в глубоко прорезанных колеях возле берега.
На другом берегу за переездом цепочка окопов. Перед окопами остов грузовика. Куски резины, отпавшей от сизых скатов, ещё дымились. Кровавое тряпьё, обрывки бинтов на обочине. За окопами открытая позиция ПТО. Одиночное орудие. Вокруг артиллерийской позиции и по горбовине берега вдоль окопов серые холмики убитых красноармейцев. Некоторые лежали прямо в ячейках. На дороге искорёженные стволы, изломанные приклады трёхлинеек.
– Бросали под гусеницы. Победители… – Старший сержант Дарькин остановился посреди дороги. Он смотрел то на убитых, то на изуродованное гусеницами танков оружие.
На позиции артиллеристов они нашли несколько ящиков снарядов. Снаряды тут же перегрузили в зарядный ящик.
– Посмотрите, ребята, может, есть раненые, – приказал он и наклонился к засыпанному землёй артиллеристу, лежавшему возле раздавленного щита «сорокапятки». По всему видать, это был наводчик. Стриженая голова, петлицы старшего сержанта… Тело уже застыло.
– Похоронить бы, а то вон уже вороны летают, – сказал Демьян Игнаткин. Заряжающий снял с одного из убитых подсумок с патронами, перекинул его через плечо и стоял, не отрывая взгляда от убитого. – На сына моего похож. На старшего. Эх, не дай бог, если война затянется. Нас побьют, детей на фронт погонят.
Хоронить убитых старший сержант Дарькин запретил.
– Некогда. Надо уходить. Искать просёлок и двигаться дальше.
Через трое суток на реке Шане они встретили пост. Трое бойцов в шинелях с курсантскими петлицами и нашивками «ППУ»[23] остановили их на переезде через брод. Подошёл сержант и сказал:
– Я – командир боевого участка сержант Воронцов. С этого момента поступаете в моё распоряжение. Приказываю немедленно занять позицию позади наших окопов.
Войну старший лейтенант закончит командиром батареи 76-мм орудий на косе Фрише-Нерунг. Из всего расчёта, с которым он воевал на Варшавском шоссе в 41-м и 42-м годах, до победы дойдёт только прави́ льный Дрёмин. После войны они часто будут приезжать на то место, где когда-то в октябре 41-го стреляли из своей «сорокапятки» по котлу немецкой кухни. Года до 50-го пробитый котёл валялся в овраге. Потом его увезли на металлолом. Пробоина была двойная. Во входную бывший прави́ льный свободно просовывал кулак и говорил:
– Подавились они своей кашей, Федот Пантелеич. Во, смотри! А на выходе голова пролезет!
– Они кашу не ели, – усмехался бывший наводчик. – У них были макароны с тушёнкой.
– Видать, вкусное блюдо.
– А ты что, ни разу не пробовал?
– Не довелось.
Трудные дни октября 41-го
«В образовавшийся прорыв противник бросает новые силы…»
Танки Гёпнера снова повернули на Москву. Из дневника фон Бока. Из журнала боевых действий штаба Западного фронта. Потеря Боровска и попытка его отбить назад. 2-й Особый Люберецкий полк дерётся в районе Кудинова. Встречный бой под Белоусовом. Противник продолжает атаковать. 17-я стрелковая дивизия полковника Козлова обороняла родную деревню комфронта генерала Жукова. Обстановка на фронте начала существенно меняться: «Противник приступил к окапыванию…» Генерал Голубев – новый командарм 43. Расстрелянные лейтенанты и бойцы: сколько их было? Нерасстрелянные полковники. От кого мы прячем свою историю? Прибытие генерала Голубева в штаб 43-й армии
Когда группа армий «Центр» покончила с окружёнными под Брянском и Вязьмой, освободившиеся ударные танковые и моторизованные части после короткого отдыха и перегруппировки снова ринулись на Москву.
12 октября 1941 года фон Бок сделал следующую запись в дневнике: «Вечером разговаривал с Браухичем, который одобрил мои планы относительно дальнейшего развития наступления группы армий.
Для окружения Москвы он мысленно наметил линию, которая проходит вокруг города примерно в сорока пяти километрах от городского центра. На это я сказал, что у меня нет войск для осуществления окружения по такой широкой дуге; кроме того, это оставляет противнику слишком большую свободу действий. Взамен я предложил более тесное окружение. Кстати сказать, фюрер запретил нам входить в Москву». Мечта фон Бока сбывалась. Ещё немного, ещё одно усилие, и фронт русских рухнет, как рухнул под Спас-Деменском и Вязьмой. Но фельдмаршал постоянно имел в виду одну опасность, которая с течением дней превращалась в навязчивую идею: если у русских хватит сил остановить его корпуса на Можайской линии обороны, то его группе армий, совершенно не имеющей резервов, придётся туго. К тому же время и погода начинают работать на русских. Из записи 13 октября: «…миссия по позднейшему окружению Москвы будет возложена в основном на 4-ю армию». И, наконец, 15 октября, когда тон записей совершенно меняется: «Ухудшение погоды, как то: перемежающиеся ливни, снегопады и заморозки, а также необходимость передвигаться по неописуемым дорогам сильно сказываются на состоянии техники, вызывают переутомление личного состава и, как следствие этого, падение боевого духа. Вопрос: «Что будет с нами зимой?» – тревожит каждого немецкого солдата».
