В целом, помимо крайне «разношерстного» парка боевых машин, главной проблемой бригады на момент выдвижения в район боевых действий была слабая сколоченность подразделений в силу крайне сжатых сроков формирования.
Уже 12 октября начальник ГАБТУ Красной Армии генерал-лейтенант танковых войск Я. Н. Федоренко прислал в бригаду с нарочным приказ, которым предписывалось принять прибывающие эшелоны с танками (прибыли во Владимир 13 октября). Затем, не разгружая машин, предписывалось укомплектовать их экипажами, всем необходимым и следовать через Москву на Калинин с задачей: разгрузившись на станции Калинин, не допустить захвата противником города.
Бригада была направлена из Владимира пятью эшелонами, прибывшими в Москву к утру 14 октября. Там, по воспоминаниям Д. Я. Клинфельда, первый эшелон был встречен представителем Генштаба полковником Демидовым, который подтвердил полученный ранее приказ. По ходу следования к Калинину, на станции Клин, штабу бригады были переданы топографические карты окрестностей города, но информацию о происходившем в самом Калинине никто прояснить не смог. Лишь на станции Завидово, куда прибыл первый эшелон со штабом, от начальника станции поступили сведения о захвате областного центра противником. Командование бригады приняло решение начать разгрузку эшелонов в Завидово, последнего эшелона – в Решетниково. На руку танкистам сыграла погода – густой снег в районе высадки скрывал части бригады от глаз немецкой авиаразведки.
Немецкие пулемётчики на привале. Осень 1941 года была ранней, с морозами и снегопадами, что для немцев стало неприятным сюрпризом.
Все это время бригада бесперебойно получала противоречащие друг другу приказы, уже процитированные выше. Руководством к действию стал приказ командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова, в котором указывалось:
«…овладеть Тургиново, в дальнейшем сводным отрядом наступать в направлении Ильинское, Цветково, Неготино с задачей – уничтожить группировку противника в районе Калинина».
Данный приказ окончательно вырисовывал картину введения резервов в бой «с колес». Для его выполнения прошлось совершить форсированный марш своим ходом в стиле метаний механизированных корпусов первых недель войны. Это автоматически сводило к нулю вероятность одновременного использования всех сил бригады. Танки из ремфонда и самоходки на базе «Комсомольцев» имели в таких условиях весьма призрачные шансы своевременно помочь своим более мобильным собратьям.
В итоге марш по бездорожью вдоль южного берега Волжского водохранилища с преодолением рек Ламы и Шоши привел к первым потерям – с моста сорвалась «тридцатьчетверка» командира роты лейтенанта И. Окрайна, весь экипаж утонул вместе с машиной. Впрочем, основная часть батальона Агибалова постепенно подтягивалась к Тургинову.
Здесь, как это часто бывало на войне, командование бригады ожидал неприятный сюрприз. По воспоминаниям Д. Я. Клинфельда, впоследствии опубликованным С. М. Флигельманом, произошло следующее:
«Во второй половине 15 октября, когда мы находились в д. Гологузово, в штабную машину вошел высокого роста командир в бурке и представился:
– Полковник Доватор, командир кавалерийской группы.
Я очень обрадовался ему, так как на этом направлении впервые встретились свои. Но радость была недолгой. Доватор сообщил, что «со своими казачками» занимает оборону по восточному берегу Ламы. Оборона очаговая и маневренная.
– Мною получен приказ, – добавил он, – передать занимаемый участок подошедшим частям и убыть в резерв фронта на формирование.
Такой была короткая встреча с человеком, имя которого вскоре стало легендарным. Нам же, увы, пришлось оторвать часть сил для обороны переданного Доватором рубежа. Его кавалеристов сменила мотострелковая рота, а танковая рота БТ заняла оборону юго-западнее Тургинова, чтобы прикрыть наши тылы».
Таким образом, бригада в миниатюре повторила судьбу ряда механизированных корпусов лета 1941 года, силы которых «раздергивались» общевойсковыми командирами еще до вступления в соприкосновение с противником.
В ЖБД 30-й армии за 16 октября отмечено, что «21 тбр в районе Тургиново, Устиново, бол. Селище. Штабриг – Селино».
Именно в Селино командирам частей и подразделений вечером 16 октября был зачитан приказ комбрига:
«Танковые и моторизованные дивизии противника 14 октября, овладев городом Калинин, продолжают наступать по Ленинградскому и Московскому шоссе. По Волоколамскому шоссе все время в направлении Калинина движутся колонны вражеских танков и автомашин с пехотой. Возможен удар крупных сил противника по Московскому шоссе.
21-я танковая бригада имеет задачу сорвать готовящееся наступление калининской группировки противника на Москву, нанести ей поражение и парализовать управление войсками.
Советские пулеметчики в бою, осень-зима 1941 года.
Решил: танковым полком (без роты БТ 2-го танкового батальона) с десантом автоматчиков совершить глубокий рейд по маршруту: Большое Селище, Устинове, Левково, уничтожить противника в Пушкино. В последующем… овладеть юго-западной окраиной города Калинин. Остальными силами наступать по Тургиновскому шоссе с задачей поддержать действия танкового полка на юго-западной окраине города. Начало наступления с рассветом 17 октября».
