После этого главные силы флота вернулись в Бейрут, но «Кастор» и «Уосп» были отправлены на Мальту для ремонта, «Бенбоу», «Мэджисьен» и «Дафна» – в Александретту, «Хазард» – в Тир, а «Пика» и «Стромболи» остались в Акре. Турецкий флагман тоже вернулся в Константинополь. Уокер следовал за ним на «Везувии». Нейпир на своем линкоре покинул Бейрут 15 ноября, чтобы принять командование эскадрой в Александрии. Стопфорд не одобрил позицию, занятую Нейпиром в начале сражения, и тот сразу потребовал суда военного трибунала. Разногласия были улажены, но отношения между адмиралом и его заместителем теперь были далеки от дружеских, и, вероятнее всего, оба были рады расставанию.
Нейпир прибыл в Александрию 21 ноября, где обнаружил «Родни» 92, «Ганг» 84, «Вангард» 80, «Кэмбридж» 78, «Ревендж» 72, «Кэрисфорт» 26 и пароход «Медея». На следующий день он послал капитана Маунселла с «Родни», личного друга паши, начать переговоры о мире. Действие было характерным, поскольку у Нейпира не было никаких полномочий, за исключением копии письма от Палмерстона британскому послу в Константинополе, в котором говорилось, что четыре державы склонны предложить Мухаммеду Али управление Египтом – им лично и его наследниками, – если он эвакуирует все турецкие территории и вернет турецкий флот.
Соглашения удалось достичь легко. Нейпир имел личную беседу с Мухаммедом Али 26-го, и 27-го была подписана официальная конвенция. По ней паша обязался эвакуировать Сирию тотчас и вернуть турецкий флот, как только получит официальное извещение о своих наследственных правах на управление Египтом по гарантии великих держав. Со своей стороны Нейпир согласился предоставить пароход, который доставит необходимые приказы в Сирию, приостановить враждебные действия против Александрии или других египетских территорий и открыть путь всем судам, которые будут использоваться для перевозки армии Ибрагима обратно в Египет.
Одна из причин, по которой Нейпир стремился как можно скорее «урегулировать восточный вопрос», состояла в том, что возможная непогода не позволит эскадре оставаться у Александрии надолго. И он был прав. 28 ноября, когда он вернулся на линкор, начался шторм, который заставил его уйти в Мармарис на ремонт. Во время этого же шторма бриг «Зебра» потерпел крушение в районе Хайфы, а «Пика» спаслась, срубив мачты.
«Пауэрфул» бросил якорь в Мармарисе 8 декабря. На следующий день туда прибыл Стопфорд на «Принцессе Шарлотте». Нейпир уже слышал, что адмирал не одобряет его действия, и теперь оказалось, что адмирал, британский посол и военный командующий придерживаются тех же взглядов. Хотя четыре державы 11 ноября согласовали почти такие же условия, и 6 декабря Стопфорд перечислил их предложения в письме Мухаммеду Али. В тот самый день, когда Нейпир прибыл в Мармарис, капитан Фэншоу с «Принцессы Шарлотты» пришел в Александрию на пароходе «Мегара» и 11 декабря отбыл с письмом от Мухаммеда Али великому визирю, подтверждающему принятие предложенных ему условий.
Война завершилась, и одобрение несанкционированных действий Нейпира уже было не за горами. 15 декабря Палмерстон написал в Адмиралтейство следующее: «Предлагаю вашим лордствам передать коммодору Нейпиру одобрение правительством ее величества шагов, предпринятых им на собственный страх и риск, чтобы положить конец противостоянию в Леванте». С военно-морской точки зрения оставалось только турецкому флоту вернуться в Константинополь, и это было вскоре сделано. Уокер, теперь турецкий вице-адмирал, принявший имя Явер-паша, прибыл в Александрию 10 января, чтобы принять командование. Египетские пароходы вывели на буксире турецкие корабли в море, и 23 января флот лег на обратный курс. Он прибыл в Константинополь 16 марта.
Хотя восточный вопрос был еще далек от окончательного решения, на что надеялся Нейпир, по крайней мере, он на некоторое время лишился своей остроты, тем более что возникла новая горячая точка – в Италии, где набирало силу революционное движение. После падения Венеции и последовавшего за ним коллапса недолговечного Итальянского королевства Наполеона осталось только два более или менее значительных итальянских флота – неаполитанский и принадлежащий Сардинскому королевству, хотя по сути речь шла о Пьемонте. Из этих двух флотов первый был сильнее на бумаге, а второй – более предприимчивый и, вероятнее всего, более эффективный. Оба приняли некоторое участие в последних операциях парусных судов в Адриатическом море, вызванных венецианской революцией 1848 года.
Но до этого оба флота имели проблемы с государствами Варварского берега. В 1825 году, когда сардинский консул отбыл в отпуск и оставил вместо себя замену, триполийский паша заявил, что он должен получить дары, обычно привозимые ему при назначении нового консула. Требование было отклонено, и 7 августа он объявил войну. Почти все суда сардинского флота были сразу подготовлены, и они вышли в море под командованием капитана Сивори, который подошел к Триполи 25 сентября с 44-пушечными фрегатами «Коммерцио ди Женова» и «Мария Кристина», корветом «Трион» 20 и бригантиной «Нереида» 148. Попытки вступить в переговоры ни к чему не привели. В ночь с 26 на 27 сентября Сивори организовал лодочную атаку, в процессе которой были сожжены все более или менее крупные суда, стоявшие в порту, 12-пушечная бригантина и две 6-пушечные шхуны. Он собирался начать после атаки обстрел, но в этом не оказалось необходимости, поскольку паша сразу сдался.
