Я инстинктивно притянул Мадлен ближе к себе, но она не выглядела испуганной или смущенной. Напротив. Она улыбнулась? И ее глаза… ее глаза были абсолютно черными.
– Ты же не думал, что сможешь избежать проклятия с помощью такой тривиальной вещи, как смерть, Огастус Честерфилд? Моя кровь на твоих руках, твоя – на моих… и теперь на его тоже, – сказала она, вырываясь из моей хватки.
Я был так удивлен, что отпустил ее. Еще совсем недавно она была такой же слабой, как новорожденный олененок. Румянец медленно вернулся на ее щеки. Ее волосы стали гуще, будто смерть покидала ее кости и уступала место чему-то новому. Чему-то, что скрывалось в ее глазах и пробуждало чистый ужас в моей душе. Что здесь происходит?
Мадлен вздохнула и посмотрела на меня через плечо из-под густых ресниц.
– Тебе не следовало возвращаться, Чарльз. Теперь чувство вины прилипло и к твоим пальцам, и смерть запела нашу песню. Слышишь? – Она тихо напевала: – Заклятье нас в фигуры превратило…
Я отпустил ее и увидел, как паук выполз из ее волос. Я бы никогда не назвал своего брата верующим, но в тот момент казалось, что он молился.
– Никакая ты не ведьма… дьявол… ты дьявол! – Он ахнул, сорвал со стены крест и выставил перед ней.
Она широко улыбнулась, и из ее волос начало выпадать все больше и больше пауков.
– Здесь кровь за кровь, и будет только так…
Пауки сползли на землю и бросились на Огастуса, который с криком попятился. Она ухмыльнулась. Улыбка была слишком широкой для ее лица и рвала уголки рта.
– Заклятье вечное лежит на нас с тобою, – закончила она пение.
Я медленно отступил, и пока кричащего Огастуса погребал под собой кишащий рой пауков, я закрыл глаза, дрожа, и почувствовал, как глубокая боль разрывает мою душу. Я действительно опоздал. Ведь то, что я только что вытащил из могилы, больше не было Мадлен Сент-Беррингтон.
Мое сердце колотилось. Я открыла глаза и почувствовала, что мой мир перевернулся. Боль Чарльза отозвалась во мне так сильно, что я начала задыхаться. Я свернулась калачиком и грузно рухнула на пол. Затем со стоном повернулась. Дверь распахнулась и напугала меня до полусмерти.
– Элис? Ты все еще дышишь? – В поле моего зрения попали длинные серебряные волосы.
– Регина? – в замешательстве прохрипела я.
В следующий момент вторая, но теперь черная прядь волос приблизилась ко мне, и ее обладательница испуганно посмотрела на меня.
– У тебя все нормально? Что ты делаешь на полу?
– Иззи? Регина? – прохрипела я, еще больше сбиваясь с толку, моргая… и да, эти двое все еще стояли надо мной. – Где я? – спросила я, пока Изольда помогала мне встать.
Дрожа, я позволила себе упасть на край кровати и оглядела странную комнату. Она была обставлена довольно просто. Ковролин, шкаф, кровать и тумбочка. Но все было в духе декаданса.
– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила Иззи. Она выглядела ужасно. Ее волосы выглядели немытыми, а глаза покраснели.
Я уставилась на нее, и у меня закружилась голова.
– Нет, я… я чувствую себя очень странно, – выдохнула я, глядя, как с кончиков моих пальцев поднимается черный дымный туман.
В следующее мгновение послышался хруст, и хрустальная люстра над нами с громким лязгом разбилась вдребезги. Пораженная, я пригнулась, испугавшись крика Королев.
– Что, черт возьми, происходит? – выдохнула я, и Иззи удивленно посмотрела на меня. Регина, довольно раздраженная, выдернула из волос кусочек стекла.
– Это твоя сила. Ты не можешь ее контролировать, – прервал нас мелодичный голос.
Этот голос. Я застыла, медленно повернулась и посмотрела из-под ресниц на Винсента, который прислонился к дверному косяку. В отличие от Изольды он выглядел великолепно. Его светлые волосы завивались вокруг его лица, и впервые с тех пор, как я его узнала, он был одет в повседневную одежду. Светло-серые спортивные штаны и белая футболка, облегающая его стройные жилистые мускулы, будто вторая кожа. Он плавно оттолкнулся от дверного косяка и вошел в комнату.
– Ты не можешь контролировать силы, поэтому с тобой может случиться еще много всякого дерьма, если ты не научишься с ними справляться. Кстати, ты только что взорвала старинную люстру конца девятнадцатого века.
Я моргнула, глядя на Винсента.
– Где… где я?
– В еще одном доме моей семьи. Добро пожаловать в особняк Фокскрофт.
Особняк Фокскрофт. Я знала только одну виллу в городе, которая так называлась. Это была самая большая вилла, но я никогда не встречала никого, кто там жил. Вокруг него ходили слухи, особенно часто рассказывали, что здесь обитают призраки, а старая проклятая семья ест маленьких детей. Это были истории, которые дети рассказывали друг другу в начальной школе, а на Хэллоуин нужно было трижды постучать по старой вилле в качестве испытания на храбрость, чтобы убежать с визгом и хихиканьем. Что ж, проклятие, вероятно, было правдой. Однако если бы девочки из моей школы знали, что здесь живет Винсент, они бы точно не отказались побыть там еще немного.
