– Они здесь!
– Не сопротивляйтесь!
– Мое сердце, – прошептала Тисса.
– Навсегда, – откликнулся тролль.
Их оторвали друг от друга. Тисса в отчаянии закричала, когда замок сплетенных пальцев был разорван.
Почему он ничего не сделал? Почему не сражался?
Я тяжело дышала, осматривая груду блестящих ярких платьев.
– Вот так… – сказала со вздохом Атали.
– А знаешь, дорогая Атали, а что если для выходов сделать ей вуаль, закрывающую половину лица, чтобы видны были только губы? Или нет… я сделаю такую шапочку, с которой будут свисать золотые бусинки. Множество нитей Так ее припадки будут незаметны.
– Это может сработать. Флер.
– Да, флер. Конечно, злые языки будут утверждать, что так скрывается какое-то уродство, но поскольку она уже станет официальной наложницей… то скажут, что ее покровитель скрывает редкую красоту, которая будет вызывать зависть.
Как скоро им удалось поймать Тиссу. На глазах навернулись слезы, я постаралась незаметно их смахнуть. Но Атали со швеей были слишком увлечены своими разговорами, чтобы обратить на это внимание.
У самой наставницы настроение улучшилось. Видимо, наряды – это то, что ее занимает.
– Как я слышала, – сказала швея, – у вас произошла неприятность. Оба предложения отменены.
– Нет, – резко осадила ее Атали. – Ничего подобного. Досужие сплетни. Предложения в силе.
Швея только покачала головой. И взглянула на Атали с жалостью.
– Очень красивая девочка… была. Я помню, как сшила ей первое платье. Что-нибудь о ней известно?
В ее вопросе слышалась жадность до скандальных подробностей, а не сочувствие.
Атали вздохнула.
– Скоро все выяснится.
– Наверняка влюбилась без памяти, – сказала швея.
Наставница досадливо зашипела.
Ее настроение вновь испортилось.
Изнурительная примерка закончилась. Мне разрешено было немного перекусить и отдохнуть.
Невольно я сравнивала Башни Пепла и дом, в котором жили будущие наложницы. Определенное сходство было. Но все-таки я сделала сравнение в пользу Дома.
А еще я воспользовалась уединением, чтобы взглянуть на Ингар.
Магичка металась в постели, лоб блестел от пота, намокшие волосы потемнели. Ее била лихорадка, а иногда Ингар с мучительным стоном выгибалась дугой.
В спальню скользнула мертвячка.
Она заботливо обтерла лоб Ингар мокрой тряпкой.
– Не борись, не надо, – прошептала она, наклонившись.
Ингар открыла глаза. Ее зрачки были до того расширены, что занимали почти всю радужку. Она хотела что-то ответить, но не смогла. Губы только дрогнули.
– Не борись, – повторила мертвячка. – Отпусти эту боль. И больше она никогда не вернется. Ты обретешь власть. Поймешь, что такое магия. Настоящая сила.
Она погладила Ингар по волосам, провела по щеке, смещая руку на горло.
– Мне неприятно видеть твои мучения. Но ты одна в этом виновата. Если бы не твое упорство, все давно было бы кончено.
– Не хочу…
– Тут ничего нельзя поделать. Рождение – мучительный процесс. Но уж когда началось, то все – поздно сомневаться. Придется идти до конца.
– Нет.
Мертвячка вздохнула. Хотя это скорее была страшная игра – подражание живым.
– Упрямица. Но вот увидишь, когда все кончится, мы вместе посмеемся, как глупо было цепляться за это унизительное существование.
– Ух… ходи.
Как ни странно, но мертвячка послушалась. Она поднялась и бесшумно выскользнула из комнаты.
Ингар застонала от нестерпимой боли, думая, что ее мучительница оставила ее.
Но почти сразу мертвячка вернулась со служанкой, которая несла тяжелый поднос с разнообразной едой.
– Катерина принесла тебе поесть. Чтобы скорее поправиться, нужны силы.
– Я не Катерина… – начала служанка.
– Неважно, – сказала мертвячка. – Давай, ты ее будешь кормить, а я подержу голову.
Она забралась в постель, сама оперлась на подушки, а голова Ингар покоилась у нее на плече.
Служанка села на табурет, взяла плошку с бульоном. Она зачерпнула ложку и поднесла ее к губам своей хозяйки. Мертвячка схватила протянутую руку, ложка со звоном упала на пол, суп пролился на простыни.
– Что… – служанка рванулась, но высвободиться не удалось. – Пустите.
Мертвяка провела острым когтем по запястью своей пленницы. На коже тут же выступили рубиновые капли.
– Я же сказала, чтобы поправиться, ей нужны силы. – И она прижала запястье к губам Ингар. – Надо поесть. Давай, хоть сейчас не упрямься. Пей!
Ингар сделала лихорадочный глоток. А потом еще один.
– Славно. Пошло дело, – свободной рукой мертвячка погладила девушку по волосам.
Служанка замерла и больше не вырывалась. Она завороженно смотрела, как Ингар пьет ее кровь.
Я очнулась с ощущением собственной правоты.
У меня есть доказательства. Есть!
Интересно, что теперь на это скажет Йотун? Каково это, знать, что законы магии, в которых ты был уверен, могут поменяться?
