31, превратив, по сути, в груду руин. Тем не менее греческие солдаты остерегались атаки, и Черч, вопреки совету Кокрейна, согласился гарантировать гарнизону безопасный проход до турецких линий. Однако он оказался не способен контролировать собственных людей, и появление турок на открытом пространстве оказалось сигналом для их массового убийства.
За исключением захвата монастыря Святого Спиридона, греческие силы почти ничего не добились, и по предложению Кокрейна был испробован новый подход. Около 3 тысяч человек погрузились на корабли 5 мая и той же ночью высадились в районе мыса Колиас, к востоку от Фалерона. К рассвету 6-го они уже прошли полпути до Афин, но затем их смяла турецкая кавалерия. Черч и Кокрейн, оказавшиеся в крайне тяжелой ситуации, едва сумели спастись на лодках.
Это поражение привело к краху греческих позиций и решило судьбу Акрополя. Кокрейн сразу пригласил к себе капитана французского фрегата «Юнона», чтобы тот запросил у турецкого командира условия для гарнизона, а Черч приказал капитулировать, «чтобы спасти памятники Древней Греции». Но какое-то время оба приказа игнорировались. Только после 27 мая, когда Черч эвакуировал свои последние плацдармы у Фалерона, защитники начали переговоры при посредстве командира австрийского брига «Венето», а потом посредником выступил французский контр-адмирал де Риньи, флагман которого, «Сирена» 60, прибыл на место событий 1 июня. После этого договоренность была достигнута довольно быстро. 5 июня гарнизон вышел с оружием и проследовал на французские и австрийские корабли для транспортировки на Саламис.
Пока Черч и Кокрейн терпели неудачи у Афин, Гастингс доказал свою полезность на севере. Имея в своем распоряжении пароход «Картерия», корвет «Фемистокл», бриг «Арес», а также шхуны «Панагия» и «Аспазия», он 20 апреля вошел в залив Волос и атаковал турецкие суда в одноименном порту. Из восьми судов, груженных зерном, он захватил пять, сжег два и вытеснил одно на берег. Вернувшись к устью залива, он ночью 22-го попытался окружить 14-пушечный турецкий бриг. Атака лодок была отбита, но на следующий день бриг был без труда сожжен калеными ядрами орудий «Картерии». По пути на юг с призами он совершил набег на порт Куми, что на острове Эвбея, где обнаружил греческие суда, груженные зерном для турецкой армии. Два из них он отвел к Поросу, где их, естественно, конфисковали.
Тем временем в Александрии Мухаммед Али готовился к тому, что, по его расчетам, должно было стать финальной кампанией по завоеванию Греции. Заявив, что больше не сможет финансировать нерешительные действия, он заставил султана согласиться на свое требование назначить его главнокомандующим на суше и на море, сместив Хюсрева, своего личного врага, с должности командующего турецкой частью объединенного флота. Чтобы сделать превосходство египтян еще более выраженным, новый капудан-паша не должен был выходить в море. Теперь турками командовал Тахир-паша как капудан-бей.
Египетский флот быстро укреплялся новыми кораблями, построенными в Европе – в Марселе, Ливорно, Венеции. По меньшей мере три корвета и два брига уже пришли в Александрию, да и другие корабли, включая тяжелые фрегаты, были почти готовы к выходу в море. Один из них, «Герриер» 6032, прибыл в конце апреля и доставил французских офицеров, поступивших на египетскую службу. Турецкие корабли из Наварина, 2 линкора и 17 фрегатов или корветов33, прибыли в Александрию 27 марта. Тахир-паша с такими же силами должен был отправиться прямо в Наварин и ждать там остальной флот. Первой целью был остров Гидра, поскольку Мухаммед Али понимал, что покорение Греции на постоянной основе может быть достигнуто только в случае уничтожения ее флота, главной базой которого был остров Гидра. Главное – захватить острова Гидра и Специя, остальные острова, по его мнению, уже ничего не значили, а без островов греки на материке легко сдадутся.
Раньше, чем египтяне были готовы выйти из Александрии, Кокрейн попытался – как это сделал Канарис в 1825 году – напасть на них там, но не преуспел. Сразу после неудачи с освобождением Акрополя он повел «Хеллас» и «Картерию» на запад Морей, чтобы помочь защитникам Кастель-Торнезе – расположенного на материке напротив Занте – и, если получится, застать врасплох Ибрагима, который, как говорили, руководил осадой с моря. Он не достиг ни одной из своих целей, да и бой 22 мая с египетскими корветами принес только разочарование. Две известных версии развития событий настолько отличны друг от друга, что представляется невозможным точно сказать, что случилось. Согласно египетской версии, бой шел три часа, «Картерия» получила серьезные повреждения и в какой-то момент «Хеллас» едва не был взят на абордаж. С другой стороны, Гордон утверждает, что «Картерия» вообще находилась в другой части Патрасского залива, «Хеллас» вступил в бой с двумя корветами незадолго до наступления ночи, и они в темноте ушли в Патры, после того как на одном из них после одного бортового залпа 40 человек были убиты или ранены. На «Картерии» сломался двигатель, и ей пришлось вернуться к Специи, по пути, у мыса Малея, лишившись двух мачт. Кокрейн оставался у Патрасского залива десять дней, захватил турецкий транспорт, 6 июня ушел на Цериго и принял командование эскадрой, которой предстояло атаковать Александрию.