– О, – вот и все, что я смогла выдавить, когда мой взгляд метнулся к Иззи.
Она легонько протирала опухшие глаза, но успокаивающе улыбнулась, заметив мой взгляд.
– Как дела, Иззи? – глухо спросила я.
Черная Королева обеспокоенно переглянулась с Региной. Было странно видеть их двоих, стоящих так близко друг к другу.
– У нас пока все хорошо. Немного болит голова, но пара таблеток аспирина справится с этим, – тихо сказала Иззи.
– Но мы предполагаем, что недолго у нас все будет хорошо, – вмешалась Регина.
Иззи бросила на нее предупреждающий взгляд.
– Сейчас это не важно. В любом случае мы все здесь. Все игроки из Честерфилда и Сент-Бэррингтона, – уточнила она.
– По крайней мере, те, что остались, – тихо добавила Регина и обменялась взглядами с Изольдой.
Она быстро вытерла глаза и сдавленным голосом продолжила:
– Винсент пригласил нас остаться здесь, пока… – она, похоже, не знала, как закончить предложение, потому что просто перестала говорить и выглядела потерянной.
Удивительно, но именно Регина взяла ее руку и нежно сжала.
– Пока мы не придумаем новый план, – серьезно закончила она. – Пока Проклятие не заставит нас вернуться.
Пока мы все не сойдем с ума и либо убьем друг друга, либо добровольно вернемся на поле. Проклятие не обязано ничего делать. Просто ждать.
Я этого не говорила. Но все думали так же.
– И вы планируете делать это в особняке Огастуса Честерфилда? – спросила я вместо этого.
Винсент резко улыбнулся мне.
– Как и всегда, лучше прятаться на самом видном месте. К тому же я никогда не видел, чтобы мой отец заходил в этот дом. Он принадлежал семье моей бабушки на протяжении нескольких поколений.
Я уставилась на Винсента. Он, не моргая, посмотрел в ответ. Не отводя взгляда. Все вокруг нас словно затаило дыхание.
– Хорошо, и как я здесь оказалась? – наконец задала я свой вопрос.
Винсент спокойно смотрел на меня.
– Я обнаружил, что ты лежала без сознания за чертой города, и принес сюда, – спокойно сказал он мне.
– Тебе следовало оставить меня там, – глухо пробормотала я. На меня накатила тьма, и пока еще целый торшер у кровати начал отчаянно мигать.
– Я сам решаю, что мне следует делать, а что – нет.
– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что твои решения часто отстойные?
– Только с тех пор, как я тебя знаю, – ответил он, и я сжала губы, перед тем как неуверенно встать.
– Элис, что ты собираешься делать? – встревоженно спросила Иззи.
– Уйти, – пробормотала я, надевая туфли.
Кто-то, очевидно, снял их с меня, а также кое-как помыл мне лицо и волосы. Мои руки тоже были тщательно залеплены пластырем. Я надеялась, что это не Винсент. Сама мысль о том, что он меня касался, вызвала у меня тошноту.
– Ты не можешь… – начала Регина, когда Винсент крепко схватил меня за руку.
– Ты никуда не пойдешь, – тихо сказал он.
Я уставилась на него и почувствовала, как внутри меня все закипело. Злость. Ярость. Эта неповторимая сила тьмы, которая разрывала меня практически на каждом вздохе. Будто она просто ждала, чтобы снова привлечь к себе внимание, а затем потянула меня. Мои вены вздулись и почернели, и в следующее мгновение прикроватная тумбочка разлетелась на тысячу крошечных кусочков. Изольда вздрогнула.
– Это было красное дерево, – потрясенно воскликнула Регина.
– Отпусти меня, Винсент, – предупредила я.
– Или что? – так же мрачно спросил он, притягивая меня к себе, пока кончики наших носов не столкнулись. – Я не могу позволить неумелому Черному Королю буйствовать в городе. Ты в конце концов взорвешься.
– Ты уже говоришь как Карс, – выпалила я и в следующий момент почувствовала, как мое сердце сильно сжалось. – Я имею в виду, я…
Мой голос сорвался. Я закрыла лицо руками и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. По щекам текли черные ручейки, от каждой капли скрипел пол – по нему пробежали трещины.
– Перестань купаться в жалости к себе, это больше не поможет.
Его руки схватили мои и оторвали от лица. Я посмотрела на Винсента, морщась, в то время как внутри меня бушевала буря эмоций. Чувство вины, тоски, гнева и боли. Мне казалось, будто внутри меня кровоточили раны, которые открывались с каждым вдохом.
– Я не жалею себя, я себя ненавижу, – сказала я хриплым голосом, отрываясь от Винсента. – Пожалуйста, оставь меня одну.
– Тебе нужно что-нибудь съесть, Элис. Ты проспала почти два дня, – мягко возразила Изольда.
Я больше не могла смотреть ей в глаза. Джексон. Я была почти уверена, что она знала о произошедшем. Я почувствовала ее взгляд на своем запястье.
– Прежде всего, мы должны обучить Элис, чтобы она не подвергала опасности всех нас, – сказала Регина.
– Уйдите! – крикнула я им троим, и позади меня раздался громкий звон.