– А то и значит! – Вадим разошелся. – Нерв всего лишь раздражитель! Он напрямую, помимо твоей воли, не отдаст приказ железам на выделение токсина! Между ними установлена преграда из искусственных нейросетей! Балом правит твой мозг! Он отдал приказ!
– Не верю!
– Это факт! Инстинкты хонди интерпретируются в твоем рассудке!
– Я бы никогда не причинил вред Насте!
– Она тебе мешала!
– Ты что несешь?! – Бестужев мгновенно впал в бешенство. – Убью, тварь!
– Помогите!..
Крик Метелина оборвался хрипом. Егор одной рукой врезал ему в челюсть, второй схватил за горло.
Бутов и Малехов кинулись на помощь, с трудом оттащили Бестужева.
– Хватит! Что вы устроили, а?! – укоризненно воскликнул Роман Степанович.
Егор с ненавистью сжал кулаки.
– Мой мозг?!
– Да! – простонал Метелин, промакивая кровь на разбитых губах.
– Настя помогла мне! Я начал справляться с нервом!
– Может, во сне он улучил минуту? Вырвался из-под контроля? – предположил Родион.
– Ага, придумайте себе сказку! – просипел Вадим. – Никто ни в чем не виноват?! Ну, давайте, тешьте себя!
– Метелин, не зарывайся!
– А я и не зарываюсь! Нерв не способен мыслить! Он лишь посылает импульсы, реагируя на такие раздражители, как запах, тепло, боль! Искусственная нейросеть пропускает их в мозг Бестужева, где происходит обработка, формируется образ, команда, желание – ответная реакция, если проще! Барьер искусственных нейросетей для того и установлен, чтобы сигнал с нерва никогда не транслировался напрямую к железам! Нейрочипы сконструированы так, чтобы принимать к исполнению только приказы человеческого мозга! А сознательные они или бессознательные, – он развел руками, – тут уж я не возьмусь ничего утверждать!
Егор сник.
– Твоя победа над нервом – иллюзия! – казалось, что Метелин задался целью добить Бестужева. – Влияние гормонов, свойственное возрасту! Сколько тебе лет, Егор?
– Двадцать три…
– Неудивительно. Первая любовь, если можно так назвать вполне нормальное сексуальное влечение…
– Вадим, если жизнь дорога, лучше заткнись! – Родион обжег Метелина ненавидящим взглядом. – Егор любит Настю!
– Да называйте, как хотите! Только рот мне не заткнете!
– Она мне не мешала! – выкрикнул Егор.
– Ой ли? – Метелин презрительно скривился. – Разве ты не понимал, что в последнюю неделю уделяешь очень мало времени контролю над хондийским кораблем?!
– Не знаю… Не думал об этом!..
– Думал! Только человеческий рассудок имеет свойство уклоняться от неприятных мыслей! Не нерв тебе надо обуздывать, а самого себя!
Тонкий тревожный писк сигналов нарушил тишину.
– Ей становится хуже! – Малехов взглянул на информационный экран.
– Настя на искусственной вентиляции легких, – спокойно возразил Вадим. – Идет очистка крови. Сами не видите, что вся аппаратура уже задействована?
– Тогда в чем причина?! – Роман Степанович тяжело переживал случившееся.
– Отказывает мозг! – резко ответил Метелин.
– Как вывести токсин?! – Егор воспринимал происходящее, словно кошмарный сон. С той разницей, что невозможно проснуться.
– Он уже успел воздействовать на центральную нервную систему! Если она выживет, то навсегда останется калекой! В чем конкретно это выразится, не могу предсказать!
Егор обернулся, нашел взглядом Родиона.
– Пашку вызови! Срочно! Он наверняка не спит!
– Эй, что ты задумал, Егор? – насторожился Малехов.
– Роман Степанович, сейчас лучше заткнись! – огрызнулся Бестужев.
Бутов уже соединился со Стременковым. Коммуникаторы на борту хондийского крейсера работали со сбоями, и лишь прямой контакт между имплантами позволял установить мгновенную связь.
Родион хмурился, морщил лоб. Технологическая телепатия давалась ему с трудом.
– Да, ждем, – его губы шевельнулись, машинально повторяя мысленную фразу.
Павел прибежал без промедлений.
– Что случилось?! – тяжело дыша, спросил он.
– Отойдем, – Егор отвел друга в сторону. – Я едва не убил Настю. Токсин. Она в критическом состоянии!
– Что могу сделать?!
– Стасис! Нужно остановить воздействие токсина! Я заставлю Метелина работать, пока он не синтезирует антидот!
– А что? Вариант!
– О чем вы там шепчетесь? – Малехову не нравилось происходящее.
Егор взглядом предупредил Бутова – будь наготове. Тот кивнул.
– Роман Степанович, Настю нужно поместить в стасис!
– Ты с ума сошел? У нас нет резервных генераторов! Все, что удалось демонтировать, в деле! Да и расход энергии… ты представляешь, о чем просишь?!
– Представляю! Но я не прошу!
– Требуешь?
Бестужев кивнул.
– У меня есть два резервных генератора, – вмешался Стременков. – Достаточно, если выберем небольшой отсек!
– Да, но…
– Без «но»! Теряем время! Не нужно резервных генераторов! Я знаю небольшой отсек, где еще не демонтированы защитные установки!
