Вот тогда-то и подняли курсантов, чтобы занять Можайскую линию обороны. Варшавское шоссе перехватывал участок Ура в районе села Ильинского на речушке Выпрейке. Но для развёртывания училищ на ильинском рубеже требовалось время. А немецким танкам от Юхнова до Малоярославца два часа ходу. Мотоциклисты за это время могли домчаться до самой Москвы.
Вот тогда-то и было решено выбросить в район Юхнова передовой отряд курсантов.
Шестая рота ППУ старшего лейтенанта Мамчича и сводный дивизион ПАУ капитана Россикова ночью выступили из горящей Медыни, миновали мост через реку Шаню, станцию Мятлевская и вышли к реке Извери. Здесь, на шоссе, по северо-западной окраине деревни Воронки окапывались какие-то люди.
Курсанты Воронцов и Смирнов, всю дорогу от Подольска сидевшие рядом и по очереди выглядывавшие из-под брезента в стылую звездную ночь, увидели, как мимо машины пробежал их ротный. Вскоре из темноты послышался его голос. Ему ответил другой. Курсанты услышали имя того человека, который несколько дней будет командовать их боевой группой:
– …капитан Старчак, – отозвалась темень простуженным усталым голосом неведомого капитана.
Значит, приехали, поняли курсанты.
Через минуту им приказали строиться у дороги. А ещё через пятнадцать минут Воронцов, Смирнов и их товарищи долбили сырую землю по обрезу берега, отрывая индивидуальные ячейки.
Немцы появились на рассвете.
Рокот моторов нарастал с каждым мгновением. Впереди шла лёгкая танкетка, сопровождаемая тремя мотоциклами. Разведка. Головное боевое охранение.
Мотоциклисты гарцевали. Они то обгоняли танкетку, то мчались по обочинам рядом с ней, то отставали; и мотоциклисты и пулемётчики переговаривались между собой, смеялись.
Основные силы 57-го моторизованного корпуса ушли на север, к Вязьме, обеспечивая внешнее кольцо окружения русских армий. И ехавшие по шоссе Брест – Москва в сторону Москвы знали, что все войска противника сейчас там, севернее, они уже частично блокированы и через день-два судьба их будет решена. Их постигнет участь тех, кто летом пытался им противостоять под Минском и Смоленском. Они были уверены, что впереди войск, способных им противостоять, нет. Так сказали им офицеры.
Танкетку забросали гранатами сразу, как только она поравнялась с окопом боевого охранения. Две противотанковые гранаты с небольшим интервалом полетели в неё. Взрывом опрокинуло один из мотоциклов, он перевернулся, и коляской накрыло пулемётчика. По дороге, звеня и подпрыгивая, покатился его стальной шлем. Другой мотоцикл резко развернулся и помчался назад. Но его достал огонь «максима». Пулемётчик стоял на коленях на подчищенном дне окопа и, расчётливо чередуя короткие и длинные очереди, расстрелял вначале один мотоцикл, потом другой и третий. Это был курсант Иван Макуха, лучший пулемётчик Шестой роты.
Вскоре боевое охранение вернулось из-за реки. В бой вступили артиллеристы.
Две «сорокапятки» стояли на открытой позиции. В первом наводчиками в расчётах были офицеры из числа преподавателей. Дивизион усиления состоял из двух батарей: 45-мм и 76-мм орудий. Училище готовило командиров огневых взводов противотанковой артиллерии. У панорамы одной из «сорокапяток» стоял командир батареи старший лейтенант Носов.
Все замерли, когда комбат приник к панораме прицела. И первый же выстрел оказался точным. Тут же подпрыгнула, дёрнув узким хищным стволом, вторая «сорокапятка». Началась дуэль немецких танков и противотанковых орудий курсантов Подольского артиллерийского училища.
Вскоре расчёты поменяли позицию. Немецкие танкисты обнаружили цели, и их снаряды рвались всё ближе и опаснее. Но атаковать в этот день они так и не осмелились.
Каждый удачный выстрел, каждое попадание в цель курсанты сопровождали восторженным, азартным: «Ур-ра!» Перед ними за рекой Изверью горели немецкие танки и бронетранспортёры. Это была первая победа.
Через несколько часов до тридцати немецких пикирующих бомбардировщиков Ю-87 появились в ней. Фронтовики их прозвали «лаптёжниками» из-за неубирающихся шасси, которые были «обуты» в бронированные саркофаги.
Сколько длился тот налёт, никто не смог потом вспомнить. Окопы были наполовину завалены землёй и выдранными с корнями деревьями.
Курсанты Воронцов и Смирнов, отрывшие один окоп на двоих, выглянули через наполовину сметённый взрывной волной бруствер и увидели цепи немецкой пехоты. Они приближались к реке неровными волнами. Десантники капитана Старчака, занимавшие оборону правее, уже вели огонь во фланг наступающим.
– Стёпка! Стреляй! – закричал Воронцов, подбадривая и своего товарища, и себя самого.
