Но победу американской разведки следует рассматривать гораздо в более широком смысле. В данном случае одинаково важную роль сыграли как успешные действия разведывательной службы противника, так и плохая, малоэффективная работа японской разведки. А о том, что наша разведка работала действительно плохо, красноречиво свидетельствует тот факт, что морской генеральный штаб вплоть до самого начала сражения не имел ни малейшего представления о действительном местонахождении флота противника и лишь дезориентировал командование Объединенного флота, сообщая, что американское оперативное соединение действует в районе Соломоновых островов, и, всячески подчеркивая, что противник ничего не подозревает о предстоящем нападении на о. Мидуэй. Не лучше работала и разведка Объединенного флота. Несмотря на необычную активность противника, которая отмечалась в районе Гавайских островов с 30 мая по 1 июня, штаб Объединенного флота не счел это достаточно серьезным признаком того, что противник готовится к отражению нападения, и даже не предупредил о такой возможности Нагумо.
Другой не менее важной причиной поражения японцев у о. Мидуэй явилось неправильное планирование операции. В этом отношении самой большой и очевидной ошибкой было принятое командованием оперативное построение наших военно-морских сил. Офицеры, разрабатывавшие план операции, прибегли к рассредоточению сил — одному из своих излюбленных тактических приемов, который на этот раз оказался роковым. Вместо сосредоточения, которое позволило бы создать самое грозное и невиданное до сих пор единое оперативное соединение, штаб Объединенного флота предпочел распылить свои силы и тем самым значительно ослабил их. Со стратегической точки зрения, алеутский кулак не имел важного значения, поскольку в задачу Северного соединения входило лишь уничтожение американских сооружений и временная оккупация Алеутских островов с последующим отходом. С тактической —диверсия с целью отвлечения внимания противника от объекта главного удара, — он также имел небольшую ценность, так как решение пожертвовать явными преимуществами концентрации сил ради сомнительных преимуществ отвлекающей диверсии, которая могла не удаться и в действительности потерпела неудачу, вне всякого сомнения, не может быть оправдано.
Но рассредоточение не ограничивалось разделением сил на две группы — для удара против Алеутских островов и против о. Мидуэй. Распыление сил существовало внутри каждой из этих групп. На севере 2-е ударное авианосное соединение должно было действовать самостоятельно в 300 милях впереди от линейных кораблей Соединения прикрытия. Силы, брошенные против о. Мидуэй, были еще более распылены: авианосцы Нагумо действовали на северо-западе от острова, линейные корабли Главных сил Ямамото — в 300 милях сзади, главные силы Соединения вторжения находились южнее или юго-западнее о. Мидуэй, а Группа непосредственной поддержки шла с Транспортной группой с юго-запада.
Распыление сил — одна из основных тактических слабостей в войне на земле, на море или в воздухе. В сражении у о. Мидуэй это обстоятельство облегчило противнику задачу разгрома соединения Нагумо, так как другие японские силы находились слишком далеко, чтобы помочь ему. И как только авианосцы Нагумо были уничтожены, эта слабость японского флота превратилась в почти полное бессилие. Следует также обратить внимание на высокую степень концентрации сил противника, благодаря чему американцы достигли максимума наступательной и оборонительной мощи.
Более разумное расположение сил могло бы привести к другому исходу сражения. Чтобы убедиться в этом, достаточно представить себе, насколько возросла бы мощь японского флота, если бы линейные корабли адмирала Ямамото действовали совместно с соединением Нагумо в качестве прикрытия. Огромная огневая мощь линкоров и кораблей их сопровождения позволила бы отразить нападение большей части самолетов противника. Вместе с тем эти силы отвлекли бы некоторое количество американских самолетов от наших несчастных авианосцев. Такое расположение сил позволило бы адмиралу Ямамото непосредственно руководить боевыми действиями, а этой возможности он был лишен, так как находился далеко от места сражения. При правильном использовании линейные корабли выступили бы в своей настоящей роли и принесли бы большую пользу.
Следующая ошибка состояла в том, что в плане операции не делалось упора на достижение главной цели — уничтожить флот противника. По первоначальному замыслу предполагалось путем захвата о. Мидуэй вовлечь флот противника в решающее сражение. Но это намерение было сведено на нет уже в тот момент, когда штаб Объединенного флота в соответствии со своим тактическим планом сковал действия авианосцев необходимостью придерживаться жесткого боевого расписания и поставил перед ними задачу поддержать вторжение на о. Мидуэй. В результате авианосцы не могли уже действовать в зависимости от требований обстановки, а свобода действий —важный фактор достижения успеха в морском бою. Вероятно, штаб Объединенного флота не видел в этом никакой опасности в силу твердого убеждения, что противник выйдет из своей базы лишь после нашей атаки о. Мидуэй. Но нужно было быть готовым и к другой возможности. Уничтожение флота противника следовало рассматривать как главнейшую цель операции, и все остальное необходимо было подчинить этой цели. В связи с этим проведение операции требовалось отложить до момента введения в строй авианосцев «Дзуйкаку» и «Сёкаку», которые значительно усилили бы наши ударные силы. Но командование Объединенного флота отказалось от этого из-за неоправданного стремления провести высадку десанта на о. Мидуэй при наиболее благоприятных метеорологических условиях.