– Егор, не все так просто! Для запуска стасиса нужно знать точные настройки! – Павел очень хотел помочь другу, но…
– Не понимаю! Объясни! – Бестужеву казалось, что все ополчились против него!
– Каждый эмиттер управляется программами! Они пока выше нашего понимания. Удалось лишь выделить несколько наборов инструкций. Я думаю, они разработаны для существ с разным метаболизмом!
– Стазис останавливает время в локальном объеме пространства! При чем тут особенности организма, обмена веществ?!
– Не знаю! Мы экспериментировали только с сервами!
– Стременков, успокойся! Все возьмите себя в руки! Нечего орать, давайте думать! – Малехов неожиданно сдался, встал на сторону Егора. – Среди программных модулей есть файлы, содержащие информацию в доступном для понимания формате? Ну, типа помощи для неопытных пользователей? Инструкции?
– Есть руководство на универсальном языке. Недавно его нашли. Еще не разобрались!
– Хорошо! – Роман Степанович немного приободрился. – Нам известна только одна космическая раса, похожая на нас. Армахонты!
– Но корабль хондийский!
– А установки универсальные! Вот что, Павел, давай бегом в лабораторию! Выясни, какой набор инструкций сопоставим с термином «Армахонт»?
– Не нужно никуда бежать. Все тут, – Стременков выразительно коснулся импланта.
Егор, грубо оттолкнув Метелина, склонился над прозрачной каплевидной крышкой медицинского реанимационного комплекса.
Внешне Настя не подавала признаков жизни. Ее кожа побледнела, но черты лица отражали покой, умиротворенность. Она не страдала. Даже, наверное, не успела проснуться, не поняла, что именно произошло.
Редко вздымалась грудь.
Сипло вздыхал аппарат насильственной вентиляции легких.
Боль переполняла Егора. Слова Метелина занозой сидели в рассудке. Мой мозг меня предал!
Бестужев не знал, как будет жить дальше? Зачем?
– Есть сигнатура, сопоставимая с термином «Армахонт»! – воскликнул Стременков. – Я смогу ее активировать, но все равно риск очень велик! Мы ведь понятия не имеем, насколько схожи наши организмы!
– Иного выхода все равно нет! – Малехов внезапно загорелся идеей.
«Настю, конечно, жаль, но смелый, рискованный эксперимент многое прояснит», – думал он.
– Я пошел! – Бестужев направился к выходу. – Везите ее за мной!
– Эй, мы не можем пожертвовать единственным медицинским комплексом! – попытался протестовать Метелин, но Егор уже покинул отсек, а Родион, отключая стационарное питание, скупо обронил:
– Еще раз вякнешь – убью! Аккумуляторы проверь!
Метелин понял: Бутов выполнит угрозу. «Ну, пандорианцы, я на вас отыграюсь, – злобно думал он, бросившись выполнять распоряжение. – Наступит и мой день!.. Рано или поздно, но – наступит!»
В небольшом помещении, куда доставили Настю, еще не начиналась реконструкция. Эта часть хондийского крейсера вообще была мало изучена.
– Склад? – Роман Степанович осмотрелся, заметил герметично запечатанные органические контейнеры. – А что в них?
– Понятия не имею, – пожал плечами Родион.
– Павел, какой объем захватит поле стасиса?
– По границам отсека!
– Ладно, приступайте, – Малехов махнул рукой.
– Эй, а что с аппаратурой? – осторожно поинтересовался Метелин.
– Заберешь через пару минут и вали с глаз долой! – не оборачиваясь, ответил Бестужев.
– Псих… – прошипел Вадим.
– Открываем! Осторожно! Так, хорошо! Родион, помоги! Вот сюда, на контейнеры! Паша, постели что-нибудь!
Стременков быстро соорудил ложе, Настю бережно перенесли на него, укрыли тонкой простыней.
– Готовь генераторы. Я перенаправлю питание. Дайте минуту! – Бестужев машинально отдавал приказы, едва соображая, что говорит.
Все отошли. Он склонился над Настей. Казалось, она спит.
– Прости… – тихо прошептал он. – Когда очнешься, я буду рядом! Клянусь!..
Слова застревали в горле.
– Я готов! Сигнатура, настроенная на армахонта, активна! – голос Стременкова заставил Егора взять себя в руки, вырваться из горестного оцепенения. Каждая минута промедления отнимала у Насти жизнь.
– Иду! – он неловко коснулся губами ее щеки.
Через минуту зеленоватое сияние затопило отсек.
Кожистая мембрана не закрылась. Егор, перенаправив энергию, подошел к запечатанному полем входу, взглянул в глубины отсека.
Внешне ничего не изменилось. Лишь холодный изумрудный свет, похожий на застывшее стекло, сконцентрировался внутри, не переливаясь, не заставляя предметы отбрасывать тени, а обволакивая их.
Лица Насти он не рассмотрел.
– Получилось? – Малехов вопросительно посмотрел на Стременкова.
– Генераторы работают. Сбоев нет.
– Значит, сигнатура подходящая?
Павел покачал головой.
– Мы очень мало знаем о стасисе. Ничего не могу гарантировать.
– Только не говори Егору.
Павел кивнул.
Роман Степанович обернулся:
– Метелин, что застыл? Аппаратуру назад, в медицинский модуль! И работать! Ты понял? Работать над новым адаптером! Двадцать четыре часа в сутки!