Воронцов положил на бруствер свою самозарядную винтовку, передёрнул затвор, дослав патрон в патронник, и прицелился. Цепь, которая охватывала курсантский взвод, окопавшийся по краю картофельного огорода, казалась огромной. Но Воронцов выцеливал одного. Немец бежал прямо на их окоп и, казалось, тоже выбрал его и спешил подбежать на верный выстрел. Шинель его была расстёгнута, и Воронцов разглядел тёмные полосы – видимо, вымок, перебираясь через болото на той стороне, оказавшееся в полосе наступления немцев.
Воронцов нажал на спуск. Но сгорбленная фигура немца продолжала бежать на него. Развевались мокрые полы его зелёной шинели. Из-за голенища сапога торчала граната. Сейчас подбегут и забросают нас гранатами.
– Стреляй! – рявкнул он на товарища, который, замешкавшись, всё ещё никак не мог пристроить свою СВТ на бруствере.
Немец подбежал к деревянной загородке и начал перелезать через прясло. И в этот момент, когда он немного приподнялся, легко спружинив от земли, Воронцов нажал на спуск. Немец на мгновение замер и упал навзничь, ломая бурьян. Попал! Я в него попал! Я убил врага!
Сердце курсанта Воронцова колотилось. Он выстрелил ещё раз в то место, где шевелились чёрные султаны конского щавеля и полыни.
И тут ударили миномёты. Мины рвались вдоль реки. Некоторые попадали в воду, взбрасывая вверх столбы грязи и донного песка. Если бы вовремя не подключились миномётчики, вряд ли они отбили бы эту первую атаку немцев.
Спустя некоторое время они сидели на дне окопа и протирали свои винтовки, готовясь к новому бою. Они ещё не знали, какая судьба выпала им. Не знали, что вместо суток, которые им приказали продержаться здесь, на Извери, им придётся сражаться почти четверо суток. И это будут непрерывные бои. Что немногим повезёт ранеными, в кровавых бинтах, уехать в тыл, в Подольск. Что из Шестой роты в живых останется всего несколько человек.
Подольские курсанты
«От прямого попадания в ДОТ нас сбивало с ног взрывной волной…»
Москву спасли подольские курсанты. Кто они, подольские курсанты? Сколько их было. Авиаразведка установила: колонны немецкой бронетехники на шоссе от Юхнова движутся к Медыни. За что генерал Захаров сбил немецкого «хеншеля». Красные флаги на броне. Почему в Москве не поверили, что немцы уже в Юхнове. Мехколонна движется на Медынь. Подольские училища подняты по тревоге. Смертники из передового отряда. Десантники капитана Старчака. Курсантские роты атакуют на Юхнов. Рубеж на реке Извери. Потерянное письмо и баллада о сгущенном молоке. Хроника боёв на Извери. Героическая 17-я танковая бригада майора Клыпина. Отступление с Извери. Бои на Шане. Окружение. Прорыв. Контратака на Медынь. Ильинский сектор. Полковник Наумов и его 312-я сд. Состояние оборонительных сооружений в Ильинском секторе. Четыре курсантских батальона. Непрерывные бои, перерастающие в рукопашные схватки. Как немцы выкуривали курсантов из дотов. Что рассказал немецкий историк о красных юнкерах. Пьяный лётчик и «красные юнкера». «Реляция» полковника Васильева. Алёшкин дот
Долгое время существовала легенда: Москву спасли подольские курсанты. Эта легенда в семидесятые годы материализовалась в граните, бронзе и музеях. Имя подольских курсантов носят улицы и школы. О курсантах подольских училищ, в октябре 1941 года занимавших оборону в Ильинском и Детчинском секторах Можайской линии, написаны книги, картины, сняты кино- и телевизионные фильмы. Но теперь даже среди части военных историков и особенно публицистов, приближённых к политике, гуляет мнение, что это далеко не так. Одни говорят, что роль курсантов подольских училищ в судьбе обороны на Можайской линии была незначительной. Другие – что никаких курсантов на этом рубеже и вовсе не было. Ох уж эти либералы… А война на территории нынешней России, господа, была? Жгли здесь танки вермахта? Или их под Москвой тоже не было? И все немецкие дивизии дрались против англичан и новозеландцев в африканской пустыне, на Крите и в Арденнах?
В этой главе мы попытаемся, по возможности объективно, исследовать тему роли значения курсантов подольских пехотно-пулемётного и артиллерийского военных училищ в Битве за Москву.
Чтобы взглянуть на проблему шире и глубже, необходимо вернуться немного назад.
К 1 октября 1941 года на двух курсах, первом и втором, ППУ обучался 2101 курсант. В соседнем ПАУ обучалось 1500 курсантов. Программа трёх лет обучения в связи с острой нуждой лейтенантов на передовой была сокращена до шестимесячной. Многие курсанты успели отучиться всего один месяц. Подольск расположен на Варшавском шоссе. За Подольском уже Москва. 5 октября, когда разведка подтвердила движение многокилометровой механизированной колонны на отрезке Юхнов – Медынь, член Военного совета Московского военного округа генерал К.Ф. Телегин произнёс ту знаменитую фразу, которая теперь цитируется всегда, когда речь заходит о Варшавском шоссе и октябре 41-го года: «Главная наша надежда и опора в эти часы – подольские училища…»[33]
Днём раньше с аэродрома Тёмкино