Осталось дождаться ночи.
К моему разочарованию, Йотун спал. Он лежал в кровати, повернув голову набок и закинув сильные руки над головой. Лицо его было расслабленным.
Колдун не проснулся, когда я его позвала. Видно, сильно устал.
Мне пришлось убраться обратно в свою комнату. Сон не шел, как я ни ворочалась. То и дело мыслями возвращалась к Тиссе.
Сколько раз я ее видела? Два? Три? Мы с ней даже не разговаривали, но ее судьба тронула меня. Я подумала, что могу попросить Йотуна… не знаю, как-то ей помочь. Вдруг он сможет повлиять… и освободить ее от унизительной участи.
Пока ученицы и наставницы не знали, что ее поймали.
Я как-то незаметно для себя снова увидела Тиссу, в простой рубашке с распущенными волосами. Без роскошного многослойного наряда она выглядела маленькой и хрупкой.
Тролльчанка, как и я, не спала. А сидела около небольшого окошка, забранного решеткой, смотрела на равнодушную, холодную луну. А потом вдруг запела удивительно сильным и красивым голосом:
Мое сердце закрыто
Если бы я могла показать,
Но я страдала молча
Если бы я могла открыть свой секрет,
Все бы увидели,
Как я несчастна
Сколько я подделывала радость,
Но сейчас я пою и ни о чем не жалею
Да простит меня любовь
Если это преступление или грех,
То я виновна
Я хочу улететь
Если бы у меня были крылья
Но я молча кричу
И ни о чем не жалею
Даже если все это грех
Да простит меня любовь
Пока я пою, я не думаю,
Как мне плохо
Я никому не принадлежу
И зло не коснется меня
Я хотела любить и мечтать
Необъятная мечта – что есть счастье
И нет грусти
Да простит меня любовь…
Мое собственное глупое сердце почти остановилось.
Глава 20
Ведьма-ворона подошла к двери, ведущей из покоев, и бросила вопросительный взгляд на Марианну.
– Ты уверена? – спросила она.
– Да.
Сырок, который стоял рядом с принцессой, демонстративно потрогал длинный кинжал, висящий на поясе. Хотя на нем он выглядел, как меч.
– Только скажите слово, ваше высочество, я насажу его на эту железку, – карлик злобно хихикнул.
Марианна поцеловала его в макушку, не отрывая взгляда от двери.
– Ты скормил им угощение?
– Разумеется. Эти негодяйки набросились на пирожные, как мухи. Вытирали свои мерзкие, вымазанные в креме, пальцы о мои волосы, – пожаловался Сырок. – Но теперь они дрыхнут. И не проснутся, даже если их начнут драть.
– Хорошо. Тогда начинаем.
Принцесса глубоко вздохнула. Карлик полез под кровать, а ведьма накрыла ладонью дверной замок и принялась шептать заклинание. Ее лоб покрылся испариной от напряжения. Но вскоре из-под ладони пошло синеватое сияние, и в тишине раздался громкий щелчок.
Асса вздохнула с облегчением.
– Я буду неподалеку, – сказала она и начала превращаться в ворону.
В этот раз это заняло довольно много времени, видно, на чуждую ей магию ушло слишком много сил.
Но вскоре она вылетела в открытое окно и устроилась на крыше.
Марианна ждала. Волнение выдавало то, что она впилась в подол и комкала платье.
Карлик лежал под кроватью так тихо, что легко можно было забыть о его присутствии.
Напряжение, повисшее в воздухе, ощущалось так остро, что малейшее движение, самый тихий звук, могли произвести впечатление, как раскат грома.
Бесшумно ступая, в комнату вошел… молодой варвар.
Уголки губ Марианны дрогнули, но она подавила победную улыбку. Она смотрела на него с вызовом, вздернув подбородок.
Он не сказал ни слова, но медленно, словно хищник, скользил к Марианне, не сводя с принцессы глаз.
Через несколько мгновений она оказалась в его объятиях. Марианна довольно вздохнула после очень долгого поцелуя.
Оба с исступлением сдирали друг с друга одежду. И все это происходило в ожесточенном молчании. Слышен был только шелест и треск тканей да учащенное дыхание. Они напоминали оголодавших, набросившихся на изысканные кушанья, или умирающих от жажды, добравшихся до живительного источника.
– Ты ждала, – он выдохнул ей в губы два коротких слова.
– А ты не поехал на охоту.
Одежда жгла им кожу. Нижнюю сорочку Марианны из тончайшей ткани варвар разорвал от груди до подола одним сильным рывком. Принцесса блаженно вздохнула, когда варвар повалил ее в постель.
У мужчины была очень гладкая золотистая кожа, широкий разлет плеч и сильные руки. Мышцы упруго перекатывались под кожей. Им можно было любоваться, как диким, но опасным зверем.
Любовная игра была грубо прервана.
Король Стефан вошел в комнату без стука и замер на мгновение, обнаружив жену под варваром, в его объятиях. На нем был охотничий костюм, на поясе болтался рог, а сапоги были покрыты грязью.
Его глаза налились кровью, а лицо покраснело до того опасного момента, когда на щеках начинает проступать тонкая сеть пурпурных жилок.