Неаполитанцам повезло меньше. В 1828 году, ободренный результатом сардинской акции, король Франциск I отказался платить дань Триполи, и паша объявил войну. Сильная эскадра, состоявшая из фрегатов «Сирена» и «Изабелла» 44, корвета «Кристина» 32 и бригантины «Принцип Карло», а также шхуны «Лампо» 8, 8 канонерок и 2 транспортов под командованием капитана Карафа, прибыла в Триполи 22 августа. На следующий день канонерки начали обстрел, но с большого расстояния снаряды не долетали до цели, а повторение обстрела 27-го с участием фрегата и бригантины лишь повредило канонерки. Огонь оказался настолько неэффективным, что паша выслал в море собственные малые суда, но их быстро оттеснил обратно огонь с «Изабеллы». Карафа больше ничего не пытался сделать и в ночь на 28-е увел свой флот. «Изабелла» (капитан де Коса), «Кристина» и «Принцип Карло» остались. Они крейсировали вдоль итальянского побережья и 27 сентября захватили триполийскую шхуну «Маброука». После этого единичного успеха французское посредничество положило конец войне.
Сардинская и неаполитанская эскадры объединились для совместных действий против Туниса в 1833 году, а потом в 1848 году против Австрии. На этот раз к ним присоединился возрожденный венецианский флот. Восстание против Австрии, начавшееся в Милане в марте, быстро распространилось на Венецию, и его кульминацией стал захват Арсенала 22 марта и провозглашение республики.
Вместе с Арсеналом венецианцы захватили значительную часть австрийского флота. Речь идет о следующих кораблях (с указанием новых названий, данных после революции):
Корветы – «Каролина» 24 («Ломбардия»), «Белое» 24, «Клеменца» 20 («Чивика»), «Липися» 20 («Индипенденца»).
Бриги или бригантины – «Пилад» 16, «Уссаро» 16 («Крочиато»), «Тритон» 16 («Сан-Марко»), «Дельфино» 10, «Камелонте» 10, «Браво» 10.
Шхуна – «Фенис» 10.
Паровой корвет – «Мария Анна» 8 («Пио IX»).
Мелкий флот, включая канонерки – почти 100.
Еще на верфи был фрегат «Минерва» («Италия») и 2 шхуны – «Виртуоза» («Аретина») и «Артемизия», но они были спущены на воду только после краха революции.
Следующие корабли остались у австрийцев:
Фрегаты – «Беллона» 50, «Венера» 46 («Венус»), «Герриера» 44.
Корветы – «Адрия» 20, «Кесария» 10.
Бриги – «Орест» 16 («Орестес»), «Монтекукколи» 16, «Венето» 16 («Пола»), «Венеция» 16 («Триест»), «Фидо» 10, «Дромедарио» 8 («Дромедар»).
Шхуны – «Сфиндж» 10 («Сфинкс»), «Элизабетта» 12 («Элизабет»).
Пароход – «Вулкано» («Вулкан»).
Малые суда – 33, включая 5 канонерок.
Бриги «Орест» и «Монтекукколи» находились на пути в Венецию, когда началась революция, но были перехвачены и отправлены в Полу.
Реальная мощь австрийского флота была меньше, чем это представлялось на первый взгляд, по двум причинам: несколько кораблей находились в иностранных водах, и все имели команды, состоящие в основном из итальянцев, которые, как и следовало ожидать, симпатизировали венецианцам. «Герриера» и «Вулкано» после начала местного восстания против неаполитанского правительства в феврале были посланы на Сицилию для защиты австрийских интересов. Они пришли в Неаполь, а оттуда вернулись в Полу в апреле, причем команда «Герриеры» была охвачена мятежными настроениями. «Кесария» находилась в Пирее, вышла оттуда 11 апреля и 29-го прибыла в Полу. «Фидо» вернулся в Пирей с Родоса 23 апреля, снова ушел 25-го и прибыл в Полу 1 мая9. Шхуна «Элизабетта», использовавшаяся как стационер в Константинополе, вышла из Дарданелл 6 июня и сразу встретила сардинский корвет «Аврора», отправленный на поиски австрийских военных кораблей в Эгейском море. Дело в том, что Сардиния 25 марта объявила войну Австрии. «Элизабетта» нашла убежище в нейтральных водах под защитой пушек Тенедоса, и «Аврора» блокировала ее там, но 15-го она перешла в Митилену, очевидно, в результате дипломатического давления в Константинополе, после чего «Элизабетта» вернулась в Дарданеллы. Домой она отправилась только следующей зимой.
29 апреля «Беллона» 50 была отбуксирована из Полы пароходом «Вулкано», который затем пошел на встречу с «Кесарией» и «Адрией» (из Гравозы) и помог им войти в порт. Капитан Кудрявски, который должен был командовать эскадрой, последовал за ними на наемном пароходе «Мария Доротея» на следующий день вместе с «Монтекукколи» 16. Он перешел на «Беллону» и взял курс на Венецию. Снова на пароход он перешел в районе Лидо и Маламокко 1 мая и 3-го, ведя «Беллону» на буксире, вызвал панику в Кьодже, хотя всего лишь проводил учение артиллеристов.