Неуверенность фон Бока не была случайным или частным ощущением немецкого офицера, участвующего в русском походе. С каждым днём страх перед надвигающимися холодами и усиливающимся сопротивлением русских становился всё сильнее. Вот откуда переутомление личного состава.
4-й полевой армии фельдмаршала фон Клюге предстояло сделать завершающий удар. Вот для чего экономились усилия и огневые средства этой армии. Однако противодействие армий центра Западного фронта, в том числе и 43-й, их постоянные яростные контратаки заставляли немецких генералов, командиров корпусов, дивизий и полков 4-й полевой армии вермахта бросать в бой последние резервы. Вскоре их не стало. Вот когда немцы в один голос заговорили о русском Генерале Морозе. И говорят до сих пор. Однако правда истории заключается в том, что весь октябрь и до середины ноября погода стояла тёплая или умеренная для этих широт. Морозы ударили в конце ноября – в начале декабря. К тому времени немцы перешли к глухой обороне, ещё надеясь перезимовать на достигнутых рубежах, и мороз со снегопадами становились помехой для наступающих, то есть для Красной армии, а не для вермахта. Так что причины немецким историкам в поражении их армии под Москвой надо искать там, где они есть в действительности, а не придумывать картины замороженных германских войск на фронте от Волоколамска, Серпухова, Тулы.
Из журнала боевых действий Западного фронта:
«15 октября 1941 года.
Особенно упорные бои развернулись на фронте 5 и 43 армий.
(…) Противник в ночь на 15.10.41 группой тяжёлых танков (до 15), автоматчиков и пулемётчиков ворвался в Боровск и овладел последним. Мост через р. ПРОТВА противником взорван.
Для ликвидации противника в районе БОРОВСК выдвигаются: 9 тбр – в БОРОВСК; 17 тбр – в ВОРОБЬИ.
9 тбр с утра 14.10.41. вела бой в районе БАШМАКОВКА; противник отброшен на МИХАЙЛОВО.
Частями бригады уничтожено до 2-х батальонов пехоты, до 6 батарей ПТО, 60 мотоциклов, захвачено два знамени и 4 пленных.
Потери бригады: убито – 4, ранено – 14 человек. Подбито 5 танков, из них «КВ» – 1, Т-34 – 2, Т-40 – 2. Танки вывезены с поля боя.
113 сд – в ночь на 15.10.41 после отхода из БОРОВСК сосредоточилась: одним сп в районе ТИМАШОВО, вторым – ГОРОДНЯ, где приводится в порядок.
Её отряд в составе 800 человек организовал оборону на рубеже ЛАПШИНКА, КРИВСКОЕ.
Положение частей дивизии уточняется.
110 сд – закрепляется на рубеже лес ю.-в. МИТЯЕВО, РЕДКИНО, РЯБУШКИ, ЕРМОЛИНО, ЛАПШИНКА.
113, 110 сд получили задачу совместно с танками ликвидировать противника в БОРОВСК.
53 сд двумя полками и 17 сбр к утру 14.10.41 находились в районе БУРАКОВО, КОСТИНО, ШУБИНКА и к утру 15.10.41 заняли исходное положение для наступления в районе ОТЯКОВО, ВИСЯЩЕВО.
1298 сп отвёл свой правый фланг в район АРТЕМЬЕВО. МИТЯЕВО занято противником силою до 2-х батальонов.
312 сд – обороняет прежний рубеж. В районе ИЛЬИНСКОЕ продолжаются атаки мелких групп противника, которые с успехом отбиваются частями дивизии.
В 6.00 15.10.41 противник силою до 2-х рот овладел БОЛ. и МАЛ. ШУБИНКА. Приняты меры к восстановлению положения.
9 тбр с утра 15.10.41 продолжает вести бой с полком противника в районе БАШМАКОВКА.
148 тбр сосредоточилась (без мотобатальона) в районе ст. БУТОВО. Её МСБ обороняет АКСЁНОВКА, ВЫСОКИНИЧИ.
Сводный отряд МВО[24] (усиленный стрелковый полк) на марше в район БАШМАКОВКА и к 16.00 15.10.41 головой достиг ФИЛИППОВКА»[25].
Немецкие авангарды подошли к Можайской линии обороны и наткнулись на жёсткую оборону. Не везде она оказалась крепка. Однако там, где части Западного фронта не успели построить оборонительные рубежи и подвести войска, прибывающие к передовой, подразделения бросались в отчаянные контратаки буквально с марша. Бои середины октября на Московском направлении были особыми боями. Это была другая война. И другие войска участвовали в ней. Немцы таких солдат, как под Алексином, Серпуховом и Малоярославцем, ещё не видели.
Немцы к Недельному, Ильинскому и Белоусову подошли тоже не свеженькими, а изрядно потрёпанными в предыдущих боях и стычках с выходящими из окружения группами красноармейцев. К тому же пошли дожди, и дороги превратились в реки грязи с глубоко прорезанными колеями, в которых тяжёлая техника тонула по ступицу, грузовики садились на мост, а маневр танков сузился до того, что они зачастую использовались как неподвижные огневые точки поддержки атакующей пехоты.
Однако грязью, бездорожьем и грядущими морозами войны и даже битвы не выигрываются.