаем свои места за зарезервированным для нас столиком из красного винила, и я все еще широко улыбаюсь.
– Знал бы я, что для такой улыбки мне всего лишь нужно сводить тебя в «Чили», я бы давным-давно это сделал.
Мое сердце замирает при мысли о том, что могло бы быть, но я сохраняю нейтральное выражение лица. И все же не могу удержаться и не спросить:
– И почему ты не сделал этого?
Он наклоняется, переплетая свои пальцы с моими.
– Я хотел этого. Черт, я действительно этого хотел. Но наши карьеры были на взлете, а я был незрел и страдал фигне-ей…
– Можешь прямо сказать – трахался с зайками.
Он качает головой, на его лице расплывается кривая усмешка:
– У тебя, вроде как, было место в первом ряду, да?
– Меня это не волнует. В любом случае, я уже тогда тебе высказала, что я думаю по этому поводу. – Это правда. Всякий раз, когда я видела, как он цепляет кого-то или его цепляют, я его поддразнивала. Хотела бы я, чтобы он клеил меня? Да, но ведь он был горячим молодым профессиональным хоккеистом. У меня были долгосрочные отношения со своей карьерой, так что момент был неподходящим.
– Ну да, – говорит Тедди, не сводя с меня взгляда. – Я хотел тебя. Но я хотел тебя не просто на ночь или неделю, или месяц. Всякий раз, как я смотрел на тебя, я видел вечность, и я не хотел все испортить, преследуя тебя, когда мы оба еще не достигли своих целей. И просто чтобы ты знала: я планировал сделать свой ход задолго до того, как разразился скандал с видео, так что не думай, будто это единственная причина, по которой мы сейчас тут сидим.
Я смотрю на наши пальцы, и жар приливает к моим щекам.
– И что бы ты сделал?
– Все, что я делал, чтобы привлечь тебя в колледже, помноженное на тысячу раз. Я бы заставлял тебя смеяться, я знаю, ты это любишь. Отправлял бы к тебе в офис твое любимое мороженое, когда ты работаешь допоздна. Я бы поднял себя в твоих глазах так высоко, как только мог бы. Я бы не остановился, пока не завоевал бы твое сердце, и не был бы счастлив, пока ты не оказалась бы в моих объятиях.
Официантка, хотевшая принять наши заказы, прерывает нас, и после того, как она уходит, я встречаюсь взглядом с Тедди и улыбаюсь, мне нравится, что он смотрит на меня так же нежно. Я могла бы буквально вечно смотреть на него и не насмотреться. Он такой невероятно красивый, и мне нравится, что он так просто обнажил передо мной свою душу.
Мысль о том, чтобы переехать к нему не выходит у меня из головы с тех пор, как он сказал мне, что наша совместная жизнь – это то, чего он хочет. Правда в том, что я тоже этого хочу.
Мысль о том, чтобы просыпаться рядом с ним и засыпать, обнимая его, – одно из многих моих желаний. Я хочу, чтобы мы вместе готовили, обнимались на диване, занимались бытом, покупали продукты, оплачивали счета, устраивали званые ужины с друзьями и вместе бездельничали по воскресеньям. Я хочу, чтобы все в моей жизни было связано с ним. Все захватывающее и скучное, обычное и эстраординарное.
– Нам понадобится морозильник, постоянно забитый мороженным, – говорю я своим адвокатским тоном. – Пульт от телека находится в совместном доступе, это не подлежит обсуждению, и тебе не позволено жаловаться, когда я смотрю несколько девчачьих фильмов подряд. О, и спать голышом обязательно. Тут никаких компромиссов.
– Хм, думаю, я могу согласиться на твои условия. У меня есть и несколько своих. – В его глазах сверкает озорство, и я собираюсь с духом.
– Голый завтрак каждое воскресенье, грязный секс по телефону, когда я в дороге, и мне нужно, чтобы ты регулярно делала мне массаж, потому что, детка, этот массаж был чертовски хорош. О, еще одно. Ходим на свидания при каждом удобном случае, даже когда состаримся и у нас будет куча детей.