15. Огонь завершился около одиннадцати часов16, и к полудню русская флотилия воссоединилась с парусниками.
В течение девяти дней ничего не происходило, а 28 и 29 июня состоялось решающее сражение. Весь турецкий флот пришел в движение около полудня 27 июня, когда подул юго-западный ветер, и направился к левому, или наветренному, концу русской линии. Движение, однако, остановилось из-за посадки на мель флагмана, 64-пушечного корабля. Это произошло примерно в два часа пополудни в двух милях от позиции русских, после чего турки в полном смятении стали бросать якоря. Нассау-Зиген хотел атаковать, хотя Джонс указывал, что при существующем направлении ветра парусники почти ничего не смогут сделать. Так случилось, что ветер усилился, и русский гребной флот не сумел добиться прогресса. Можно было только выдвинуть вперед правое крыло русских на линию с норд-веста на зюйд-ост, так чтобы образовать тупой угол с остальной частью линии. Этот шаг и Нассау-Зиген, и Джонс считали своей заслугой. Это было не слишком важно, поскольку ветер сменился на норд-норд-ост сразу после завершения операции, что позволило русским атаковать, а не ждать атаки. Видя это, около двух часов ночи турки, чей флагман уже был снова на плаву, подняли якоря и попытались сформировать линию. А в четыре часа ночи все русские силы начали атаку.
Флотилия Нассау-Зигена была усилена прибытием 22 новых канонерок и теперь состояла из 1 яхты (флагман), 7 галер, 6 батарей, 4 барж, 7 дубель-шлюпов, 42 канонерок (или казачьих челнов) и 4 транспортов, а парусный флот остался таким же, как в начале кампании. Корабли Джонса начали действовать в 5.15, и вскоре после этого корабль заместителя командира турецкой эскадры сел на мель на южной стороне Лимана. Нассау-Зиген сразу же направил весь свой флот на левое крыло, чтобы атаковать терпящий бедствие корабль, и это не позволило ему эффективно действовать на правом крыле. В результате русские парусники подверглись сильному давлению, а «Малый Александр» был потоплен огнем турецкого бомбардирского корабля. Эта потеря была сбалансирована потерей севшего на мель турецкого линкора, который сожгли русские малые корабли, а турецкий флагман чуть позже разделил его судьбу.
По версии Джонса, эти корабли легко могли быть захвачены, поскольку спустили флаги до момента сожжения, но, по версии Нассау-Зигена, они отказались сдаться и продолжали вести огонь, потому и были уничтожены. В журнале «Бористена» до некоторой степени поддерживается вариант Джонса, а согласно одному рассказу, первый севший на мель турецкий корабль в действительности натолкнулся на «Св. Николая». Также следует помнить, что бессистемный ружейный огонь может быть незаметным для тех, кто наблюдает с большого расстояния, и усилен до серьезного сопротивления теми, кто находится вблизи. Кроме того, для маленьких гребных судов намного легче уничтожить большой корабль, который им противостоит, чем попытаться его захватить. Огонь продолжался до 9.30. К этому времени турки удалились под защиту пушек Очакова. Их атака оказалась неудачной. Несмотря на отсутствие координации между двумя главными частями российских сил, они сумели отбить противника с потерями большими, чем понесли сами. И капудан-паша решил уйти из Лимана, по крайней мере с парусным флотом, и ночью попытался это сделать. И тогда новая батарея на Кинбурнской косе доказала свою полезность, заставив турок держаться настолько близко к северной части выхода, что не меньше девяти кораблей сели на мель. Это дало шанс русской флотилии, и вскоре после рассвета эти корабли и еще несколько небольших судов были окружены и уничтожены. Единственным исключением стал линкор, который был захвачен и снят с мели17.
О потерях турецкого флота судить трудно. Согласно донесениям Нассау-Зигена, он уничтожил 28-го 2 линкора с 64 пушками каждый, а 29-го – 5 линкоров с 40–60 пушками, 2 фрегата с 34 пушками каждый, 1 бомбардирский корабль, 2 шебеки, 1 галеру и 1 транспорт. Его люди также захватили 1 линкор с 54 пушками. О взглядах Джонса на эти заявления мы уже упоминали. Вполне вероятно, что Нассау-Зиген преувеличил размеры и оснащенность уничтоженных им кораблей, но представляется менее вероятным, что он изменил их количество в сторону увеличения. Так что, судя по всему, турки действительно потеряли за два дня боев 15 судов, из которых 10 были линкорами разных размеров.
Джонс утверждал, что победу обеспечил его флот, а вовсе не флотилия Нассау-Зигена. Это утверждение представляется необоснованным. Несомненно, парусные корабли внесли свой вклад в отражение атаки турок 27-го и даже на первых этапах наступления русских 28-го, но после этого заслуга – или вина – в уничтожении турецких кораблей принадлежит исключительно батарее на Кинбурнской косе и флотилии. Потери турок в живой силе, должно быть, были огромными. Было взято 885 пленных 28-го и 788 – 29-го. Потери русской флотилии составили 18 человек убитыми и 67 ранеными. Потери парусного флота, вероятно, были небольшими.
1 июля капудан-паша появился со своим флотом у острова Березань, что в семи милях от Очакова, и занялся спасением своего малого флота, укрывшегося там. Однако он, что вполне естественно, не желал снова попасть под огонь кинбурнской батареи и 9 июля снова вышел в море, чтобы встретиться с русским флотом из Севастополя.
