– Так, Никита, притормози! – Родион идею уловил, и она ему совершенно не понравилась. – Хочешь сказать: нам светит еще одна катастрофа?!
– Да. Таянье льдов – только первый вестник грядущего. Если подтвердится теория Павла Аркадьевича, то Пандора вообще обречена. Приток энергии будет и дальше разогревать планету, пока кора не расплавится!
– Без вариантов?
– Если только мы не вмешаемся.
– Каким образом?
– Отключив все опасно расположенные системы стасиса!
Родион невесело покачал головой.
– Жизни не хватит. Чужие везде. Они защищают каждый обломок!
– Но мы же – корпорация! – с неожиданным вызовом ответил юный ученый. – Сила! Концентрация интеллектуальной и технической мощи!
– Угу, – Родион искоса взглянул на парня. «Шпарит цитатами из речей Малехова».
– Ладно, пробежались по гипотезам, теперь вернемся к делу.
– Я о деле и хотел поговорить! Случай уникальный! Если на дне озера лежат обломки двух кораблей с работающими установками стасиса, то, проведя исследования, мы получим подтверждение гипотезы Стременкова! Нагрев воды в отсутствии геотермальной активности будет доказательством притока энергии через разрыв в метрике…
– Так, остынь! – вновь осадил его Родион. – Утечка из систем охлаждения реакторов мне нравится больше, чем теория апокалипсиса! В общем, готовь оборудование, – неожиданно согласился он.
– Нужно доложить!
– Перебьешься. Связи нет! – отрезал Родион. – Видишь на западе извержение? Пепел несет шлейфами. Сами все проверим. А пока – панических слухов не распускать, понял?!
– Понял.
– Тогда – бегом, исполнять приказ!
Связь заработала лишь к утру. Родион отозвал сервов, отправленных в тыл. Нечего попусту рисковать техникой. Ударная группа заняла позиции круговой обороны, научное подразделение готовило к погружению глубоководный аппарат, развитие наступления пришлось приостановить, но оправдание было железным – на дне озера зонд действительно обнаружил энергетические матрицы двух инопланетных кораблей. Активность систем стасиса не вызвала сомнений, уж сигнатуры эмиттеров Родион успел изучить досконально, узнавал их безошибочно.
«Ну, а больше мне ничего и нужно. Ни одобрения, ни разрешения. Зачем прорываться вперед, если цель под ногами, вернее, под водой? Пусть Никита проводит свои исследования, доказывает или опровергает теории. Нам ведь нужны генераторы стасиса для проекта «Периметр»? Мы их достанем. А что касается Пашиной гипотезы – переговорю с ним с глазу на глаз».
Тонко пискнул датчик.
Перед мысленным взглядом тут же сформировалось изображение, переданное с видеокамер БПМ: к позициям приближался флайкар. Один, без сопровождения.
Егор. Только он способен так безрассудно рисковать.
Мощный планетарный вездеход тем временем обменялся опознавательными кодами с системами боевых машин, пересек рубеж обороны, остановился на берегу озера.
– В чем задержка? – Бестужев спрыгнул с подножки, окинул взглядом позиции ударной группы.
Родион поспешил навстречу – с Бестужевым они не виделись уже пару месяцев.
– Егор, привет!
Холодный взгляд остановил его.
– Бутов, что это значит?! – резкий тон Бестужева окатил, словно ледяная вода.
– Озеро кипит, – Родион обиделся. Да, вокруг полно подчиненных, среди них немало репликантов, считающих любое нарушение субординации проявлением слабости, безволия, недопустимой мягкотелостью, но ведь Егор мне как брат!
Бестужев обернулся, внимательно посмотрел на кипящие воды.
– Ты нарушил приказ!
– Знаю! – Бутов всерьез разозлился. – Есть причина!
– Назови!
– Пойдем в штабную палатку. Нечего тут спектакль устраивать!
Бестужев кивнул, молча прошел мимо, скрылся за тяжелым пологом, закрывающим вход.
Бутов, ничего не понимая, последовал за ним.
– Егор, что с тобой происходит?
Бестужев не слушал его. Он склонился над тактической картой, тяжело опираясь руками о край ящика с боеприпасами.
Если быть честным, то холодок отчуждения, непонимания между ними пробежал давно, после появления первого поколения репликантов – носителей хондийского нерва. Егор как-то резко отдалился от всех, замкнулся в себе, начал работать над «Догматами»[9], – репликанты всерьез воспринимали его книгу как непреложный, неоспоримый свод правил.
«Иметь твердую жизненную позицию – это хорошо, но…»
Бестужев обернулся. Он прочел данные, изучил сигнатуры, обнаруженные на дне озера, и его взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Значит, по твоему мнению, мы погубили Пандору?! – резко, не скрывая острой неприязни, спросил он. – Превратили ее в клоаку аномалий времени и пространства, так?!
– Это гипотеза, – Родион сел. – Я приостановил прорыв. Десять-пятнадцать километров ничего не решают. А предположения Стременкова (он сознательно не назвал Пашку по имени) требуют проверки. Две совмещенные сигнатуры стасиса, явный нагрев воды – не слишком ли для случайного совпадения?
