Согласно ЖБД советской 30-й армии, «части армии с 12:00 вели наступление на Калинин, противник продолжил укрепляться, оказывал сильное огневое сопротивление. Наступление наших частей успеха не имело. 256 сд – наступали на сев. И вос. окраину г. Калинин, в течение дня вели бой… 5 сд – части дивизии вели бои на прежнем рубеже, встречая сильное сопротивление пр-ка. Особый полк МВО (без б-на) сосредоточился в лесу 1 км ю.-в. Вишенки. Подвергся сильному воздействию арт. мин. огня и бомбардировочной авиации, в беспорядке отошел на юг в лес».
В этих бессодержательных, но кровопролитных боях части и соединения понесли весьма чувствительные потери – 109 человек убитыми и ранеными. 21-я танковая бригада, выделив роту танков в резерв 5-й стрелковой дивизии, активных боевых действий 23 октября не вела. Не зафиксировали советских танковых атак и немцы.
К сожалению, картина боя в тот день вполне соответствовала раскладу, привычному для начального периода Великой Отечественной войны: немецкая авиация и артиллерия накрывали советские части еще на исходных позициях либо в районах сосредоточения. В условиях проблем со снабжением, и особенно острого дефицита артиллерийских боеприпасов, на которое в своих отчетах постоянно жаловались соединения 41-го моторизованного корпуса, у немцев явно не было возможности расходовать огромное количество снарядов для сплошного покрытия больших территорий. Соответственно, можно предположить, что из рук вон плохо была поставлена маскировка и дисциплина при передвижении частей к линии фронта. Кроме того, часть ценной информации о расположении советских позиций немецкие артиллеристы получали из своих штабов после допроса пленных и перебежчиков, которых оказалось немало. В целом, события второй половины октября на юго-восточных и южных окраинах Калинина свидетельствовали о том, что фронт здесь стабилизировался на неопределенный срок, а отражение советских атак здесь стало для немецкой пехоты рутинным и малосодержательным занятием.
Гораздо более серьезную угрозу для оборонявшихся частей вермахта несло наступление на Калинин с севера соединений советской 31-й армии. Ее основной ударной силой в северной части города являлась 133-я стрелковая дивизия, части которой были к середине дня 23 октября замечены в деревне Киселево, находившейся в полукилометре севернее Калинина вверх по течению Тверцы. Во второй половине дня советская пехота при поддержке дивизионной артиллерии перешла в наступление на северные окраины города.
На атакующие подразделения тут же обрушился шквал ударов истребителей-бомбардировщиков. Наблюдатели 36-й моторизованной дивизии с удовлетворением отметили точность огня и бомбометания (советские атаки были отбиты), но посетовали на то, что несмотря на надежность обозначения целей для ударов выложенными на местности стрелками, «устные переговоры были бы лучше». Иными словами, никто не хотел умирать, особенно от дружественного огня.
На следующий день дивизия Швецова снова атаковала позиции противника, при этом немцами был отмечен мощный артиллерийский огонь, включая установки залпового огня. Согласно официальной истории 31-й армии, «к исходу дня 24 октября подразделения дивизии заняли несколько кварталов в северо-западной части Калинина». Немцы, как обычно, заявили об отражении всех атак, однако с тревогой отметили, что «противник повсюду приблизился на 50 метров» к их позициям, создавая опасность ночной атаки.
Согласно фронтовому журналу боевых действий от 25 октября, 133-я стрелковая дивизия «продвинулась на 300–500 м, где и была остановлена обороной противника при поддержке артиллерии и бомбардировочной авиации. Части дивизии ведут упорный бой на северной окраине г. Калинин, овладевая отдельными домами».
Скорее всего, эта запись характеризует события предыдущего дня (24 октября), так как, согласно немецким документам, 25 октября ударная авиация, несмотря на неоднократные запросы, не смогла оказать помощь наземным войскам в силу низкой облачности.
Сводка в ЖБД 30-й армии за 24 октября снова не оставляла никаких иллюзий:
«Части армии с 9:00 вели наступление на г. Калинин, в результате сильного огневого сопротивления и действий бомбардировочной авиации по боевым порядкам наших частей успеха не имели… 5 сд – части дивизии, перейдя в наступление, вследствие сильного сопротивления пр-ка продвинуться на правом фланге не могли, на левом фланге продвинувшись на 100–150 мет ров, вынуждены остановиться и окопаться».
Военнослужащие вермахта в оккупированном Калинине, ноябрь 1941 года.
В этот же день боевая группа полковника Вестховена из состава 1-й танковой дивизии вермахта была атакована силами 252-й стрелковой дивизии, обозначенной в ЖБД дивизии Крюгера как «257 рус. СД». В журнале Калининского фронта (правда, уже за следующий день) отмечено, что дивизия вела бой на линии железной дороги Калинин – Лихославль, что вполне стыкуется с районом, где оборонялась немецкая боевая группа.
25 октября 30-я армия вновь предприняла попытки наступать, однако на этот раз ее части «нарвались» на ответные действия:
«190 сп с 1/937 сп – после контратаки из М. Перемерки, оставил вос. окраину Перемерки и отошел на окраину М. Перемерки, 336 сп – продвинулся своим левым флангом, на правом фланге успеха не имел. 142 сп, ведя упорные бои, вышел к Греблево. Особый полк МВО вышел 250 метров ю.в. Вишенки».
При этом потери и так обескровленных подразделений день ото дня только росли: 200 убитых и раненых за 25 октября.
