Анна явно сомневалась в ее словах, поэтому Грейс продолжила:
–Ты прирожденный борец. Борись за то, что хочешь делать в жизни.
Анна кивнула и улыбнулась.
–Что?
–Твоя очередь исповедаться. Скажи правду насчет предложения работы.
–Ну… оно действительно хорошее.
–Да.
–Этого хотели для меня родители. И я думала, что хочу того же.
–Но оказалось, что это не так.
–Именно.
Грейс поколебалась. Она не знала, как выразить свои чувства: уж очень они были новы для нее. «Большая работа» должна была помочь достичь цели. Помочь стать успешной деловой женщиной. Но во время пребывания в Лаки-Харборе она нашла кое-что. Счастье. Разве это не может быть целью?
–Не хочу уезжать отсюда,– призналась она.– Мне здесь нравится. И кажется домом больше, чем… дом.
Анна не рассмеялась. Не закатила глаза. Ни разу не съязвила. Просто кивнула.
–Что же, остается одно.
–Что именно?
–Это болезненно,– предупредила Анна.– Но ты должна следовать зову своего сердца и бороться за то, что хочешь получить от жизни.
Грейс изумленно уставилась на нее. Но тут дверь закусочной открылась, и вошел Джош с видом человека целеустремленного, выполняющего важную миссию. На нем был больничный костюм. На шее висел бейдж, удостоверяющий личность. Лицо мрачное.
Джен направилась к нему с блокнотом для заказов, но увидев выражение лица, ретировалась.
Джош прямиком направился к девушкам.
–Мне только что трижды звонили с сообщением, что ты едешь по шоссе, плачешь и отказываешься от предложений подвезти.
И он ушел из больницы в разгар смены, чтобы найти сестру.
Сердце Грейс растаяло.
В отличие от сердца Анны.
–Глупости,– буркнула она.– Кто сказал, что я плакала? Очень хочется поговорить с этим человеком!
Но Джош даже не улыбнулся.
–Какого черта тут случилось?
Он говорил тихо, но навис над ними, огромный, невероятно харизматичный, и люди стали оборачиваться.
–Смотрите…
Анна показала на окно.
–Щенок.
Джош прищурился, глубоко вздохнул и сел.
–Анна…
–Грейс получила работу.
Джош уставился на Грейс пронизывающим, как лазерный луч, взглядом, но на какую-то долю секунды в глазах мелькнуло нечто неопределимое. Ей хотелось снова увидеть это выражение. Понять. И самое главное, чтобы он подольше смотрел на нее так.
–Поздравляю,– тихо сказал он. Спокойно. Словно это не имело ни малейшего значения, хотя оба знали, как это важно.
–Еще ничего не решено.
–Ей будут платить кучу баксов,– продолжала Анна.– Только сумасшедшая не согласится на такое.
–Ты этого заслуживаешь,– согласился Джош.
–О’кей,– заключила Анна, отъезжая от стола.– Так кто готов ехать домой?
Грейс встала и поискала в сумке наличные, но Джош остановил ее и глянул в сторону Джен.
Та утвердительно дернула подбородком. Она запишет всю сумму на счет Джоша.
Оказавшись на парковке, Грейс поколебалась. Она думала, что Анна поедет с Джошем, но та подъехала к машине Грейс и стала выбираться из кресла.
–Я отвезу ее,– пообещала Грейс Джошу.
Тот стиснул зубы, но помог сестре сесть в машину Грейс.
Через двадцать минут Грейс высадила Анну и пошла за Тоби на остановку. Они едва успели подойти к двери, как появился Джош.
–Эй,– удивилась Грейс,– твоя смена закончилась?
–Нет. Я приехал, потому что нужно поговорить с Анной. Где она?
–В своей комнате.
В его кармане разрывался телефон. Джош проигнорировал его и зашагал по коридору. Не желая находиться в эпицентре взрыва, Грейс увела Тоби на кухню, дала морковь и миску с йогуртом. Но, как оказалось, слышимость в доме была превосходной.
–Объясни, какого черта ты делала одна на шоссе?
–Ехала домой от Девона.
–Я требовал, чтобы ты больше с ним не виделась.
–Не тебе решать,– отрезала Анна.
–Что там случилось?
Низкий сдержанный голос. Сердитый.
–Ты не захочешь знать.
–Хочу.
–Не захочешь.
Голоса все повышались. Грейс сунула Тоби еще несколько морковок и поискала глазами Танка, решив, что щенок поможет отвлечь мальчика. Конечно, он сейчас грызет мебель или делает что-то ужасное.
Но Танк сидел у ее ног, тоскливо глядя на Тоби. Очевидно, обижался на то, что его не включили в морковную пирушку.
Где громкое «тяф-тяф», когда оно так необходимо?
–Щенки любят морковь,– заметил Тоби.
–Боюсь, он подавится.
–Поговори со мной,– попросил Джош сестру.
–Прекрасно!– завопила Анна.– Сегодня я собиралась потерять девственность. Счастлив? Взволнован тем, что я сказала?
–Анна,– сухо начал Джош с таким трудом, будто слова не шли с языка.– Ты знаешь, что можешь сказать мне все. Но это… с ним? Иисусе. Нельзя же быть такой глупой!
Ой-ой-ой. Он только сейчас взмахнул красным плащом перед разъяренным быком.
Наступившее молчание больше напоминало затишье перед грозой. Грейс едва дышала. Но очевидно, Анна не потеряла дара речи.