– Речь о нашем выживании! – резко ответил Бестужев. – О выживании, понял?! – он сорвался на крик. – Ты останавливаешь наступление, даешь эшрангам шанс перегруппировать разбитые, уже почти небоеспособные хондийские части! Почему? Из-за кипящей воды? Из-за непроверенной гипотезы, суть которой – крамола!
– Наука дала нам шанс выжить, – спокойно возразил Бутов.
– Какой ценой?! – в штабной палатке появился знакомый удушливый смрад. – Давить чужих! Наращивать периметр! Действовать беспощадно, иначе нашим потомкам снова придется имплантировать себе вот это! – Егор поднял руки, развернул их ладонями к Родиону. Хондийские железы набухли. Лицо Бестужева исказила гримаса. Казалось, что не токсин сочится из желез, а его ненависть.
– Мы с тобой когда-то верили в силу науки!
– Неважно! – отмел возражения Бестужев. – Я не позволю сеять ересь! Паша Стременков, в кого он превратился?! Стал бесхарактерным, как земляне! Посмотри, до чего он докатился?! Выдвигает гипотезы, суть которых уничтожает нас! По его мнению, мы виновны в климатической катастрофе?!
– Нет! – Бутов все же не выдержал, вспылил. – Гипотеза объясняет приток энергии, нагревший планету! Она идет вразрез лишь с идеологией ненависти! Если Паша прав, то хонди и эшранги спасали свои жизни, пытались остановить климатическую катастрофу, растаскивая опасно сблизившиеся корабли, отключая поля стасиса! Понимаешь, о чем я говорю?! Помнишь те данные МаРЗа, с которых все началось?! Они поднимали корабли, отключали стасис, чтобы предотвратить катастрофу!
– Бред!
– Я хочу проверить и убедиться! Не больше и не меньше!
– Я сказал – это бред! Получается, что и Периметр они атакуют не из ненависти к нам?! Такие они в твоем понимании – белые и пушистые?!
– Откуда черпают энергию сконфигурированные нами установки стасиса? – сдерживая ярость, спросил Родион. – Ты ничего не слышишь, Егор! Не хочешь ничего понимать, не способен остановиться на минуту, на сутки ради истины!
– Истину мы выясним потом! Только победа, полная, безоговорочная, даст нам шанс развиваться дальше, строить мирную жизнь, осваивать Пандору, изучать ее!..
– Догматы? Цитируешь себя, любимого?!
Бестужев побледнел. Его лицо окаменело.
– Я формулирую правила выживания! Придерживаясь их, новые поколения смогут жить без страха! Они снова выйдут в космос, отыщут «Прометей», восстановят корабль и…
– Поколения репликантов? – снова прервал его Бутов. – С имплантированной идеологией? Я не решился завести детей, ты вообще забыл, что такое человеческие чувства, Пашка с головой ушел в науку, не видит ничего вокруг, – так кто же наши потомки?! Дисциплинированное пушечное мясо из камер биореконструкции? Единственная книга, которую они читали – это твои «Догматы»! Зачем им космос? Зачем «Прометей»? Чтобы нести ненависть в другие миры?
– Ты не согласен с моими формулировками? Отрицаешь реальность?! «Догматы» – отражение жестокой необходимости! Русанов был тысячу раз прав! Только сжав в кулак весь потенциал колонии, мы переломим ситуацию! Ответь, согласен или нет?!
– Нет! Если не могу остановить наступление, хотя бы на сутки вырваться из вакханалии смерти, ради проверки вполне жизнеспособной гипотезы, – то нет, не согласен!
– Сломался?! – Бестужев тяжело сел. Все же под гримасой сурового безразличия в глубине его почерневшей души еще тлела искра былой дружбы.
– Слишком много смертей, Егор. Этого ли мы хотели? Помнишь тела мертвых хонди, брошенные в молекулярный синтезатор? Ты сказал: один раз мы сделаем это ради выживания! А что происходит сейчас? Сотни пленных! Куда они исчезают? Что происходит в глубинах бункера? Откуда берется органика для камер репликации? Мы перерабатываем пленных, чтобы воспроизвести людей? Ответь?!
– Закрытая информация!
– Когда-то у нас не было тайн друг от друга! Вот увидишь, твоя ненависть не приведет к добру и процветанию! Может, разумом я понимаю жестокую необходимость крайних мер, но не душой, не сердцем! Я хочу остановиться! Дай мне шанс взглянуть на ситуацию под другим углом! Прошу всего сутки, Егор! Мы проверим совмещенные энергоматрицы, раз и навсегда выясним, что именно разогревает планету, и клянусь – если Пашка ошибся в предположениях, я исполню любой приказ, буду биться, до самой смерти!
– Ты хотел сказать: до победы?
– До смерти! Победы не будет! Эшрангов и хонди слишком много! Даже армия репликантов ничего не изменит! Баланс сил не в нашу пользу! Наступление уже выдыхается, и вскоре мы попятимся!
– Ты многого не знаешь!
– Так просвети меня!
– Нет.
– Почему? Уже не доверяешь?
Полог палатки резко распахнулся, внутрь ворвался лейтенант Романов.
– Хонди! Они сконцентрировали силы на той стороне озера! Сервов накрыли электромагнитным импульсом! У них пять переоснащенных грузовых кораблей!
– Дождался?! – Бестужев резко встал. – Лейтенант, принимай командование! Бутов разжалован, пойдет в бой рядовым бойцом! Исполнять!