В тот же день русская армия начала атаку на Очаков, и потому было бы желательно избавиться от турецкой флотилии. Потемкин, осуществлявший командование, отдал приказ об общей атаке. В начале суток 12 июля русские начали движение. Теперь их флотилия состояла из 7 галер, 7 дубель-шлюпов, 7 плавучих батарей, 7 так называемых палубных лодок и 22 канонерок и была усилена корабельными шлюпками. Ее поддерживали и парусные корабли. Турки имели два 20-пушечных фрегата (или шебеки), 5 галер, 1 кирлангич, одну 16-пушечную бригантину, 1 бомбардирский корабль и 2 канонерки. Огонь начался еще до рассвета – примерно в 3.15, и почти сразу же один из турецких фрегатов загорелся. Корабли Джонса атаковали галеры, захватили две из них, но не сумели одну увести, и она была сожжена по приказу Алексиано. Помимо одной галеры18, русские захватили 2 канонерки, а остальная турецкая флотилия была сожжена. Обстрел завершился в 9.30. Потери русских составили 24 человека убитыми и 80 ранеными.
Выше было упомянуто, что основные силы турецкого флота ушли из района Очакова 9 июля, чтобы встретить русский флот из Севастополя. Русские второй раз вышли в море 29 июня и после медленного перехода, вызванного преобладанием встречных ветров, 10 июля подошли к острову Тендра, что к югу от Кинбурна. Во второй половине дня русские заметили турок на северо-западе, и в течение трех дней два флота маневрировали или стояли, скованные штилем, в пределах видимости друг друга. Наконец, 14 июля они сошлись у Фидониси – Змеиного острова, что в 20 милях к востоку от дельты Дуная и в 100 милях к юго-западу от Кинбурна.
Русский флот, помимо 24 небольших судов, не имевших большого военного значения, состоял из 12 кораблей: двух 66-пушечных – «Преображение Господне»19 и «Св. Павел»; двух 50-пушечных – «Св. Андрей» и «Св. Георгий»; и восьми 40-пушечных фрегатов – «Берислав», «Фанагория», «Стрела», «Легкий», «Кинбурн», «Таганрог», «Перун», «Победа». Флотом командовал контр-адмирал граф Войнович, а его заместителем был капитан-бригадир Ушаков. У турок было 17 линкоров (пять из них 80-пушечные), 8 фрегатов, 3 бомбардирских корабля и 21 шебека. Если не считать малый флот обеих сторон, турки имели превосходство в силе по крайней мере 2:1.
Войнович сформировал линию на левом галсе, двигаясь сначала на норд-ост, потом на зюйд-ост – по мере изменения ветра. Примерно в два часа пополудни турки начали спускаться под ветер, чтобы атаковать со своей позиции с наветренной стороны. Русским представлялось, что они атакуют двумя группами, но, вероятно, такое впечатление создалось из-за промежутка в линии. Сражение началось после трех часов пополудни.
Два ведущих русских корабля, «Берислав» 40 и «Стрела» 40, вынудили своих непосредственных противников повернуть на другой галс и покинуть линию, но и сами они оказались под угрозой быть отрезанными. Однако эта угроза была ликвидирована оперативными действиями Ушакова, который прибавил паруса на «Св. Павле» и закрыл прореху в линии. Теперь капудан-паша лично устремился в атаку на русских, а вице- и контр-адмирал навязали бой флагману Войновича «Преображение Господне» 66.
Турецкий флагман оказался ничуть не более удачливым, чем его предшественники; ему тоже пришлось повернуть на другой галс, при этом понеся нешуточные потери, и, наконец, незадолго до пяти часов турки ушли, потеряв одну шебеку. Русские потеряли всего 7 человек убитыми и ранеными, так что это первое сражение Черноморского флота в открытом море, вероятнее всего, не было ближним боем. Самые большие повреждения получили «Берислав» 40 и «Фанагория» 40.
На следующий день, 15 июля, турецкий флот находился на некотором расстоянии к северу. Войнович отдал приказ идти на восток, и на рассвете 16-го флот оказался в пределах видимости мыса Тарханкут, самой западной точки Крыма. В одиннадцать часов были замечены турки – они находились с наветренной стороны и шли курсом норд-норд-ост, при этом дул северо-западный ветер. Войнович сразу приказал идти в том же направлении. Капудан-паша вскоре изменил курс на южный, и Войнович сделал то же самое. 17-го оба флота придерживались южного направления, хотя ветер был очень слабым. Наконец, на закате, когда русские подошли к мысу Херсонес, что возле Севастополя, турки повернули на запад. 18-го они скрылись из вида. Войнович отправил 4 фрегата – «Берислав», «Фанагория», «Стрела» и «Кинбурн» – в Севастополь для ремонта, а через несколько дней за ними последовал и весь остальной флот.
Тем временем операции в районе Очакова приостановились. 21 июля Нассау-Зиген был отозван в Севастополь. Флотилия осталась под командованием бригадира де Рибаса. Было предложено занять остров Березань, и, имея это в виду, Джонс отправил корабли «Скорый», «Бористен», «Херсон», «Таганрог», «Пчела», «Св. Анна», чтобы они помешали связи между островом и Очаковом. Это было 24 июля. Но уже 28 июня Потемкин решил отказаться от этой идеи. Войска снова были высажены, и фрегаты, за исключением «Св. Анны», были направлены вверх по реке для переоборудования. Это значило, что их вооружение должно было смениться меньшим количеством более крупных орудий – по принципу Бентама.