–Я взрослая женщина и могу делать все, что хочу.
–Тогда и веди себя, как взрослая,– отчеканил Джош. И хотя он не вопил, как Анна, все же был к этому близок.
–Папа злится,– прошептал Тоби.
Грейс снова глянула на спокойного, тихого Танка.
–Смеешься надо мной?– спросила она щенка.– Собираешься в самом деле прилично вести себя сейчас?!
–Глупо!– уже визжала Анна.– Можно подумать, ты святой! Сам делаешь все что в голову взбредет! И со всеми!
–Анна…
Джош осекся, и Грейс представила, как он ерошит и без того растрепанные волосы. Она чувствовала его досаду, как собственную, потому что знала: все, что он делает,– делает для семьи. Анна тоже это знала. Грейс ждала, что он так и скажет. Напрасно ждала.
–Мой образ жизни и все, что я делаю, обсуждению не подлежит. Точка.
–А няня?
Грейс затаила дыхание. Тоби смотрел на нее с задумчивостью, вряд ли присущей пятилетним детям, хотя она изо всех сил старалась принять невинный вид.
–Еще йогурта?– в отчаянии спросила она.– Джедаям нужны крепкие кости. Вот, выпей молока.
–Танк грустный. Он хочет морковку.
Танк сделал несколько кругов, прежде чем сесть и с полной надежды улыбкой протянуть лапу.
–Видишь? Он говорит «пожалуйста»,– настаивал Тоби.
Грейс сдалась и подошла к шкафчику за собачьим печеньем.
–Я всего лишь хотела быть нормальной,– бросила Анна, голос которой эхом отдавался в коридоре.– Хотела почувствовать себя женщиной, Джош. И Грейс сказала…
О черт!
–Она догадалась. И я не все могу тебе сказать. Ты бы не понял, потому что похож на машину. Никаких чувств не допускаешь.
Снова оглушительное молчание. Осталось надеяться, что Джош в это время не убивает сестру. Но он давал клятву спасать жизни, так что, возможно, просто скрежещет зубами.
–Если ты так считаешь,– устало пробормотал он наконец,– тогда тебе следует уехать.
–Это я и говорю. Уехать в Европу.
–Нет. Я имел в виду – оставить этот дом. Если не можешь быть счастлива здесь или в колледже, следует решить, что делать со своей жизнью и начать содержать себя.
Снова молчание, на этот раз потрясенное.
Грейс поморщилась. Просто идеально: ультиматум, который никогда не возымеет действия, особенно на бунтующую двадцатиоднолетнюю девушку. Кроме того, Анна так похожа на Джоша, до последнего упрямого волоса на упрямой голове! Как он не видит этого?
Правда, у Грейс не было особого опыта семейных отношений. Собственно говоря, вообще никакого опыта у нее не было. Но ясно, что никто не может указывать Джошу, что делать. Так почему это может сработать с сестрой, его точной копией?
Грейс направилась в комнату Анны, так и не решив до конца, как потактичнее вмешаться и разрешить ситуацию, но Джош уже вышел в коридор.
–Прости, думала, что смогу помочь…– пролепетала она.
–Не можешь,– отрезала Анна с порога, сверкая глазами.– Никто не может помочь, потому что он самодовольный, чванливый, узколобый осел, который не желает слушать, что ему говорят.
–Я всегда слушаю,– бросил Джош.– Тебе просто не нравится то, что я говорю.
Он глянул на Грейс в поисках поддержки. Та поколебалась.
–Иисусе,– вздохнул Джош и воздел руки к небу, когда Анна проехала мимо, направляясь к двери.
–Куда ты?
–Какое тебе дело? Ты попросил меня убраться из дома.
–О, ради всего святого, Анна! Я не…
Дверь хлопнула.
Джош втянул в себя воздух и повернулся к Грейс.
Она изобразила слабую улыбку.
–Все прошло нормально, верно? Поговорили по душам…
Она осеклась, когда он закатил глаза.
–Ладно, все было ужасно. Но ультиматум, Джош? Настоящий? Ты доктор. Ты должен быть умнее и сообразительнее.
–Прости?
Боже, спаси ее от непонятливых альфа-самцов!
–О, брось! Ты проиграл битву в ту минуту, как указал, что ей делать, вместо того чтобы обсудить…
–Обсудить? С Анной это никогда не выходило.
–Уверен, что пытался?
Джош прищурился.
–За последние пять лет я пробовал все. Просил, приказывал, умолял…
В последнем она сомневалась. Представить невозможно, чтобы Джош о чем-то молил. Впрочем, это не совсем так. В ту ночь, когда умерла миссис Портер, а он напился, тогда и умолял:
«Не останавливайся, Грейс, о черт, пожалуйста, никогда не останавливайся…»
Но, возможно, не стоит упоминать об этом сейчас.
По правде говоря, смерть родителей принудила Джоша взять на себя неудобную неестественную роль: заменить сестре отца и мать, стать главой дома. Защитником… всем. Плюс невероятно утомительная работа. Все это повлияло на их отношения.
Но и Анна больше не была той шестнадцатилетней девочкой.
–Она взрослеет,– заметила Грейс.– И выросла настолько, чтобы делать собственные ошибки.
–А ты эксперт по семейным отношениям? Ты, королева побегов от проблем своей семьи.
–Это не совсем справедливо,– медленно выговорила она.– Я не то чтобы убегала…
–Нет, ты лгала, вместо того чтобы признаться, что их надежды не совпадают с твоими.