4 марта Тахир-паша вышел из Дарданелл с одним тяжелым фрегатом, двумя корветами и бригом. 12-го после захода в Митилену часть этой группы – один фрегат, один корвет и два брига – появилась между Хиосом и материком. Они отогнали мелкие греческие военные корабли, высадили свои войска и подкрепление из Чесмы под прикрытие орудий замка и 14-го, сделав дело, ушли. На следующий день прибыл «Хеллас», и с его поддержкой греки возобновили блокаду. Но к этому времени вред уже был причинен. Фабвьер, армия которого изрядно уменьшилась из-за массового дезертирства, снял блокаду и отступил к южному концу острова. 23-го ему пришлось искать убежище на островке Коккина, откуда его и оставшиеся при нем войска были спасены французским фрегатом «Флер-де-лис», который вместе с фрегатом «Юнона» уже эвакуировал большую часть гражданского населения. Де Риньи на «Триденте» отправился из Смирны к Хиосу, как только услышал о приходе турок, и отвез часть беженцев на Тенос. Во время окончательной эвакуации он находился на Милосе.
Ранее в том же году британцы и французы нанесли удар по крупному логову пиратских и полупиратских судов, действовавших под греческим флагом, – острову Грабуза, что у западной оконечности Крита. Поскольку греческое правительство не могло или не желало навести порядок в этом вопросе, Кодрингтон поручил решение задачи сэру Томасу Стейнсу с фрегата «Исис» 50, новому старшему офицеру в Архипелаге. Стейне на фрегате «Исис» 31 января подошел к Грабузе, имея в своем распоряжении также фрегат «Кэмбриан», корвет «Рэтленейк», бриги «Зебра» и «Камелион», а также французский корвет «Помона» и бриг «Флеш»63. Обстрел пришлось приостановить из-за посадки на мель «Кэмбриана», который в конечном счете был потерян, но три из 11 пиратских бригов и шхун уже было уничтожено, а остальные сдались на следующий день. По согласованию с греческими властями на острове был оставлен новый гарнизон с достойным доверия губернатором, коим был избран полковник Аркарт, командовавший морским десантом «Гидры». Но этот корабль в тот момент находился на Хиосе и ушел оттуда раньше, чем туда был доставлен 7 февраля приказ с Эгины. Он подошел к Эгине 10-го, причем его команда бунтовала из-за невыплаты жалованья, потом ушел на Порос и только в конце месяца добрался до Грабузы. Почти сразу Аркарт был убит в стычке. Его временно заменил Кросби, капитан «Гидры», но только в мае Стейне смог доложить, что на острове появился новый губернатор – полковник Хейнс.
Командирами союзников была предпринята попытка убедить Мухаммеда Али и его сына Ибрагима занять позицию нейтралитета, учитывая безнадежное положение египетской армии в Морее и тот факт, что господство на море находится если не во враждебных, то по крайней мере в недружественных руках. С этой целью британский фрегат «Галатея» и русский бриг «Охта»64 отошли от Мальты к Занте 22 января, чтобы принять на борт представителей, которым предстояло общаться с египетскими лидерами. Встреча с Ибрагимом имела место в Модоне 2 февраля, а с Мухаммедом Али – в Александрии 11-го. Ибрагим сообщил, что ничего не может сделать без приказа отца, а Мухаммед Али – что должен передать предложение султану, поскольку действовать в подобных обстоятельствах без его одобрения было бы равносильно объявлению независимости. В Александрии обнаружилось 4 фрегата, 7 корветов и 24 брига, в основном годных к эксплуатации, и, пока «Галатея» еще находилась в бухте, 15 февраля некоторые из них вышли в море с конвоем для Кандии65. Судя по всему, не было намерения посылать этот конвой в Морею, и на самом деле он вернулся в Александрию в марте. Однако наблюдатели на берегу заметили французский конвой из 15 судов, проходивший Наварин 1 марта, и по ошибке сообщили, что 15 судов входят в гавань. Сообщение было передано Паркеру, капитану «Уорспайта», который находился в Навплии при Каподистрии. Тот сразу отправил «Москито» на разведку и сам последовал за ним несколькими днями позже. Французский фрегат «Ифигения» тогда находился в районе Наварина, и его капитан разъяснил ошибку, но Паркер счел за благо оставаться поблизости, пока не удостоверится, что египетские корабли вернулись в Александрию.
Как выяснилось, это ложное сообщение стало поводом для отзыва Кодрингтона. Его обвиняли – совершенно несправедливо – в том, что он весьма вольно интерпретировал полученные им, пусть даже туманные, инструкции, что в конечном итоге привело к недавнему сражению. Новое правительство, менее дружелюбно настроенное к туркам, обвиняло его в том, что он не сумел предотвратить безусловно желательный вывод остатков турецкого флота из Наварина. А теперь его обвинили в том, что он якобы не сумел предотвратить их возвращение. И это несмотря на очевидные противоречия. 19 мая кабинет одобрил письмо, в котором было сказано, что министры обратились к герцогу Кларенсу, как верховному лорду-адмиралу, с просьбой назначить нового командира средиземноморской эскадры. Письмо было отправлено только 4 июня, и Кодрингтон получил его 21-го.
К этому времени ситуация на Средиземном море изменилась из-за начала в первых числах мая новой войны между Россией и Турцией. Слухи о возможности такого развития событий достигли Мальты еще в марте, но, когда Гейден 15 апреля отправился в плавание с кораблями «Азов», «Иезекииль», «Александр Невский», «Константин» и «Гремящий»66, он еще официально не был уведомлен об изменениях в российской политике.