На следующий день советские войска возобновили атаки со всех направлений. Согласно ЖБД Калининского фронта, «252 сд в районе ГОРБАТОГО МОСТА вела упорные бои и методически овладела отдельными домами и кварталами… вела бой за овладение ж.д. мостом, ст. ДОРОШИХА и зап. Окраины КАЛИНИН. К утру овладела МЕЖУРКА и запад. Ж.д. ст. ДОРОШИХА 200 м».
133 стрелковая дивизия также медленно «отгрызала» у немцев куски городской застройки.
Тыловая колонна вермахта на дороге в районе Калинина.
Как отмечал Г. С. Кац, «681-й полк Оборина, 418-й Мультана, 521-й Власова, артиллерийский полк Абузина освободили первые восемь кварталов улиц Скворцова-Степанова, Красина, Благоева». По состоянию на 26 октября дивизия «вела бой за КАЛИНИН на рубеже ОГОРОДНОГО переулка и трамвайной линии, что 500 метров севернее р. ВОЛГА».
Как ни странно, наибольший успех в наступлении 26 октября сопутствовал 5-й стрелковой дивизии. В журнале 36-й моторизованной дивизии вермахта сообщалось, что «129-й пехотной дивизией потеряны Вишенки». Интересно, что документы 30-й армии этот успех относят к следующему дню, а 26-м октября датирована привычная запись: «5 сд с приданными частями, встретив упорное сопротивление, успеха не имела». Однако во фронтовом журнале сказано, что «142 сп и особый полк МВО с боем овладели южной окраиной ВИШЕНКИ». ЖБД 30-й армии относит этот успех лишь к середине дня 27 октября: «особый полк в результате упорного боя овладел Вишенки, где и закрепился».
Как раз 27 октября на позициях 5-й стрелковой дивизии побывал корреспондент «Комсомольской правды» Ю. А. Жуков, оставивший об этой поездке довольно подробный очерк:
«На бывалой редакционной «эмке» покатили под Калинин военный корреспондент Финогенов, фоторепортер Фишман и я. Машину вел наш фронтовой шофер – веселый белорус Миша Сидорчук.
…Ветер. Пасмурно. Холодно. Шоссе пустынно. Изредка обгоняем отряды ополчения… Общий пейзаж сугубо мирный: перелески, поля. Кое-где стада, озими. Наши штурмовики уходят к фронту.
Деревня Завидово. Штаб армии в деревянной школе… В политотделе советуют ехать в полк Редюка, который атакует элеватор Калинина, превращенный гитлеровцами в крепость.
Отправляемся дальше. Минуем Московское море. Едем вдоль Волги – сейчас она серая и неуютная. Те же мирные пейзажи. Только по деревням больше замаскированных броневиков, автомашин.
Впереди взлетает ракета. Доносится гул моторов. В небе видны вытянутые черные тела «мессершмиттов». Проплыл «юнкерс». Слышатся гулкие удары разрывов.
Дальше, дальше… Бомбежка впереди усиливается. Из-за копен доносятся залпы наших орудий. На шоссе – только что засыпанная воронка. Разбитые автомобили на обочине. Впереди смутно вырисовываются серые башни элеватора – там немцы. Пригорок. Совхоз. Приехали! Какие-то ветхие сооружения – полудома, полусараи. На земле, покрытой жидкой грязью, выбитые из окон стекла: только что бомбили. Радушно встретившие нас солдаты говорят:
– Начальнику штаба фашисты ватник порвали…
А вот и сам начальник штаба полка, розовощекий, молодой парень в ватнике с порванным карманом: шел из окопов, а тут бомба…
В избе только что кончилось заседание парткомиссии: шел прием в партию. Осматриваемся. Тесная комнатушка, керосиновая лампа. На стенах учебные плакаты по зоологии: орел, обезьяна. Видать, здесь в мирное время жил учитель. Стучат ходики. На видном месте деревенские фотографии. На постели лежит одетый комиссар полка: заболел. Командир капитан Редюк, в тужурке и шапке, перелистывает свежий номер «Крокодила» и поглядывает в окно: бомбежка продолжается…
Командир полка разговаривает неохотно – ночной штурм элеватора опять закончился неудачно. Элеватор – это целый городок, там около тридцати построек. Склады. Бетонные башни. Полевые орудия их прямой наводкой не берут. Силы у гитлеровцев, укрепившихся в этих башнях, как будто бы невелики, но они чувствуют себя в безопасности за прочными бетонными стенами. К тому же у них кроме автоматов восемь пулеметов.
…После долгих маневренных сражений сейчас на этом участке началась позиционная война. Драться приходится за каждый метр… За все эти дни полк продвинулся всего на 300 метров. Отсюда до города Калинина 6 километров. Сегодня ночью штурм будет возобновлен…
Гитлеровцы бомбят полк с утра. Над окопами висят группы по 10–15 самолетов. Однако существенных потерь у нас пока нет.
…Снова доносится назойливый комариный звон «мессершмиттов». Вдали слышатся глухие удары. Опять обошлось. На переднем крае – лай пулеметов, удары пушек. Как мы ни просили, нас в роты не пускают. Пришлось повернуть в обратный путь. Вскоре мы встретили несколько автомобилей, на которых смонтирована какая-то техника, заботливо укрытая брезентом. Наш всезнающий водитель торжественно объявляет: это и есть наше, уже знаменитое, новое оружие – «катюши», которых гитлеровцы смертельно боятся.