В нее вошли «Хеллас», корвет «Совёр»34, 14 бригов и 8 брандеров. Кокрейн 11-го подошел к заливу Суда и вечером 16-го был у Александрии. На его кораблях были подняты австрийские флаги, и они первоначально были ошибочно приняты за дружественный конвой, правда, при их приближении тайное стало явным. Египетский 22-пушечный бриг у входа в гавань поспешил в безопасное укрытие и по пути сел на мель. Кокрейн приказал брандерам атаковать, но подчинились только два из них, причем один сгорел без пользы, а другой сжег обездвиженный бриг.
Ночь корабли Кокрейна провели на некотором удалении от порта, а Мухаммед Али все это время занимался подготовкой ответного удара и охраной от возможного повторения нападения. На следующее утро он поднялся на борт нового брига «Крокодил» и вышел в море, ведя за собой еще 11 кораблей, но сражения не последовало. Кокрейн держался вдали и пытался собрать свои разбросанные суда. Египтяне безуспешно попытались захватить греческий брандер с помощью лодок. Вечером египтяне вернулись в бухту, а Кокрейн, на кораблях которого уже чувствовался недостаток продовольствия, решил идти домой. Мохарем-бей, командовавший египетским флотом, 18-го организовал преследование 23 судами, в том числе 6 фрегатами. Два флота находились в пределах видимости весь день, но сближения на расстояние выстрела так и не произошло. И хотя египтяне не прекращали преследования до самого Родоса, сражения не было. Согласно Гордону, египтяне «старательно избегали сближения с «Хелласом», а согласно египетским источникам, они «тщетно преследовали врага до Родоса». В любом случае Кокрейн беспрепятственно добрался до Пороса 2 июля, а Мохарем вернулся в Александрию 1-го.
После короткого посещения окрестностей Патр Кокрейн объявил о блокаде залива и добавил условие, что «кратковременное отсутствие блокирующей силы не должно считаться перерывом блокады». Это противоречило общепринятым правилам и сразу вызвало протесты и сопротивление нейтральных сторон. Вице-адмирал сэр Эдвард Кодрингтон, который в феврале принял командование британским средиземноморским флотом и в июне отправился с Мальты в Левант, написал «лицам, выполняющим функции правительства в Греции», что не признает никаких захватов британских или ионийских судов, осуществленных греческими судами на основании такой нерегулярной блокады. А австриец граф Дандоло предпринял более радикальные действия. Четыре австрийских торговых судна, идущие в Патры, были захвачены двумя греческими шхунами и уведены к Специи. В качестве ответной меры Дандоло 20 июля отправился туда на фрегате «Беллона» с еще шестью военными кораблями и на следующий день обстрелял город и стоявшие в гавани суда. Греки обратились к Кодрингтону, но тот, хотя и не одобрил отношения Дандоло, все же воздержался от вмешательства. Между прочим, месяцем раньше командир британского корабля «Пеликан» 18 сделал то же самое, хотя и в меньшем масштабе, в Скардамоуле (Кардамили) в заливе Корон.
Во время подписания Лондонского договора (6 июля) Кодрингтон на «Азии» 84 находился у Милоса. По пути от Мальты он посетил Корфу и Цериго. Он направился к Поросу, чтобы установить контакт с греческим правительством, но обнаружил, что оно перебралось в Навплий (Нафплион), где его осадили приверженцы противоборствующей фракции. С 8-го до 17-го он находился в Нафплионе, пытаясь разобраться в ситуации, потом отбыл в Смирну, но почти сразу встретил фрегат «Кэмбриан» 48, который привез весть о подписании договора. Ввиду очевидной бесполезности ведения дел с бессильным греческим правительством, он вернулся в Нафплион и уже 21-го смог оттуда отбыть, «восстановив гармонию». У Пороса, а потом снова в Нафплионе он встретил «Хеллас» под флагом Кокрейна, как лорда верховного адмирала, однако намеренно воздержался от приветствия и на самом деле отказался от какого-либо общения с ним – только через правительство.
Британский и французский адмиралы встретились в Смирне 1 августа и обсудили их будущую политику. Оба знали о подписании договора, но ни один еще не получил инструкций от своего правительства. Соответствующие инструкции поступили к Кодрингтону 7-го, и в процессе общения 10-го и 11-го они смогли выработать направления дальнейших действий. Правда, им мешало то, что окончательные приказы должны были быть получены только от послов, и их можно было ожидать только через несколько недель. Обоим было сказано ждать подкрепления: 2 линкора из Лиссабона для Кодрингтона, 4 – из Бреста и Тулона для де Риньи. Они также получили сообщение, что вскоре к ним присоединится русская эскадра.
Тем временем и греки, и турки проявляли активность. Тахир-паша с константинопольской дивизией турецко-египетского флота прибыл в Патры 4 июня, через несколько дней после ухода Кокрейна, и с тех пор крейсировал вдоль берега, заходя попеременно то в Патры, то в Наварин. Кокрейн на «Хелласе» отошел от Пороса 12 июля и крейсировал в Архипелаге. Он заглянул в Навплий, вернулся на Порос и, наконец, 27 июля отплыл к западному побережью. После встречи с корветом «Совёр» он подошел к Наварину 30-го, как раз когда турки прибыли из Патр. Большинство турецких кораблей зашли в гавань, но пять из них снова направились на север, и Кокрейн начал преследование. Он обнаружил их на следующий день у Занте – корвет, два брига и две шхуны. 1 августа он вступил в бой с корветом и шхуной. «Хеллас» атаковал 28-пушечный корвет с близкого расстояния и захватил его после 45-минутного сражения, в котором турки потеряли 60 человек убитыми и ранеными, а «Хеллас» – только двух