21 апреля флот Гейдена прибыл в Наварин. Вблизи порта обнаружились французские корабли «Тридент», «Ифигения» и два брига, британский бриг «Рифлмен» и несколько греческих бригов. Здесь же был греческий бриг «Крокодил», который «Уорспайт» встретил 6 апреля. Египетский капитан получил предупреждение о недопустимости попыток входа в любой порт Морей. Этот корабль явно никто не задерживал. Коммодор Арно с «Тридента»67 объявил, что имеет приказ позволять турецким и египетским судам заходить и выходить по собственному желанию, если только они не везут продовольствие или деньги. Гейден, как старший офицер, заявил, что ни одно судно не должно входить в Наварин или Модон, и отослал египетское судно в Кандию. Затем он направился к Милосу, оставив «Иезекииль» и бриг «Усердие», к которым 2 мая присоединился фрегат «Кастор» с Мальты.
На следующий день русские перехватили египетский корвет, идущий из Модона в Александрию с ранеными. Его командир отказался воспользоваться предоставленной ему возможностью вернуться в Модон, сказав, что за это он поплатится жизнью. Поэтому капитан Свинкин с «Иезекииля» задержал судно и послал гонца к Гейдену за инструкциями. Греческий контр-адмирал Сахтурис тогда участвовал в блокаде – с пятью бригами, – но, судя по всему, с ним никто не собирался советоваться по этому поводу. Наконец, 9-го, когда египетский командир заявил, что у него подошло к концу продовольствие, русские завладели судном. На следующий день поступил приказ от Гейдена это сделать. Он послал фрегат «Константин», чтобы сопроводить приз к Поросу, где он сам тогда находился с главными силами русского флота. А бриг «Ахиллес» в то же самое время был послан для усиления блокады. 11-го пленных высадили на берег в Короне под белым флагом, и уже на следующий день «Константин» вместе с призом ушли68.
В это время Арно с «Тридента» пытался, согласно приказу де Риньи, организовать капитуляцию и вывоз турецкого (или египетского) гарнизона из Корона. «Кастро» и «Ахиллес», соответственно, были оставлены там для наблюдения, а «Иезекииль» продолжил блокаду Наварина. 19 мая туда прибыл Кодрингтон лично. После возвращения на Мальту в ноябре он находился на берегу, а его флаг был поднят на маленьком фрегате «Талбот». Он не собирался покидать Мальту до возвращения из Англии «Азии», но ввиду возникшего непонимания между Гейденом и де Риньи относительно блокады он посчитал необходимым подняться на борт корабля «Оушн» 80, недавно прибывшего на Средиземное море. Им командовал коммодор Патрик Кэмпбелл. И «Оушн» направился в Морею. С ним шли «Талбот» и бриги «Пелорус» и «Филомел». Необходимость ужесточения блокады была продемонстрирована почти сразу прибытием двух египетских корветов69, которые вошли в Наварин 20 апреля, несмотря на попытки «Талбота» их остановить. Кодрингтон в тот момент находился на пути в Корон и, хотя он был проинформирован командой брига «Джаспер» о приближении египтян, ничего не мог сделать – только послать «Филомел», чтобы предупредить «Талбот». Впрочем, было уже слишком поздно.
Кодрингтон уже отозвал «Уорспайт» из Архипелага, чтобы усилить блокаду Наварина и Модона, а теперь послал «Пелорус» на смену «Глазго» и «Дартмуту» в Александрии – у них теперь появилась более важная и срочная задача. Уже 23 мая он написал Ибрагиму, сообщив о полной блокаде всех турецких портов в Морее, и уже на следующий день издал целый ряд приказов на этот счет. Их копии были направлены де Риньи, Сахтурису, Арно и Свинкину. Учитывая объявление русскими войны, о чем он услышал 21-го, он установил правило для своих судов «не вмешиваться и не принимать участия в действиях кораблей воюющих сторон». Кодрингтон также заключил, что нет никакой необходимости предотвращать вооруженное противостояние между греческими и турецкими кораблями, если греки достаточно сильны, чтобы действовать успешно. 1 июня он вернулся на Мальту, где его уже ждала «Азия».
Кэмпбелл на «Оушне», вероятно, вернулся в Морею почти сразу, и за ним последовал «Глазго», который бросил якорь 3 июня с информацией о потере брига «Парфиан» у Александрии, с кораблем «Ревендж» 74, недавним дополнением к средиземноморскому флоту. Гейден и де Риньи находились у Пороса. Кодрингтон сообщил им в письме, что направляется на Корфу для консультаций с послами, и предложил им встречу в окрестностях Наварина. Он ушел с Мальты на «Азии» 13 июня70 и прибыл на Корфу 17-го. Там 21-го он узнал о своем грядущем смещении.
Кодрингтон не передавал командование своему преемнику, сэру Палтени Малколму, еще два месяца, и к этому времени ситуация в очередной раз коренным образом изменилась. Соглашение, подписанное в Лондоне 19 июля, санкционировало отправку французских экспедиционных сил для изгнания египетской армии из Морей, и, пока шла подготовка, переговоры между Кодрингтоном и Мухаммедом Али привели к подписанию 9 августа независимого соглашения, по которому паша должен был вы