Утром следующего дня полк в составе 27 танков Т-34 и 8 танков Т-60 начал наступление на Калинин. Оно осуществлялось тремя группами. Первая группа под командованием майора М. А. Лукина ушла на запад к Волоколамскому шоссе в район деревни Панигино, вышла на шоссе и двинулась на север к селу Пушкино. Вторая группа командира батальона капитана М. П. Агибалова наносила удар напрямую на село Пушкино, где, по данным разведки, располагался штаб противника. Третья группа старшего лейтенанта И. И. Маковского направилась из Тургиново на Калинин по Тургиновскому шоссе. Тактически такой ход был достаточно грамотным, так как он позволял не вытягиваться всему полку в одну узкую нить и, при благоприятном стечении обстоятельств, скоординировано появиться сразу в нескольких местах на южной окраине Калинина, дезориентировав противника.
Лукин, направив группу по переполненному немецкими колоннами Волоколамскому шоссе, приказал не открывать огня, надеясь проскочить максимально длинный отрезок пути в хвосте у одной из колонн, движущихся в направлении города. Поначалу это удавалось, так как продолжавшийся снегопад помогал «сойти за своих».
Колонна Агибалова была распознана немцами гораздо более оперативно, и на подходе к селу Ефремово одна из двух «тридцатьчетверок» (командир танка лейтенант Киреев) головного дозора была расстреляна противотанковыми орудиями, экипаж погиб. Командиром второго танка дозора был старший сержант С. Х. Горобец, за ним шли танк М. П. Агибалова и остальные машины группы. Заслон в Ефремове был смят, и танки двинулись на Пушкино.
В Пушкино колоннам Лукина и Агибалова удалось соединиться, попутно разгромив часть штабных и тыловых колонн 3-й танковой группы, остановившихся в селе (по советским данным – немецкий штаб). По воспоминаниям Ф. И. Литовченко, механика-водителя танка Горобца, «в этой деревне деревья образовывали ветками тоннель, в котором немцы замаскировали до двух десятков автомашин и артиллерийских тягачей… Я начал давить немецкие автомашины и тягачи гусеницами своего танка. Наша танковая колонна с боями прошла через деревню по пути, проторенному нашим танком».[20] Далее предстояло наступать на Калинин.
К этому моменту немцы, наконец, сообразили, что у них в тылу происходит что-то неладное, и активизировали авиаразведку, которая в 10:55 обнаружила движущиеся на полной скорости в направлении Калинина советские танки. Пикировщики взялись за дело, осыпая колонну градом бомб. Однако для быстро маневрировавших бронированных машин главную угрозу представляли вовсе не они…
У деревни Трояново (16 км южнее Калинина) при форсировании небольшой речки Каменка танки бригады попали под плотный сосредоточенный артиллерийский огонь.
Опомнившись от первоначального шока, немцы быстро организовали противотанковую оборону с использованием всех имевшихся в наличии средств, включая 10,5-см тяжелые пушки 611-го тяжелого артиллерийского дивизиона. Возможно, снарядом, выпущенным именно из такого орудия, был подбит и лишился хода танк Т-34-57 (тактический номер 20) майора М. А. Лукина. Танкисты вели огонь, пока не кончились боеприпасы к пушке и пулеметам. Прикрывая отход своего экипажа огнем из личного оружия, комполка погиб. После осмотра трупа немцы сняли с него ордена, медали, документы и часть униформы. Через двое суток, ночью тело было похоронено местными подростками, наблюдавшими бой. Уже после освобождения Калинина, 24 января 1942 г., М. А. Лукин был с почестями перезахоронен на городской площади Ленина.
Транспортные Ju 52 в районе Калинина.
Не сумев прорвать оборону, часть группы Лукина (12 «тридцатьчетверок») под командованием батальонного комиссара Закалюкина вышла из боя, не израсходовав горючее и боекомплект.
Колонне Агибалова удалось, на скорости проскочив Трояново, продолжить движение в направлении Калинина, несмотря на постоянные налеты пикировщиков с калининских аэродромов. Первым шел танк Горобца с тактическим номером «3». Проехав еще несколько километров до деревни Напрудное, расположенной недалеко от шоссе, танкисты 21-го полка вступили в бой с немецкой колонной. В 12:00 радиосвязь штаба бригады с группой прервалась.
Танк М. П. Агибалова был подбит, и вскоре он почти в точности повторил судьбу своего командира полка. Вероятнее всего, израсходовав боезапас пулемета, капитан застрелился, чтобы не попасть в плен. Так в первом же бою бригада потеряла сразу двух Героев Советского Союза.
В этот момент в самом городе части 36-й моторизованной дивизии лихорадочно собирали на участках возможного появления советских танков всю имевшуюся артиллерию. Помимо противотанкового дивизиона, свои орудия имел разведбат (в роте тяжелого оружия насчитывалось 3 37-мм противотанковые пушки и 2 75-мм легких пехотных орудия) и, естественно, 36-й моторизованный артиллерийский полк. Пехота занимала оборонительные позиции, держа наготове все имевшиеся противотанковые средства. На аэродромах Мигалово и в районе Перемерки готовились расчеты зенитных «ахт-кома-ахт» и 20-мм автоматов. В целом, танкистов ждали.