В равной степени не отвечали требованиям обстановки и разведывательные мероприятия, проведенные перед вторжением на остров. Уже двухдневная задержка подводных лодок с выходом из Японии исключала всякую возможность прибытия их на назначенные позиции достаточно своевременно, чтобы обнаружить подход сил противника и предупредить об этом командование. Но даже если бы подводные лодки вышли согласно плану, представляется сомнительным, что им удалось бы обнаружить американские силы, так как лодки должны были довольно строго придерживаться своих позиций. Они должны были не только точно соблюдать расписание, но и патрулировать лишь вдоль линии Гавайских островов, начиная с вод к северо-востоку от о. Мидуэй. План «операции К», предусматривавший воздушную разведку Пирл-Харбора, был составлен слишком небрежно и не предусматривал никаких дополнительных вариантов на случай провала основного замысла.
В результате этих грубых ошибок, допущенных в плане операции, уже с самого начала два фактора действовали явно не в нашу пользу. Но даже и в этом случае, если бы не тактические ошибки, допущенные командующими соединений во время операции, исход ее, по всей вероятности, не был бы таким печальным. Говорят, что сражение — это непрерывный ряд ошибок с обеих сторон и что победу одерживает та сторона, которая совершает их меньше. Вопрос о том, кто в сражении у о. Мидуэй совершил больше ошибок, не вызывает сомнений. В самом деле, изучая действия американских и японских сил, трудно не признать, что все ошибки в этом сражении были совершены только нашей стороной.
В большинстве из них повинен вице-адмирал Нагумо. Но это вовсе не объясняется его меньшей компетентностью по сравнению с командующими других соединений. Дело в том, что в борьбу с противником вступило фактически лишь 1-е ударное авианосное соединение, и Нагумо пришлось принять большую часть тех решений, которые оказали непосредственное влияние на исход сражения. Остальные командующие, включая даже адмирала Ямамото, который должен был руководить действиями всех японских соединений, оказались в роли беспомощных наблюдателей. Они не могли совершить ошибок уже потому, что им не пришлось принимать каких-либо серьезных решений.
Перейдем, однако, к анализу тех трех крупных ошибок, которые допустил вице-адмирал Нагумо.
Первая ошибка состояла в том, что в день нападения на о. Мидуэй Нагумо не сумел надлежащим образом организовать поиск противника. Командующий должен был предпринять двухфазную разведку, причем начать ее следовало несколько раньше. Тогда оперативное соединение противника, появления которого никто не ожидал, удалось бы обнаружить достаточно своевременно, чтобы первыми нанести удар. Как только стало известно, что поплавковые гидросамолеты с «Тикума» и «Тонэ» не смогут вылететь в назначенное время, Нагумо следовало немедленно приказать другим самолетам вылететь вместо них. Но, конечно, нельзя ставить в вину ему то, что самолет № 5 с «Тикума» не сумел обнаружить авианосцы противника, хотя, по-видимому, пролетел как раз над ними.
Вторая ошибка заключалась в неправильном распределении самолетов на первую и вторую атакующие волны. Каждая атакующая волна состояла из пропорционального количества самолетов со всех четырех авианосцев. Вместо этого Нагумо следовало составить одну волну из самолетов с первых двух авианосцев, а вторую —из самолетов с двух других. При одновременном использовании самолетов с четырех авианосцев требовалось меньше времени на взлет и посадку, но зато неизбежно возрастала уязвимость авианосцев в случае атаки противника во время и сразу же после приема самолетов, так как авианосцы, занятые посадкой, не могли быстро поднять в воздух самолеты для отражения нападения. Больше того, в эти промежутки времени соединение не могло атаковать
противника даже в случае крайней необходимости. Если бы Нагумо бросил на о. Мидуэй самолеты с двух авианосцев, а два других держал бы в резерве, у него не были бы связаны руки в самый критический момент.
Третья и, возможно, самая серьезная ошибка Нагумо состояла в том, что он, как только выяснилось, что в состав американского оперативного соединения входит авианосец, не атаковал противника всеми имеющимися в его распоряжении самолетами, пусть даже не имевшими истребительного прикрытия и вооруженными бомбами вместо торпед. По общему признанию это было чрезвычайно рискованно, но разве не больший риск подвергнуться атаке авиации противника, когда все самолеты, находясь на борту, заправляются горючим и пополняют боезапас? Имел ли Нагумо право думать, что противник не нападет на него именно в этот момент, когда его авианосцы наиболее уязвимы? Чего же стоит его осторожность, если отказ от атаки противника пусть не имевшими прикрытия и не вооруженными соответствующим образом бомбардировщиками привел к их уничтожению, причем без единого ответного удара, который в какой-то мере мог компенсировать эту потерю. В этом кр